– Из этого нельзя сделать вывод, что Нина – хорошая женщина. Хозяйка, да. Согласен. Я, собственно, потому на ней и женился.

Греков, как и в прошлый раз, швырнул в одно из кресел куртку, развалился на диване и сказал:

– Принеси выпить. Виски.

– А ей ты что сказал? Кстати, где она?

– А почему тебя так интересует Нина? – подозрительно спросил Греков. – Она у себя, в квартире. Щи варит. А я на работе. Устраивает?

– Я уже поняла: ты женился по расчету. Только никак не уловлю: в чем расчет? Хозяйка она хорошая, супруга покладистая, но денег у Нины нет.

Выдавать тайну Нины Грековой Алина не собиралась. Она и сама ее еще до конца не знала. Знала только, что Нина в деньгах не нуждается и без зарплаты, которую приносит муж, вполне обойдется.

– А квартира? Прописка? – усмехнулся Греков. – До женитьбы на ней я был бездомным. Первая жена меня так и не прописала. И при разводе я остался ни с чем.

– Что, все пришлось оставить первой жене и детям?

– Детей у нас не было. Мы решили с этим не спешить.

– А с Ниной? Не опоздали?

– Сначала надо пожить для себя.

Алина уже поняла, что Греков жадный. Прибавление семейства введет его в расходы. А загородный дом еще не достроен.

– Так получу я наконец виски? – спросил Юрий.

– С какой стати ты здесь распоряжаешься?

– Как близкий друг хозяйки и человек, который слишком много знает. Кстати, я знаю, почему ты решила избавиться от своего обожаемого мужа.

Одинцова нахмурилась. Все-таки решил дознаться! Неужели нашел? Хотя ее тайна лежит на поверхности, в отличие от тайны Нины Грековой.

– По-моему, нам обоим надо выпить, – сказала Алина и отправилась на кухню. Ей необходимо было взять паузу.

Прислуга уже ушла. Греков это знал. Видимо, он хорошо изучил расписание: когда к хозяйке приходит садовник, когда кухарка, а когда уборщица. Попадаться кому-то на глаза у особняка Одинцовых ему не хотелось. Он дождался момента, когда Алина останется одна, и только тогда позвонил в дверь. Осторожный.

Взяв из ее рук стакан с виски, Греков сказал:

– Уважаю дорогие напитки. Хотя сам не имею средств, чтобы их покупать.

– Ладно прибедняться-то, – усмехнулась Алина. – Не думаю, что я у тебя одна.

– Мне приходится скрывать свои доходы, – пожаловался Греков. – Но зато жена у меня очень экономная. Умудряется так вести хозяйство, что нам на все хватает. За исключением дорогого виски, – с намеком сказал он.

– И для этого ты пришел ко мне.

– Ну да.

– А не боишься пьяным садиться за руль? – спросила Алина, увидев, как он допивает виски.

– Я сегодня здесь останусь.

– То есть… Ты хотел сказать, что переночуешь на даче?

– Нет. Я сказал: останусь здесь.

– А ты не много на себя берешь?

– А разве мы не договорились? – удивился Греков.

– Я этого не помню.

– Да брось! Насколько я знаю, у тебя сейчас нет любовника. А я чем плох?

Алина слегка растерялась. Ну и наглость! Что говорят по этому поводу психоаналитики? Как следует себя вести в подобной ситуации?

– Я помню, мы договаривались насчет денег, – медленно сказала Алина. – Я должна тебе еще три тысячи. Но что касается моей спальни… Я тебя туда не приглашала.

– Тяжелый характер, – вздохнул Юрий Греков. – Придется лечить. – И протянул ей пустой стакан: – Еще виски.

Она воспользовалась моментом и ушла на кухню, где в холодильнике, в морозильной камере был колотый лед. Взяла по горсти в обе руки и приложила к пылающим щекам. Потом опомнилась, схватила полотенце и стала их вытирать. Стало чуть легче.

– Что-то ты долго, – сказал Юрий Греков, когда Алина вернулась.

– Искала нож для колки льда, – с намеком сказала она.

– Если ты хочешь меня зарезать, то сразу скажу: не выйдет, – лениво потянулся он. – Я не теряю бдительности, и вообще – это не в твоих интересах. В твоих интересах со мной договориться.

– Что ты узнал? – спросила Алина, присаживаясь напротив.

– Начнем с криминала? Ладно, – охотно сказал Греков. – А потом перейдем к вещам более приятным. Итак, что я узнал? О! Что я узнал! Ну, во-первых, я наведался к родственникам покойного. Поговорил с его матерью, отцом, с сестрой и даже с зятем. Кстати, опасный товарищ! Для тебя. Дотошный. Хорошо, что ты вовремя от него избавилась – нагрузила проблемами по самое не хочу. В самоубийстве Одинцова он не сомневается. Что касается матери и сестры… Да, они все подтвердили.

– Что подтвердили?

– Что Миша был странным человеком, а последнее время начал сходить с ума. Он, действительно, кричал по ночам, страдал галлюцинациями. И звонил в дом, когда знал, что там никого нет.

– А я что говорила?

– Он и в самом деле мог покончить жизнь самоубийством. Все чисто. Показания родственников это подтверждают. Но… Я обратил внимание на одну деталь. Угол, под которым дуло пистолета было приставлено к виску – вот что подозрительно! Получается, что выстрел был направлен сверху вниз. А по логике вещей, должен был быть направлен снизу верх. Я побеседовал с судмедэкспертом, который полностью со мной согласился. В Одинцова стреляли, когда он лежал. Убийца подошел сзади, потом нагнулся или присел на корточки… – И ровным голосом Греков продолжил: – Ты почти попала, угол отклонения от нормы незначительный. Почти. И если бы не показания родственников…

– Показания родственников?

– Кому нужны проблемы? Я имею в виду следствие. Родственники могли бы настоять на повторной экспертизе, затеять частное расследование, возбудить уголовное дело, если бы у них зародилось хоть малейшее подозрение. Но в данном случае они уверены, что их сын и брат был сумасшедшим. Они сами видели, как он вскакивал по ночам и с безумными глазами бродил по комнатам. Кстати, я договорился с судмедэкспертом, чтобы незначительные отклонения от нормы в заключении не упоминались. Цени.

– Значит, твоя работа в частном детективном агентстве в качестве консультанта…

– Страховка, – кивнул Греков. – Если бы ты уперлась, я подключил бы их. А родственники Одинцова заплатили бы деньги. Наследство-то огромное! Есть за что биться.

«Мне придется с ним спать, – подумала Алина. – Ну ничего. Придет время, и мы рассчитаемся».

– Но раз они подтверждают, что Миша был сумасшедшим, значит, так оно и было, – уверенно сказала Одинцова. – Не думаешь же ты, что его мать и сестру можно купить?

– Нет, конечно! – рассмеялся Греков и сделал внушительный глоток виски. – Они тебя ненавидят. Они бы ни за что не вступили с тобой в сговор. Нет, здесь что-то другое. Меня смущают жалобы Одинцова на здоровье. Примерно за месяц до смерти он жаловался сестре на странные симптомы.