– Ши-ги-ру… аотци?.. – одними губами повторила она, не сводя с него глаз.

В небе показался Крэх. Широко расправив крылья, он подлетел к крыше и, к немалому изумлению Лары, сел рядом с Андреасом.

«Зачем?»

Лара поняла, что эта сцена ей знакома: кот и ворон сидели у края так же, как она и Крэх, когда тот отнёс её на крышу. Ворон вопросительно каркнул, кот повернул к нему голову и лишь секунды спустя соизволил мяукнуть в ответ.

«О чём они говорят?»

Она с подозрением прищурилась. Никаких заклятий о понимании звериного языка в книге не было – об этом Лара узнала, когда хотела посоветоваться с мудрым вороном насчёт дальнейшей судьбы Андреаса.

Она в смятении опустила глаза и уже в десятый раз перечитала заклинание под заголовком «Как стереть живое существо». Несмотря на скверную память, то, что сказала бабушка, так потрясло её неуловимой горечью какой-то замалчиваемой драмы, что отпечаталось в сознании почти дословно:

«Стереть» – это значит стереть человека со свету, будто его не существовало. Родители забудут, что у них был такой ребенок, друзья забудут, что у них был такой друг. Вернее, не забудут, а не будут знать. Иначе как можно забыть того, кого не было? Никак. А самое главное, что и ты о нём знать не будешь.

Идеально.

Андреас-человек исчез, но за время своего недолгого существования он успел завязать столько знакомств, что Лара быстро устала от паломничества посетителей. Сначала она отослала кучера, который был нанят для работы на другой день после обращения Андреаса в кота. Потом из города прибыл конюх, портной, сапожник… Слова «Господин Ботманн уехал, когда он вернётся – неизвестно» приходилось повторять каждый день, и Лару, напрасно мечтавшую о спокойной жизни, это до крайности раздражало.

Серую кобылу она превратила обратно в мышь и отпустила в лес, хотя та не выглядела излишне счастливой. Но что делать с четвёркой вороных лошадей? Для того чтобы ими заниматься, у Лары не было ни опыта, ни желания; о том, чтобы нанять конюха, не могло быть и речи. Недолго думая, она оставила себе одну кобылу для редких поездок, а остальных доверила продать бывшему конюху Андреаса. Тот смотрел на неё круглыми глазами и показывал на безлошадную карету, что сиротливо стояла перед конюшней. Да, золочёная карета была теперь не у дел, но Лара решила: пусть стоит, хлеба не просит, и ладно.

Когда конюх привёз ей вырученные деньги, Лара вернула ему процент за хлопоты и, обмахиваясь веером, спросила:

– Скажи-ка, Хельмут, нет ли у тебя знакомого плотника?

– Вам нужно что-то починить?

– Не совсем. – Она колебалась – стоит ли посвящать посредника во все тонкости? – Я бы хотела научиться плотничать.

Даже необоснованная продажа трёх прекрасных кобыл не произвела на Хельмута такого впечатления, как эти слова.

«Очевидно, он решил, что я не в себе», – подумала Лара и добавила:

– Не всякий согласится оказывать подобного рода услуги, поэтому я готова платить десять крейцеров[6] за урок.

Хельмут вздрогнул, мигом придя в себя.

– Я, наверное, неправильно вас понял. Обучиться плотницкому делу желает не ваш муж, а…

– Ты понял правильно, – с лёгким раздражением перебила Лара.

Простодушный конюх не пытался скрыть сомнение, отразившееся на его лице.

– Надо поспрашивать, госпожа Ботманн. Может, и пришлю кого.

– Если поторопишься, моя благодарность не заставит себя ждать.

Хельмут уехал, и Лара надеялась, что, кроме плотника, её больше никто не посетит. Ещё она боялась, как бы в дом не нагрянули знатные приятели Андреаса. От них дежурными фразами не отделаешься. Уж они-то наверняка заподозрят обман, ибо в их последний визит никакой жены у Андреаса Ботманна не было. Придётся либо наслать на них «семь строк беспросветного бреда», либо взять в плен. На худой конец, убить. Убить, бесспорно, легче, нежели вызубрить заклятие для стирания памяти, но как-то… не по-человечески. Всё-таки Лара считала себя очень гуманной, хоть и начала понемногу свыкаться с ролью тюремщицы.

– Только бы эти распутные дворяне сюда не заявились, господи… – почти молилась она. – Ещё пару пленников я не переживу. У меня и от одного Андреаса голова раскалывается так, что никакая книга не спасает. Где моё вино?..

Но оказалось, что бояться надо было совсем другого.

– Лара! Опять дрыхнешь? Почему коза не доена?!

Лара нервно подскочила на кровати. Бабушкин голос ещё отдавался эхом в тяжёлой от сна голове, и ей потребовалось время, чтобы понять – нет больше ни козы, ни бабушки, ни ежеутренней обязанности вставать чуть свет.

Выбравшись из-под шёлковой простыни, Лара умылась в тазу и расчесала волосы.

«То ли сон, то ли с ума схожу. Развеяться надо», – решила она.

После завтрака в пустой огромной столовой Лара надела розовое платье и собралась на верховую прогулку. Но когда она закрывала ворота, в небе появился Крэх. Он кружил вокруг неё и каркал, как оглашенный.

– Что случилось? – заволновалась Лара. – Показывай.

Старый ворон полетел в сторону деревни. Прижимая книгу к груди, Лара села на лошадь и поскакала за ним. Там, где дорога к дому соединялась с дорогой, ведущей в деревню, Крэх начал снижаться и громко каркнул.

– Что ты хочешь сказать?

Усевшись посреди дороги, ворон стал загребать лапой пыль.

– Что-то неладно с дорогой?

Крэх помотал головой и клювом указал на юг.

– Сюда кто-то идёт? Перекрыть ему путь?

– Кар-р-р!

Не сходя с лошади, Лара дрожащими пальцами открыла последние страницы книги. Буквы заплясали перед глазами. Если бы не привычка постоянно изучать оглавление, она бы нипочём не успела найти нужное заклятие.

– Нашла! «Как сделать ров». Ли-во-ци-мит-коп-са-эр… Боже праведный.

– Кар!

Лара и трёх раз не прочитала заклинание, как до неё донёсся частый стук копыт.

– Кар! – подгонял ворон.

Сердце заколотилось, мешая думать. Она простёрла руку и пробормотала:

– Ли-во-ци-мит-коп-сэ-эр.

Не вышло.

– Ли-во-ци-мит-коп-са-эр!

Земля у ног затрещала и разверзлась, точно как на площади, когда бабушка открывала жертвенную бездну. Расщелина ползла по дороге, захватывая лес, а два её края с гулом расступались, пока расстояние между ними не достигло шести локтей. Лара заглянула за край и не увидела дна. Топот неотвратимо приближался. Когда, судорожно натянув поводья, она спряталась за деревьями, на её плечо опустился ворон.

С юга, сверкая латами, ехал отряд кирасир. Лара насчитала тринадцать всадников. На боку каждой лошади висел большой мешок – наверняка с награбленным добром.