тоска и боль.

На пути Павлова встретился бар, гостеприимно распахнувший двери в столь раннее время. Александр не стал противиться судьбе и двинулся вниз по ступенькам.

Внутри оказалось пусто, что и неудивительно в это время суток. Сонный бородатый бармен, опершись на стойку, смотрел боевик по TV. При виде потенциального клиента он медленно поднялся и окинул его внимательным взглядом, оценивая платёжеспособность. Сомнений Павлов не вызвал, и мужчина снова расслабился.

– Доброе утро, – первым поздоровался он. – Кофе или чего покрепче?

– Давай покрепче, – Александр забрался на барный стул и тоже уставился на экран, где лысый Брюс Уиллис, столь неприятно напоминающий партнёра Гейзмана, спасал планету от гибели.

На деревянную стойку лёг кругляшок картона, а сверху его накрыл широкий стакан, в котором на самом донышке темнела полупрозрачная жидкость.

Павлов поднял стакан и осушил его одним глотком, лишь чуть поморщившись.

– Ты шутишь? – спросил он бармена. – Два часа назад у меня была невеста и крупная сделка, а сейчас я сижу здесь. Перед тобой. И это всё, что ты можешь мне предложить? – Павлов кивнул на опустевший стакан.

– Понял, не вопрос, – бармен повернулся к нему спиной, открывая тёмные татуировки на предплечьях. И вообще, этот бугаеподобный детина с густой русой бородой производил весьма колоритное впечатление.

Пока Александр рассматривал бармена, тот налил ему и пододвинул второй стакан, наполненный почти наполовину.

– Другое дело, – Павлов сделал пару глотков и поставил стакан на картонный кружочек.

Бородатый детина удовлетворённо хмыкнул и прибавил звук телевизора.

Обратно к солнечному свету Павлов поднялся спустя часа полтора, когда Брюс Уиллис победил-таки вселенское зло.

В баре, как оказалось, был плохой сигнал, и, едва Александр вернулся на поверхность, телефон засыпали сообщения.

И первым делом, пусть даже совершенно нелогично, он подумал о той, из-за которой и оказался здесь… Но несмотря на четыре непринятых вызова и с десяток эсэмэс, от Юли не было ни слова.

Зато непонятно зачем дважды звонила Стелла. И сейчас, как только телефон Павлова оказался в сети, она снова набрала номер.

– Саш, – произнесла она томным голосом, – ну зачем ты так со мной? Не мог сам, что ли, приехать? Я ведь ждала тебя…

Суть её претензии доходила с трудом. Зато Александр хорошо помнил другое: Стелла Тужинская – инициатор розыгрыша. Подсунуть ему уборщицу была её идея.

– Надо увидеться, ты где? – голос выходил глухим, и если бы Стелла была чувствительнее, она бы поняла, что бывший любовник отнюдь не соскучился. Но привыкшая считаться лишь со своими желаниями, девушка услышала только то, что ей было нужно. Павлов хочет с ней встретиться.

– Я дома. Давай часа через два в кафе… – она не успела договорить.

– Слишком долго. Через полчаса я к тебе сам подъеду.

Павлов отключил телефон и сунул в карман. Пустышку Стеллу хотелось придушить, но придётся сдерживаться, чтобы она ответила на его вопросы. Ему нужно было знать, насколько лгала ему бывшая невеста…

Такси домчало Александра к дому Тужинских за двадцать пять минут. За это время ему пришлось сбросить несколько звонков от Никонова и Дэна. Сейчас Павлов не был готов говорить или даже думать о работе, начала нужно расставить все точки над i в другой ситуации. Ставшей слишком личной.

Дверь открылась сразу. У Александра возникло ощущение, что Тужинская стояла у входа и ждала, когда он нажмёт на кнопку звонка.

– Ты всё-таки пришёл, – Стелла так счастливо улыбалась, что Павлову на короткое мгновение стало почти стыдно за те эмоции, которые он сейчас испытывал к девушке. Но он быстро загасил лишние чувства. Александр пришёл за правдой, и он эту правду получит.

Тужинская привела его в гостиную и уселась рядом на мягкий диванчик. Она уже собиралась взять его под руку, но была остановлена непредвиденным вопросом:

– Расскажи-ка мне о розыгрыше, который вы придумали вместе с Юлей. Ворониной.

Стелла почувствовала себя неудобно, вопрос оказался слишком неожиданным. Она почему-то была уверена, что Павлов пришёл с извинениями за вчерашнее сорванное свидание.

Да, Игорь оказался вполне милым и приятным мужчиной. Они отлично провели время в ресторане. Она позволила себя поцеловать и даже чуть-чуть больше, договорилась встретиться с ним сегодня вечером… Но всё это было пустяком и ничего не значило, Павлову стоило только сказать, что он хочет вернуть её, и Стелла тут же отменила бы все договорённости. И упоминание той глупой истории и уборщицы выбило её из колеи, а ещё запах виски в середине утра от всегда трезвого и серьёзного Александра заставили её напрячься.

– Каком розыгрыше? – Тужинская искала выход и не находила. Отрицать было бессмысленно, раз Павлов пришёл к ней с этим вопросом, значит, всё знает. Здесь можно лишь попробовать максимально обелить себя и очернить соперницу. – А-а, ты имеешь в виду ту невинную шутку на вечеринке? Эта уборщица меня уговорила, ей очень хотелось получить твой номер телефона. Я отказывала, но она так жалостно просила. Мне и в голову не могло прийти, что она попытается выдать себя за человека из нашего круга. Она приставала к тебе, да?..

Стелла всё-таки прижалась к плечу Павлова и тихонько всхлипнула. Она лишь жертва в этой истории, невинная жертва…

– Хватит, – Александр резко поднялся, стряхнул повисшую на нём девушку и двинулся к выходу. Стало противно от липкой паутины лжи, которую наворачивала на него Стелла. Здесь ему делать было нечего. Павлов уже и сам не понимал, зачем пришёл. Неужели надеялся, что эта лицемерка расскажет ему правду?

– Саша, куда ты? А как же мы? – Тужинская тянула к нему руки, хватая за рукав.

– Отстань, – Александр выдернул пиджак из её цепких пальцев и прибавил ходу.

Стелла захлопнула за ним дверь. Её лицо исказилось яростью. Эта тварь, эта маленькая выскочка, несчастная замухрышка за всё ей ответит.

– Мама! – закричала она, врываясь в родительскую спальню, падая на кровать и заливая слезами шёлковый пеньюар Елены Дмитриевны. – Эта проклятая уборщица… она… сломала мне жизнь…

38

Не знаю, сколько времени я брожу по улицам, из-за слёз не замечая ничего вокруг. Мне так больно, что это чувство почти осязаемо. Моя боль похожа на огромный серый булыжник, который поселился у меня в груди и давит, мешая дышать.

Потом я сижу на скамейке в каком-то парке, пока не становится слишком холодно. Тогда я понимаю, что одета чересчур легко, и отправляюсь в ближайшее кафе. Заказываю чай с травами и усаживаюсь у окна.

Не хочу думать о Саше, но воспоминания непрошенными гостями заполняют голову. Я понимаю, что только сама виновата в том, что произошло. Но