Мимо поплыл парк с аттракционами. Русские горки вздымалисьвысоко в небо. Гигантский корабль викингов — качели — двигался взад и впередполукругами под дружный визг пассажиров. Звенели колокола, мелькали и бегалиогоньки множества лампочек.

А справа подростки сшибались в автомобильчиках луна-парка.Молодой парень и молодая женщина целовались. Она обняла его рукой за шею, онодной рукой прижимал ее ягодицы, в другой держал банку «будвайзера».

«Да», решил Билли. «Да, здесь то самое место. Вполне можетбыть».

Он оставил машину на стоянке, заплатил семнадцать долларовза полдня, переложил бумажник из бокового кармана во внутренний карман плаща иначал охоту.

Сначала ему показалось, что потеря веса ускорилась: уж оченьстранно на него поглядывали прохожие. Рациональная часть рассудка быстроубедила его: все дело в одежде, а вовсе не в том, как он выглядит под одеждой.

«Эта публика будет на тебя смотреть точно такими же глазами,если будешь прогуливаться тут в майке и плавках в октябре месяце. Успокойся,Билли. На тебя все же стоит поглазеть. Здесь много такого, на что стоитпоглазеть».

И это было в самом деле так. Билли увидел толстую женщину вчерных бикини, лоснилась темная кожа. Живот у нее был выдающимся, но бедрастранным образом выглядели возбуждающими. Она двигалась к белой полоске пляжа,как океанский лайнер, ягодицы ритмично колыхались в такт шагов. Возле лавки спиццей Билли увидел жирного пуделя, подстриженного по всем правилам. Языксобаки висел из пасти неподвижно и имел скорее серый, нежели розовый цвет.Заметил, как громадная чайка спикировала и выхватила из руки ребенканедоеденный грязный пирожок.

Позади всего этого белый полумесяц пляжа Олд Оркарда былусеян загорающими под полуденным солнцем. Однако и пляж, и Атлантический океанпозади него казались опошленными сутолокой людей, руки, лица которых былизаняты и запачканы едой а сквозь пульсирующий шум моторов прорывались воплизазывал («Проверьте ваш вес!» — услышал Билли призывный крик откуда-то слева. —«Угадываю вес! Если ошибусь на пять фунтов, плачу доллар!») и ритмы рока израскрытых дверей баров.

Неожиданно Билли охватило чувство нереальности: он оказалсякак бы вне самого себя, подобно случаю с астральной проекцией, которые обычноописывает журнал «Фэйт». Имена — Хейди, Пеншли, Линда, Хаустон — зазвучалифальшиво и мелко, подобно именам, которые придумывают наспех для плохойистории. Возникло ощущение, что он способен заглянуть за кулисы вещей, в некийвообразимый «реальный мир». Запах моря показался пронизанным смрадом протухшейпищи, звуки стали слышаться издалека, словно плывущими к нему из длинногокоридора.

«Астральная проекция?» — прозвучал смутный голос. — «У тебясолнечный удар, друг мой».

Да, пожалуй, когда теряешь сто двадцать фунтов веса, твойтермостат начинает барахлить. Сейчас же уходи с солнцепека, иначе загремишь вобморок.

— Ладно, уговорил, — пробормотал Билли, и проходивший мимомальчишка, жующий поп-корн, резко обернулся в его сторону.

Впереди находился бар с вывеской «Семь морей», на дверяхнадписи: «Холодное, как лед» и «Самое приятное время». Билли вошел.

«Семь морей» оказались не только холодными, как лед, но ичудесно спокойным местом. На музыкальном автомате висела записка с крупнойнадписью: «КАКОЙ-ТО ПРИДУРОК ДАЛ МНЕ ВЧЕРА ВЕЧЕРОМ ПИНКА, И ТЕПЕРЬ Я ПОЛОМАН».Пониже — перевод той же надписи на французский язык. Однако по потрепанномувиду надписи и по пыли, скопившейся на автомате, Билли решил, что «вчеравечером» могло произойти год тому назад. В помещении находились несколькопожилых мужчин, одетых по тому же принципу, что и Билли, — не для пляжа, аскорей для улицы. Некоторые играли в шахматы, другие в нарды. Почти все были вшляпах.

— Что вам угодно? — спросил бармен.

— Пива «Шхуна», пожалуйста.

— О'кей.

Билли пил пиво медленно и наблюдал в окно движение людскихмасс, прислушиваясь к бормотанию стариков за столиками. Почувствовал, что частьего силы, часть ощущения реальности возвращаются.

Подошел бармен.

— Нальем еще?

— Да, пожалуйста. И хотелось бы с вами немного поговорить,если есть время.

— Насчет чего?

— Насчет людей, которые могли здесь побывать.

— Где «здесь»? В нашем баре?

— В Олд Оркарде.

Бармен рассмеялся.

— Насколько я знаю, половина штата Мэн и половина Канадылетом проходят через это место.

— Я говорю о цыганах.

Бармен хмыкнул и принес Билли бутылку «Шхуны».

— То есть имеете в виду бродячую публику. Это, кстати, все,кто летом прибывают в Олд Оркард. А ко мне в бар приходят, в основном, люди,которые живут тут круглый год, — местные, так сказать. А те, — он махнул рукойв сторону окна, словно отбросив всех разом, — те — бродяги, вроде вас, мистер.

Билли осторожно, по стенке бокала налил пива, потом положилна стойку десятидолларовую бумажку.

— Я не уверен, что мы правильно поняли друг друга. Я говорюо настоящих цыганах.

— Настоящие?.. О! Наверно, имеете в виду тех ребят, чтоустроили табор возле Солт Шека.

Сердце Билли забилось быстрее.

— Можно, я вам покажу кое-какие фотографии?

— Бесполезно. Я их не видел. — Он посмотрел надесятидолларовую банкноту и окликнул одного из присутствующих: — Лон! Лонни!Подойди-ка на минутку.

Один из стариков, сидевших за столиком у окна, поднялся ипрошаркал к бару. На нем были серые хлопчатобумажные штаны, белая рубашка, явновеликоватая, и соломенная шляпка. Лицо усталое, только глаза — живые. Кого-тоон напоминал Халлеку, вспомнил спустя секунду: старик выглядел, как ЛиСтрасберг, учитель и актер.

— Это Лон Эндерс, — представил его бармен. — У него участокна западе городка. Там же и Солт Шек. Лон примечает все, что происходит в ОлдОркарде.

— Меня зовут Билли Халлек.

— Будем знакомы, — сказал Лон Эндерс, шелестящим, какбумага, голосом, и придвинул стул поближе к Билли. Он даже вроде бы и не сел нанего, а прислонился задом к сиденью, слегка подогнув ноги.

— Не желаете пива? — предложил Билли.

— Больше нельзя, — прошелестел старик, и Билли слегкаотодвинулся подальше от неприятного запаха изо рта Эндерса. — Уже выпил своюнорму на день. Доктор сказал — не больше. С животом беда. Если бы я былавтомашиной, — в самый раз на свалку.