– Но случайные женщины не скромницы ведь? Разве они выглядят, как вы? Неужели ваш муж подойдет к такой женщине?

– Я… не знаю.

– Послушайте… – вкрадчиво сказала Алина. – Я уже поняла, что вы одиноки. Я тоже… осталась одна.

– Да. Я слышала. Какая ужасная трагедия! – искренне посочувствовала Нина. – Потерять близкого человека! Я вам так сочувствую! Очень!

– Спасибо, – Алина еле сдержала усмешку. – Так что у нас получается? Две одинокие женщины, одна вдова, другая соломенная вдова, живут по соседству. У них есть общая тайна.

– Какая тайна?

– Вы знаете, что ваш муж берет взятки. А я – жертва шантажа. Видите, как много у нас общего! Разве это не повод сойтись?

– Вы предлагаете… чтобы я заходила к вам в гости?

– Не только. Мы можем куда-нибудь поехать. Вот вы говорите, что у вас есть деньги.

– Да, – кивнула Нина.

– И много?

– Достаточно. То есть я понимаю разницу между тем, что вижу здесь, и… Я знаю, что мои деньги не идут в сравнение с теми, что имеете вы. Но для людей моего круга это много. Очень много. Поэтому я и держу это в тайне. И от мужа тоже. Не хочу его развращать. Деньгами, – покраснев, поспешно добавила Нина.

– Хорошо. Денег у вас достаточно. И как вы их тратите?

– Помогаю людям.

– Что-о?

– Даю в долг. Тем, кому они нужнее.

– Скажите, а вам долги возвращают?

– Какое это имеет значение?

– Я сомневаюсь, что возвращают. Уверена в этом.

– Ну и что?

– Но это же ваши деньги!

– А что мне с ними делать? Мужу отдать? Это еще больше осложнит наши отношения, – упрямо сказала Нина. – Я знаю его слабое место. Он патологически жаден.

– Нет, вы не Пробка, – ласково сказала Алина. – Вы – умница. И вам надо подумать о себе. Я уже поняла: вас все эксплуатируют. Вы несчастны. А ведь это так просто: быть счастливой. Вы молоды, привлекательны, у вас замечательная подруга…

– Подруга?

– Да. Я хочу стать вашей подругой. Кстати, у меня тоже плохое зрение, но я ношу контактные линзы. У вас, Нина, замечательные глаза – огромные, голубые. А волосы… – мечтательно сказала Алина. – Нет, красить их не надо – распустить и завить. Купить яркое платье, непременно короткое. У вас хорошая фигурка, и в отличие от меня, женственная, с тонкой талией. Нет, вы должны начать новую жизнь!

– Я… Наверное, я не готова. – Нина поднялась с дивана, слегка пошатнулась, но удержала равновесие. – Я просто пришла сказать, чтобы вы не давали ему денег. Что вы не первая. У моего мужа уже были проблемы с законом. Он как-то признался мне, когда выпил. Мать одного из подследственных обвинила его во взяточничестве. Было служебное расследование, Юру вызвали на коллегию. Ему пришлось уйти из городской прокуратуры, а ведь он ожидал повышения в должности и звании.

– И давно это было? – безразлично поинтересовалась Алина Одинцова.

– Да. Дело как-то замяли. Я так поняла, что высшие чины тоже были замешаны, потому и… Ой! Сказала лишнее! Юра обрадовался переводу в Зеленоград. Уголовное дело на него тогда не завели. Просто предупредили.

– Выкрутился, одним словом. Вышестоящие чины, наверное, помогли, – усмехнулась Алина. – Себя спасали. А в области, значит, ваш замечательный муж присмотрел себе хлебное место, и…

– О чем это вы?

– Так. Мысли вслух. Нина, а ведь вы ко мне еще придете.

– Почему?

– Потому что вам больше некуда пойти. А между тем вы в отчаянии. Муж вас запутал. Запугал. Зародил в вас кучу комплексов. Добросовестно их вырастил. Вам надо от него освободиться.

– Я без него ничто.

– Это он вам так сказал? – рассмеялась Алина. – Все мужчины таковы: мечтают вырастить из жены безропотную домохозяйку, буквально навязывают ей этот образ, а потом обвиняют в ничтожестве. У них у всех мания величия. Генералы, командующие армией из одного солдата. Изменитесь, Нина. Станьте собой.

– Я… Я подумаю. – И гостья вышла в просторный холл.

Не оборачиваясь, Нина направилась к входной двери. Алина следом. И вновь этот запах. Цветочный аромат. Она никогда не реагировала так остро на запахи. Запах мужского одеколона и сигарет оставлял ее равнодушной, хотя Алина знала, что многие женщины от этого сходят с ума. Аромат мужественности и грубой силы. Ее же взволновал цветочный.

«Мне не надо об этом думать, – оборвала Алина свои мысли. – Это от одиночества. Чтобы заполнить образовавшуюся пустоту… Да, Нина Грекова, несомненно, лучше собаки…»

… – Алло? Александр Палыч? – бодро спросил Володя Петров. – Старший оперуполномоченный по особо… Узнали? Эх, не быть мне богатым! Беда! Ну, как там у нас дела? Готово заключение? И что?

Он покосился на Юрия Грекова. Тот застыл в напряжении.

– Да что вы говорите? Нет, не сюрприз. Я это предполагал. Ну, спасибо. Нет, это потом. Чуть позже. Перезвоните мне… через полчасика. Да… С удовольствием бы, но не могу. Ни через час, ни через два. Скорее всего, к вечеру. Что так? – И Петров тяжело вздохнув, пояснил: – Я в пробке на кольцевой. Что, тоже новости смотрели? Да, в ней самой. А кто знает? Когда-нибудь приедем. Как туда попал? С кладбища едем. С Юрой Грековым. В его машине. Да. Именно. Что передать? Хорошо. Обязательно. Я на связи. Все. Отбой.

Петров убрал во внутренний карман «ветровки» мобильный телефон и вытер каплю пота, которая ползла по щеке.

– Что там? – хрипло спросил Греков.

– Парамонов передает тебе свои соболезнования, – напряженно сказал Володя.

Греков кивнул и повторил вопрос:

– Что там?

– Может, музыку погромче сделать? – Петров протянул руку к магнитоле.

Похоже, он не случайно держал паузу. Собирался с силами.

– Лучше переключись на другой канал, – посоветовал Греков. – Не могу больше это слушать.

– Я думал, соответствует ситуации. Но если ты против.

Володя покрутил колесико настройки и поймал какой-то молодежный канал. Из динамика послышалась модная песенка.

– Сойдет? – просил Петров.

– Все не так тоскливо. А теперь давай, рассказывай. Что там сказал эксперт?

– Что сказал? Как я и предполагал, не соответствует… – Петров осекся и вдруг, без перехода, с ненавистью сказал: – О черт! Черт! Когда я поймаю этого мерзавца! Который ее убил! Я его…

– Да ты что?! Как убил?!

– Ты глухой? Я же сказал: угол, под которым пуля вошла в висок, не соответствует версии о самоубийстве! Говоря русским языком, человек, решивший застрелиться, не будет отводить локоть руки, держащей пистолет, почти что за спину. Тем более женщина хрупкого телосложения, такая, как Нина. Она бы его в таком положении просто не удержала.