— Заключенный мастерски изобразил приступ, — вмешался Кузя, — тюремный, не очень опытный доктор поверил негодяю. И вот результат: чудовище смылось, осталось на свободе. Буракина тоже не нашли.

Кузя показал пальцем в потолок.

— О таких ЧП в советские годы докладывали самому высокому начальству. Партия и правительство, шокированные побегами опасных преступников, которых так и не удалось задержать повторно, поставили перед учеными задачу: придумать лекарство, которое при перевозке обездвижит преступника, лишит его голоса, образно говоря, превратит в мебель. Препарат должен быть очень простым в употреблении. Не капельница, не укол, не уж тем более наркоз, для которого нужен опытный врач, а нечто примитивное: таблетка, микстура. На зонах часто нет даже квалифицированных фельдшеров, чего уж там говорить об анестезиологах. А пилюлю или порошок тому, кого должны куда-то перевезти, сможет дать даже не имеющий ни малейшего отношения к медицине человек. Применять средство собирались только к особо опасным преступникам, осужденным к смертной казни, или к тем, кто получил пожизненный срок. Разработать «перевозочное» средство поручили НИИ, которым руководил Семен Нечеткин, где работала его жена и куда после окончания вуза пришла Зинаида, писавшая кандидатскую. Работа велась в условиях строжайшей секретности. В перестройку НИИ скончался. Спустя несколько лет после его закрытия один из бывших сотрудников Семена, желая заработать, дал интервью газете «Особо интересно», рассказал об опытах, которые Нечеткин не стеснялся проводить на людях. Подчиненный не пожалел черной краски для академика, его жены и дочери, сообщил, что в НИИ процветало кумовство, там работали в основном приятели Нечеткина или те, кто лизал руки академику и его родне. А еще он выложил, что Семену таки удалось придумать зелье для перевозки особо опасных зэков. Нечеткин якобы летал на Гаити, общался с колдунами вуду, испробовал массу рецептов и, наконец, получил медикамент без вкуса, цвета, запаха, который легко подливался в любую еду, воду, компот. Человек ел-пил, не подозревая, что вскоре впадет в состояние между жизнью и смертью, его сердцебиение сильно замедлится, а температура понизится до такой отметки, что даже врачи примут его за покойника. Длительность подобного состояния строго индивидуальна. Кое-кто может очнуться и через двое-трое суток, а кто-то вернется к жизни спустя час-два.

Кузя отъехал на кресле от стола.

— Ну? Понимаешь?

— Академик имел запас лекарства, который после кончины отца перешел к Зине, — предположила я. — По какой-то причине Тимофею понадобилось сымитировать свою смерть. Зина дала ему препарат, Полканов «умер», потом «воскрес». Похоже, Вадим поступил так же. Зинаида Семеновна могла и ему отсыпать зелья. Непонятно.

— Возникли неясности? — спросил Сеня. — Говори, растолкуем.

Я пересела на диван и поджала под себя ноги.

— То, что придумал Тимофей, не ново. Некоторые преступники, чтобы избежать правосудия или смерти от руки своих, так сказать, коллег по разбою, прикидывались мертвыми, делали себе документы на другое имя и исчезали, оставив на кладбище пустую могилу. Полканов воспользовался чужим опытом. Он принял лекарство, которое ему дала Зина, «умер», потом «воскрес». Думаю, в афере участвовали несколько человек, в их числе владелец похоронного агентства. Не устрой его племянник ночью пикник на крышке гроба, никто бы и не узнал, что Полканова в домовине нет. Утром гроб зароют в землю, поставят памятник с фамилией и датами. Вечная память. А живой и здоровый Тимофей с другими документами будет греться на солнышке в какой-нибудь безвизовой стране. В случае с Полкановым все ясно, понятно, объяснимо. Но вернемся к Вадиму! Он лежит одурманенный в лесу. Зачем прикидываться покойным в месте, где никого нет? Если хочешь сменить личность, сделать так, чтобы тебя никогда не искали, логично упасть без сознания на людной площади. Поднимется суматоха, все узнают, что Вадим покойник, весть о смерти Виброва дойдет до его врагов.

— Там находилась Вероника, — напомнил Сеня, — возможно, спектакль был для нее. Хочешь третью вишенку на бисквит?

— Что-то слишком много ягод, — насторожилась я.

— Да, мы такие, — гордо объявил Кузя, — всегда нечто экстраординарное нароем. Вадим после смерти Кати женился. После кончины Носовой отвел в загс Юлию Милованову. Хочется думать, что парень влюбился в нее без оглядки.

— Однако быстро он забыл Екатерину, — с осуждением заметил Кузя, — Вибров сочетался браком спустя семь месяцев после гибели Носовой. На момент свадьбы он был весь в долгах. В России наступил очередной кризис, у народа появились финансовые проблемы, одни предприятия закрывались, другие сократили штат. Пышные корпоративы фирмы закатывать прекратили, розыгрыши потеряли популярность. Бизнес Виброва стал тихо идти ко дну. Чтобы не захлебнуться окончательно, Вадим взял кредит, влил его в дело, не справился с выплатами, оформил заем в другом месте, чтобы вернуть первый долг.

— Начал играть в национальную игру идиотов, — фыркнул Сеня, — хватаем денежный кусок у одних, чтобы запихнуть его в рот тем, у кого ранее сцапали хорошую сумму, потом несемся к третьим…

— Пинг-понг с банками, — скривился Кузя, — дураку, который затеял эту игру, кажется, что он здорово придумал. Сейчас поднапряжется, икнет, пукнет и всем раздаст долги. Но время идет, проценты капают. Плохо, как правило, такое развлечение заканчивается. Но у Вадима был человек, способный в секунду решить его проблему. Тесть!

— Верно, — потер руки Собачкин, — Арсений Сергеевич владелец…

— Фабрик, заводов, дворцов и пароходов, — усмехнулась я.

Кузя потянулся.

— Не так жирно, но тоже не плохо, господину Милованову принадлежат несколько гламурных журналов, радиостанция, телеканал и издательство «Крот».

— Вроде это оно выпустило книгу Карелии? — спросила я. — Или я ошибаюсь?

— Твоей памяти позавидуют слоны Африки, — похвалил меня Собачкин, — верно.

— И где ваша очередная вишенка? — не сообразила я.

— Редактором сего произведения, то есть тем, кто скорей всего написал опус от лица Карелии, является Юлия, жена Вадима. Она в «Кроте» большой начальник, заведует департаментом прозы. Не царское дело самой текст не пойми кого сварганить, — сказал Кузя. — Правда интересно?

Я потрясла головой.

— Вибров не кровный родственник Зинаиды Семеновны, но он член семьи. Вадим — жених Кати. Носова проглотила капсулы с содой и умерла, выйдя из самолета. Вадим вскоре женится на Юлии, дочери богатого человека. Учитывая, что владелец агентства розыгрышей по уши в долгах, возникает мысль, что Вадик больше любит деньги тестя, чем свою супругу. Юлия пишет и выпускает книгу Карелии, в которой изо всех сил поносится Зинаида Семеновна. Вибров «умирает» в лесу на несуществующем кладбище среди фальшивых золотых монет. Зачем он отправился в чащу? «Труп» Вадима видит Вероника Невзорова, которая падает бездыханной в прихожей нашего дома в Ложкине. Валерий, отец Кати, неустанно ищет тех, кто лишил жизни его дочь. Он считает, что девушку убили. Экспертиза установила, что в желудке Кати были сода и противозачаточное средство, яда не нашли. Что Носов делал в лесу? Зачем он туда пошел? Следил за Вадимом? Почему внезапно вспыхнула и взорвалась изба мастера на все руки? Перед смертью он пробормотал, что в кончине Кати виноваты некие Вадим и Петя. И если Виброва хоть как-то еще можно притянуть к делу, ведь он находился с Катей в близких отношениях, то при чем тут Петр? У него с Катей ничего не было. Петя просто привел в клуб на вечеринку, билеты куда выиграла Катя, свою приятельницу Веронику Невзорову.