– Ерунды не говори, – возмутилась Татьяна. – Нина так мечтала о ребенке! Да если бы она забеременела, то прыгала бы от радости до потолка!

– Мне как рассказывать: сначала? – обиделась Инна.

– Таня, не перебивай, – одернула главную дознавательницу Галя.

И Инна продолжила:

– Срок у женщины был небольшой, и она хотела сделать мини-аборт. Разумеется, все в клинике ее стали отговаривать. Тридцать семь лет, первая беременность, здоровье слабое. Возможно, что больше шанса не представится. Разыгралась такая драма! Мама неоднократно возвращалась потом к этому случаю, настолько все было странно, и однажды проговорилась, назвала имя пациентки: Нина Грекова.

– А ты разве никогда о ней не упоминала? – удивилась Галя. Татьяна, которой велели молчать, сидела, сжал губы. – Разве твоя мама не знала, что вы знакомы?

– Нина у нас уже не работала, – пожала плечами Инна. – Забегала иногда, но с какой стати я буду о ней рассказывать? Имя упоминала, да. Но по фамилии ни разу не называла. Мало ли Нин на свете? Когда она сказала Грекова, я тоже поначалу не поверила. Думала, это простое совпадение. Но потом сопоставила факты: и возраст, и первая беременность. Все сходилось. Однажды я спросила у мамы: «А какая она?» И по описанию поняла, что не ошиблась. Мне только непонятно было, откуда у нее такие деньги? Но мало ли, как бывает? Вдруг наследство получила? В лотерею выиграла? У Нины я не стала ничего спрашивать.

– И никому об этом не рассказала! – всплеснула руками Татьяна.

– А зачем? Я не сплетница.

– Я, по-твоему, сплетница?

– Ты – да, – вмешалась заведующая.

– Уймитесь, – сказала Галя. – Я все равно не пойму: почему Нина решила сделать аборт? Она же так мечтала о ребенке! Столько раз мне об этом говорила! Она была бы счастлива, если бы забеременела!

– Да вроде как ребенок не от мужа, – покраснев, сказала Инна.

Татьяна при этих словах даже подпрыгнула:

– Ничего себе! Ай да Нина! Ай да тихоня! Вот это новость!

– Вот это фишка! – восторженно взвизгнула Киска.

– Умереть не встать! – вторила ей Милочка.

– Ну и как? – спросила Галя. – Уговорили не делать аборт?

– По крайней мере, она время тянула, – ответила Инна. – Колебалась. Встала на учет, начала сдавать анализы. Мама сказала: может, обойдется. Рожать, мол, ей надо. От мужа не от мужа, без разницы.

– Это похоже на нашу Нину, – вздохнула Таисия Максимовна. – Чистая, хорошая девочка. Страстно хотела иметь ребенка, а забеременела не от мужа и решила сделать аборт. Я не могу понять: как она вообще решилась ему изменить?

– И на старуху бывает проруха, – съязвила Татьяна. – Лично я знаю, что Юрка у нее был первым. До двадцати девяти лет наша Нина оставалась девственницей. Она мне говорила: «Я знаю, что это не современно, но я могу лечь в постель только с тем мужчиной, который наденет мне на палец обручальное кольцо. И ни с кем больше». Я еще думала: ну все, диагноз. Сидеть ей всю жизнь в старых девах!

– По-вашему, это самое плохое, что может случиться с женщиной? – обиделась Таисия Максимовна. – А если была любовь? Если он погиб? Неужели хранить верность памяти своего возлюбленного до конца жизни – это так плохо?

– Это глупо, – заметила Галя, а Киска с Милочкой переглянулись и хихикнули.

– А вот от тебя я не ожидала, – с укоризной посмотрела на Галю Таисия Максимовна.

– Женщина должна рожать, – сказала Галя. – Это ее главное предназначение.

– А ты, гляжу, уже не феминистка, Галина, – усмехнулась Антонина Дмитриевна. – С каких это пор? Такая была независимая, а как муж стал много денег зарабатывать, сразу по-другому запела.

– Зарабатывать же. Не воровать, – парировала Галя.

– Я так погляжу, ты из декрета выходить не собираешься? Почему же заявление не пишешь?

– Это мое дело.

– Какие все стали самостоятельные! – всплеснула руками заведующая. – За мужниными спинами!

– Слушайте, – спохватилась вдруг Татьяна. – Если Нина была беременна не от Юрки, то от кого же? А?

– Об этом не рассказывают даже врачам-гинекологам, – сказала Инна. – Я знаю только, что последний месяц Нина жаловалась на здоровье, которое вдруг резко ухудшилось. Ее тошнило, кружилась голова.

– Ну понятно! Она же была беременна! – заметила Татьяна.

– Да. Но с ней творилось что-то странное. Это не было похоже на обычный токсикоз. Расширенные зрачки, сухой язык, боли в шейных лимфоузлах. Решили взять анализы повторно и по их результатам принять решение. Мама моя не врач, она не очень в этом разбирается, – оправдываясь, сказала Инна. – Но что-то там было не то. Не похоже на обычный токсикоз. А последние две недели Нина в клинике не появлялась.

– Вот Юрке сюрприз! – злорадно сказала Татьяна. – Если узнает!

– Кто ж ему скажет? – спросила Галя.

– Да я скажу! Назло!

– За что ж ты его так не любишь? – усмехнулась Антонина Дмитриевна.

– Много о себе понимает. Ишь! Едет! – Татьяна глянула в окно, где «Жигули» опять поравнялись с автобусом. – Надулся как мышь на крупу! У-у-у! Зараза какая!

В это время Греков повернул голову в сторону автобуса, и Татьяна отпрянула от окна.

– Чего испугалась? – толкнула ее локтем в бок Антонина Дмитриевна.

– А ну его! А Нинка тебе изменяла! – злорадно сказала Татьяна в сторону окна.

– Так он ей тоже изменял, – заметила Галя.

– С этой, что ли? На красной машине?

– Скажешь, нет?

– Оба хороши! Он ей рога наставлял, она – ему. Вот она, богема так называемая! – с чувством сказала Татьяна. – Все под одним одеялом спят!

– Только не наша Нина, – не согласилась с ней Таисия Максимовна. – Она не такая.

– Интересно все-таки узнать, кто же отец ее ребенка? – задумчиво протянула Галя.

– Знаменитость! – пискнула Киска.

– Какой-нибудь писатель, – поддакнула Милочка.

– Или актер, – вторила ее подруга.

– Может, он ее и убил? – предположила вдруг Инна.

– А мои дети здесь ни при чем, – тут же ухватилась за эту версию Антонина Дмитриевна.

– Только они там были, на даче, – напомнила Татьяна. – И камешки украли.

– Но не убивали.

– Чего ж тогда Толька в бега пустился? А?

– Телефон! – взвизгнула вдруг Киска. – Антонина Дмитриевна! У вас телефон звонит!

– О господи! – схватилась за мобильник заведующая и, взглянув на дисплей, запылала, как факел, и отчаянно закричала в трубку: – Толя! Толя, сынок! Наконец-то!!!

Все стали напряженно прислушиваться к разговору.