– Толя, ты где? – пискнула Киска.

– В п… – заматерился тот. – Чего звонишь?

– Тут мама с тобой хочет поговорить.

– Чего? А вы где?

– Мы в автобусе.

– В каком на х… автобусе?

– С Нининых похорон едем.

Пауза. Анатолий напряженно о чем-то размышлял.

– Толя? – вновь пискнула Киска.

– Чего ей надо?

– Толя! – раненой птицей вскрикнула Антонина Дмитриевна и стала выхватывать трубку из Кискиных рук. – Дай сюда!

– Ой! Больно! Толя, я не виновата! – И Киска выпустила из рук аппарат.

– Толя! – торопливо заговорила Антонина Дмитриевна в трубку. – Что там у вас случилось?

– Не лезь не в свое дело, – отрезал старший сын.

– Да как же не в свое-то? Ты бы хоть брата пожалел! Ладно, мать не пожалел! Отца! Но брата-то зачем впутал? Ведь как ты с ним маленьким нянчился! Помнишь, Толя? В коляске его возил! В садик отводил! Как на рыбалку с ним ездили! Ведь ты его любишь, Пашку! Неужели для тебя нет ничего святого, Толя?

– Не капай на мозги, – мрачно сказал тот. – Да я и сам уже не рад, что Пашку втянул. Позвонил к Грековым на квартиру – хозяин там. Ну, думаю, надо на дачу наведаться. Нет никого – пошарим на кухне, если там хозяйка, так с ней потолкуем. Хотелось по-семейному дельце обтяпать. Не делиться ни с кем. Жадность погубила.

– Да как ты мог?! Как же ты на это решился-то? А?

– Сама виновата. Все про Нинку, про деньги. Каждый день об одном и том же. Надо было молчать. А ты растрещалась, сорока!

– Что ж теперь делать-то?

– Ноги в руки и бежать. Вот что.

– Ты где сейчас, Толя?

– В машине.

– Куда ж ты едешь, сынок?

– Куда надо. Тебе скажи.

– Толя, я тебя заклинаю: вернись!

– Еще чего!

– У нас в доме обыск.

– Это я уже знаю.

– Честно скажи: спрятали чего?

– Узнаешь.

– Ты вернись, сынок, скажи, что Павла с тобой не было. Правда, есть у них какой-то свидетель, но ведь темно уже было. Скажем: обознался, мол. А мы с отцом подтвердим: на диване сидели, телевизор смотрели. Не могу я вас двоих потерять. Скажи: друг с тобой был. Не брат.

– А труп я на кого спишу?

– Какой труп? – ахнула Антонина Дмитриевна.

– Бабы, вот какой! Хозяйки!

– Толя, да ты что?! Она же… – И заведующая в испуге прикрыла ладонью рот. – Толя, она же… Вы же ее не…

– Не грузи меня, мать. Самому тошно. Все. Отбой.

– Толя! Заклинаю тебя! Толя!

В трубке раздались гудки. Антонина Дмитриевна поспешно перенабрала номер и замерла.

– Абонент не отвечает или временно недоступен. Попробуйте позвонить позднее, – раздалось оттуда.

– Господи-и-и… – застонала она. – Ну не могу я их двоих потерять… Не могу-у-у… Хоть Пашку спасти-и…

– О каком трупе он говорил? – подозрительно спросила дотошная Татьяна.

– Вроде бы они Нину… – Антонина Дмитриевна не смогла договорить.

– Убили, что ли? – охнула Галя. – Но она же…

– Застрелилась, – пискнула Киска.

– Вот и выходит, что нет! – с торжеством сказала Татьяна. – Убили ее! Из-за бриллиантов! Вот тебе и воспитание!

– Нет. Не верю, – покачала головой заведующая. – Только не Пашка.

– Ну старший, – пожала плечами Татьяна.

Все напряженно молчали. Наконец заговорила Татьяна:

– Тоня, ты честно скажи: как все было в тот вечер?

– А я-то откуда знаю? Мы с мужем на даче были, а Пашка в тот вечер дома остался. Я ему звонила.

– Тоня, скажи честно: ведь он не брал трубку? – вкрадчиво спросила Татьяна.

– Ну и что? Гулять пошел. К другу уроки делать.

– Уроки! – фыркнула ее заместительница. – К брату он пошел! К Тольке! Сели они в машину и поехали к Нине. А там…

– А когда Павел вернулся? – спросила Таисия Максимовна.

– Да, кто приехал раньше, вы или он? – спросила Галя.

– Мы, – призналась Антонина Дмитриевна. – Пашка около часу вернулся. Ужинать не стал, сразу прошмыгнул к себе в комнату и заперся. Странный такой.

– А… крови на нем не было? – зловещим шепотом спросила Татьяна. – Может, он в стиральную машинку одежду бросил, а на ней…

– Не было ничего! Не было!

– Ты точно помнишь?

– Да что я, слепая?

– Быть может, это какая-то ошибка? – тихо спросила Инна.

– Сколько же мы еще будем сидеть в этой пробке? – простонала Антонина Дмитриевна. – Мне туда надо! К детям! Может, выйти?

– И на чем ты доедешь? – пожала плечами Татьяна. – Все стоят. Нет, Тоня, терпеть нам до конца.

– Какой ужасный день, – вздохнула Таисия Максимовна.

И все вновь замолчали. Антонина Дмитриевна еще раз попробовала набрать номер Анатолия. Результат был тот же. Но через какое-то время ее мобильный телефон зазвонил. Она схватилась за аппарат, но, взглянув на дисплей, разочарованно вздохнула. Это был не старший сын. И не младший.

– Да, – со вздохом сказала она.

– Антонина? Это я, – раздался в трубке визгливый женский голос.

– Кто – я?

– Не узнаешь? Валя! Вот кто! Богатой буду! Слушай, вы где? Мне Петров звонил. Говорит, застряли в пробке. Так время сколько? Совсем с ума сошли? Что ж там такая за пробка? У меня уже все остыло! Соседи разошлись! Я тут что, до вечера вас буду ждать? Обо мне-то кто подумал? Вас бы на мое место!

– А тебя на мое, – не удержалась Антонина Дмитриевна. – Не переживай: мы Нину уже помянули. И ты не жди. Посиди с соседями. Выпей.

– Да что там у вас случилось-то? – взвизгнула Валентина.

– Тебе русским языком сказали: пробка!

– Слышь, Антонина? – таинственно понизив голос, сказала ее собеседница. – Греков-то про денежки узнал!

– Про какие деньги?

– Что Нина была богатая! Раз Петров знает, то и Юрка знает! Они ж друзья-приятели! Что делать-то будем?

– Я тебя не понимаю.

– Да брось! Не понимает она! Ха-ха! Нина мне сказала, что одолжила тебе денег! Я-то молчу, потому что у меня тоже рыльце в пушку. Если Греков узнает, он меня прикончит! Боюсь я его, – пожаловалась Валентина.

– Много ты у нее взяла?

– И не говори! Только не я, а Николай мой приезжал. Я-то по мелочи – перехватить до зарплаты. Ты же знаешь, мы вечно в долгах. А Колька бизнес затеял. Сколько, мол, можно на дядю горбатиться? Пора и на себя поработать. Короче: решили мы с ним открыть магазин. Пошли в налоговую, зарегистрировались как ЧП.