Немного поколебавшись, Александр приблизил бокал к лицу. Еще не коснувшись губами края, он вдохнул аромат напитка, и сердце его замерло. Он сглотнул, притупляя подступающую тошноту, и поставил бокал на стол.

– Почему запах… металлический?

– О чем ты? – Делинда закусывала бисквитными пирожными.

– И до боли знакомый…

Руки задрожали от единственной верной мысли. Как же Александр хотел ошибаться. В голове всплыло то, что он с трудом похоронил в своих воспоминаниях.

Ночь. Статуэтка безымянной девы в руках. Женское еще теплое тело. И запах, который он запомнил на всю жизнь, – запах крови.

В порыве омерзения и ужаса резким движением руки он смахнул бокал, и тот разлетелся на мелкие осколки у столика попивавших «напиток смерти» безумцев. Экстракт янтаря, пара капель водки и кровь испортили шелковую скатерть их стола, пол и подол наряда женщины.

Александр вскочил с места. Голова шла кругом. Дрожь и слабость раскаленным свинцом залили его ноги. Все, что окружало его, обратилось в непроницаемый туман, и голоса, словно его оглушили, зазвучали отдаленно.

Он выбежал из зала в направлении уборной, которую заметил у гардеробной. С грохотом влетел в просторную кабину и дал волю клокочущей, обжигающей горло рвоте. Тело его, терзаемое ознобом, наполнилось неприятной слабостью. Он стер с ледяного лба испарину, встал и уперся спиной в мраморную стену. Как бы Александр ни пытался прогнать прочь мысли о едва не выпитой крови, ее медленно колеблющаяся поверхность застыла перед его глазами. Казалось, что тошнотворный металлический запах осел в его легких.

Дверь в уборную открылась почти бесшумно. Шаги были такими тихими, что их приглушало тяжелое биение сердца. От стука в дверь его кабины он вздрогнул и затаил дыхание.

– Как вы себя чувствуете?

Не будь за спиной Александра стены, он свалился бы на пол. Ошеломленный, он не мог понять, рад слышать Каспара сейчас или нет.

– Я принес вам воды.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он измученным голосом. – Уходи.

– Не думаю, что вы хотите этого на самом деле.

– Я сам решу, чего хочу.

Хотя Каспар чувствовал явную наигранность его грубости, каждое слово, сказанное королем, иглой пронзало его любящее сердце.

– Пожалуйста, приоткройте дверь, чтобы я смог передать вам воду.

Александр исполнил его просьбу не сразу. В тайной надежде увидеть Каспара и коснуться его он протянул руку и тут же получил бутылку.

– Прошу, выйди.

– Хорошо. Если я понадоблюсь…

– Не понадобишься. Выйди.

Осуществив его просьбу, Каспар встал у двери и стал прислушиваться к каждому шороху в уборной. Шум воды, изредка прерываясь, стих спустя несколько минут. В напряженном ожидании, вспоминая заготовленную речь, Каспар отсчитывал секунды, пока приближающиеся к двери шаги не остановятся и не прозвучит щелчок.

Дверь открылась. Александр в расстегнутом мундире стоял, поникнув головой, не смея поднять взор после всего, что наговорил. Сколько бы обидных слов он ни выплевывал, как бы ни старался казаться бессердечным, влюбленные глаза выдавали его подлинные чувства.

– Александр… – Стоило Каспару шагнуть вперед, как тот дернулся с места к центральному входу. – Прошу, подождите. Я должен с вами поговорить!

Александр в спешке спустился вниз по ступенькам и повернул в сторону первого места, которое попалось ему на глаза, – каменной дорожки, ведущей в садовый лабиринт.

– Почему вы убегаете?

Да, это был побег. Жалкий и бессмысленный. Не столько от Каспара, сколько от жизни, которую он проживал с таким трудом. От чудовищ в зале, от приказов Делинды, от королевских обязанностей, от себя, в конце концов, и бесконечной тревожной пустоты.

Не было дня, который он прожил бы так, как хотел.

Среди высоких стен из побегов бука, под темно-синим, усеянным звездами небом не существовало ничего, что делало его таким несчастным. Он с грустью вспомнил о береге океана, о щекочущем стопы песке, морском горизонте, беззаботно колышущейся траве и настоящем пьянящем чувстве безграничной свободы.

«Даже это было ненастоящим».

Лишь видением, созданным его измученным сознанием. Криком души.

Шаги Каспара звучали все громче. Александр остановился на повороте у фонарного столба. Он снял маску и обернулся к приближающейся фигуре, предчувствуя, что если увидит его лицо, если взглянет ему в глаза, то тут же разрыдается.

– Прошу, не убегайте от меня! – Нагнав его, Каспар выставил перед собой руки. – Что стряслось?

– Я очень устал. – Слеза, скатившись, обожгла щеку Александра. Он вздохнул и продолжил дрожащим хриплым голосом, срывающимся на шепот: – Я хочу убежать прямо сейчас, но не могу. Нельзя. И я так устал от этого. От невозможности жить так, как хочу. Не хочу больше жить для кого-то. Лучше умереть.

– Мой король… – Стоило Каспару шагнуть вперед, как Александр шагнул назад.

– Не надо. Не хочу, чтобы ты опять видел меня таким… Таким жалким. Все это так жалко и нелепо. Все это нытье. Тебе не нужно это слышать.

– Это вовсе не нытье, Ваше Величество. Это ваша боль. Выражать ее нормально. Говорить о ней необходимо. Я хочу помочь вам. Простите, что указываю на это, но я знаю, что ваше нежелание видеть меня фальшиво.

– А то ты не знаешь, в чем причина? – повысил Александр голос. – Ведь Делинда ненавидит тебя! Почему ты еще не уехал? Она не должна видеть нас вдвоем. Ты должен уйти прямо сейчас, пока она не нашла меня.

– Только вместе с вами.

– Я не сдвинусь с места. Делинда может прийти в любой момент, если охранницы скажут ей, где я.

– Пусть приходит. Пусть видит. Пусть возьмет меня в плен прямо сейчас, если это единственный способ видеть вас каждый день. Раз уж вы не готовы бежать вместе со мной, я готов к плену прямо сейчас!

Он прочитал на лице Александра испуг и замешательство, перевел дыхание и продолжил спокойным тоном:

– Многое, что происходит с вами, на моей совести, но я пришел сегодня к вам вовсе не из-за этого, а из-за того, что должен был сказать еще давно. Ведь… Я люблю вас, Александр. Мне стыдно в этом признаться, но вот уже больше года это так. И я страшно жалею, что струсил и не сказал вам об этом раньше. Клянусь, я больше не хочу оставлять вас. И не оставлю. Сделаю все возможное для этого. Если мы не уходим прямо сейчас вместе, то я остаюсь с вами и добровольно сдаюсь в плен. Я не заставляю вас делать выбор. Какое бы решение вы ни приняли, я просто хочу быть рядом с вами. Самое главное, чтобы это решение было лучшим для вас.

– Ты… что? – спросил Александр шепотом. Слезами горькой радости заполнились его остекленевшие глаза.

Каспар приблизился. В этот раз король не отступил.