обитала в местном озере, что лишь усложняло потенциальную схватку. Змей совершенно не спешил покидать свое логово.

В какой-то момент у меня созрел отличный план — заманить одного зверя-хранителя на территорию другого, стравить их, а затем найти способ добить победителя. Но и этот план провалился. Звери просто не заходили на чужую территорию.

Мне практически удалось заманить медведя к змее, но тот в какой-то момент просто остановился и, смерив меня злым взглядом, развернулся и зашагал прочь. И я даже не прятался в тот момент, стоял на земле неподалеку от него, но он словно на какую-то преграду наткнулся.

Я проделывал это ещё трижды, и во время последнего раза даже рискнул, подойдя совсем близко. Нас с медведем разделяло каких-то несколько метров, а он даже не пытался меня достать. Видимо, Рай Хэм предусмотрел подобный вариант.

С обезьянами было чуть проще. Они, в отличие от их вожака, ни на какие преграды не натыкались. Но после того, как змея сожрала пару десятков приматов, они тоже перестали заходить на её территорию. Стоило впереди показаться озеру, как они останавливались и кидались в меня камнями, сидя на ветках.

С едой и водой проблем особо не возникло, гораздо сложнее было с организацией лагеря. Я пробовал несколько мест, но одержимые звери были той ещё проблемой, и в конечном итоге я вернулся к воротам, ведущим в хранилище. К ним звери вообще не приближались.

На сто восемьдесят третий день я сумел построить первую доменную печь и выдолбить примитивный тигель из камня. Грубо, криво, но по крайней мере у меня получилось расплавить найденную руду. Тут-то мне и пригодились все мои попытки заняться ремеслом кузнеца. Но одно дело — пытаться что-то сделать, имея нормальную печь и инструменты из хороших материалов, и совсем другое — плавка руды с кучей примесей. Приходилось опытным путем разделять металлы и учиться с ними работать.

Мой первый кузнечный молот, который я отлил, в итоге просто сломался во время первой же работы. Да и поиск руды был той ещё морокой, приходилось осматривать камни у подножья горы, выискивая подходящее.

На триста четырнадцатый день моего пребывания в этом месте я смог наконец получить рабочее оружие. Зиргул был хорошим мечом, но единственным моим оружием, и это накладывало кучу ограничений. За этот год он затупился, и я не мог его заточить, потому что металл меча был прочнее любой заточки, что я пытался сделать. Так что, когда в моих руках появилось первое копье, я был несказанно рад.

Так началась вторая фаза моей охоты.

Теперь в моем распоряжении были стрелы и копья с металлическими наконечниками. И это сильно развязало мне руки. К медведю я больше не совался, в первую очередь решив разобраться с гигантской обезьяной. Но начать следовало не с неё самой, а с её «свиты». Для этого я уже по старинке подготавливал ловушки и заманивал незадачливых мартышек прямо в них, и так день за днем немного сокращал их популяцию. В какой-то момент даже до них дошло, что что-то не так. И они уже не бросались так рьяно в погоню, завидев меня. Может все самые храбрые уже погибли и остались самые трусливые?

А когда я понял, что за мной практически никогда больше не гнались, сменил тактику. Вооружился луком и провоцировал их, после чего убегал. Часть обезьян меня преследовала под дружное улюлюканье, и я время от времени останавливался и убивал их из лука, попутно уворачиваясь от камней, которыми те так любили швыряться.

У меня ушло несколько недель на то, чтобы вернуть кое-какие навыки в стрельбе, но и их было достаточно.

К четырехсотому дню я сумел разобраться с большей частью популяции обезьян, специально избегая их вожака. Стоило ему отклинуться на зов своих младших собратьев, как я тут же бросал охоту и уходил.

День четыреста третий, он остался один. Если у него и были ещё «подданные», то они не показывались. Шкура у него оказалась не такой прочной, как у медведя, так что стрелы и копья нет-нет, да дырявили её. Не слишком серьезно, но четко давая мне понять, что завалить его смогу.

Убить его с первой попытки не получилось. Как и со второй… И с третьей…

Обезьяна либо уходила, чувствуя опасность, либо впадала в бешенство и атаковала с такой скоростью и рвением, что отступать приходилось мне. Но я не был глупцом и каждый раз устраивал схватку неподалеку от территории змеи, чтобы в случае чего иметь возможность отступить.

Схватка за схваткой, и у меня все получилось. Я сделал свое черное дело. Множество ран так или иначе влияли на зверя. С каждой новой схваткой их становилось всё больше и больше. Зверь-хранитель уже не был ни таким прытким, ни таким яростным. Одним удачным броском копья я сумел лишить его глаза, ну а в следующий бой покончил с ним, выстраивая всю свою дальнейшую тактику на его слепой зоне.

День четыреста двадцать второй. Я добыл первый камень души и поместил его на пьедестал перед вратами. Тогда же я услышал, как где-то под землей приходит в движение какой-то древний механизм.

Позволив себе пару дней отдыха, стал готовиться к новой схватке. Из медведя и змеи я выбрал первого, в конце концов я уже в достаточной мере его изучил, чтобы попытаться убить.

День пятьсот семидесятый, медведь все ещё жив. Максимум, что мне удалось, это повредить его бок с помощью мощной тяжелой ловушки в виде бревна, к которому были привязаны десятки копий. Я надеялся, что насажу его на них, но это не сработало. Копья просто поломались, древко не выдерживало. Тогда я выковал их полностью из металла, и вот теперь эффект оказался лучше, и я пустил мохнатому первую кровь. Проблема была лишь в том, что эта рана для такого зверя была просто царапиной. Но с мартышкой-переростком я тоже долго возился. Раз я смог пробить его шкуру один раз, то смогу сделать это снова.

К семисотому дню пришло четкое понимание, что простым кузнечеством я ничего не добьюсь. Я экспериментировал со сплавами, но в конечном итоге все это просто не работало. Я мог пробить шкуру, но под ней были практически стальные мышцы. И все же я не отчаивался, и каждая моя неудача давала главное — опыт.

Обычно я встречался с медведем раз или два в неделю, не больше. Остальную часть времени я либо залечивал раны после прошлой схватки, либо занимался подготовкой к новой. Пробовал разные типы ловушек, смотрел, что эффективно, а что нет. Да и просто изучал местные земли. К примеру, местные растения и ягоды. Нашел один любопытный куст, который значительно повышал мои физические возможности. Одна черная ягодка, и тело наливалось силой, я становился быстрее и сильнее, что немного упростило схватку как с медведем, так и с обезьяной. Но примерно после шести-семи часов наступал «отходняк», и я примерно на такое же количество времени оказывался вообще без сил. Сначала даже отключался, но затем организм немного попривык. И это были не единственные полезные ягоды. Красные значительно улучшали мое восстановление, они снимали боль, останавливали кровь и ускоряли заживление ран. Были этакими лечебными пилюлями, но гораздо слабее, и к сожалению, полностью от побочных эффектов черных они не спасали, но снижали их силу. И я не валялся полдня на лежаке, а мог хотя бы что-то делать.

А вот зеленые были ядовитыми, но использовать их против обезьяны не вышло. У той был к ним иммунитет, видимо потому, что сами обезьяны ими часто питались. Яд был не смертельным, но неприятным. Эффект был сравним с побочкой от черных: бессилие, усталость, проблемы с координацией.

Их я испытал на медведе, но эффект оказался слишком слабым, видимо ягод слишком мало, а много ему в пасть не закинешь.

А на семьсот восемьдесят девятый день, когда я лежал на лежанке и приходил в себя после очередной схватки, размышляя, что ещё можно было сделать, я внезапно вспомнил второе испытание и мои попытки дестабилизировать конструкцию. Всё внутри этого места — иллюзия, созданная из духовной энергии. Намного более совершенная, учитывая, что пища и еда для меня словно настоящие, но даже так они остаются энергией, и Символ «Поглощение» что я использовал, работал. Он поглощал энергию и запитывал конструкцию. Но Рай Хэм просто стер её, сказав, чтобы я больше не пытался. И я действительно не пытался, но это было давно, больше двух лет назад. Что мешает мне попробовать снова, но уже без использования дестабилизирующей пространственной конструкции?

Эта мысль заставила мозги буквально закипеть, и так у меня родился новый план.

Символы «Поглощения»