– Это чё щас было, а?

– Сам хотел бы знать, – буркнул я. После пережитого ноги отказывались держать меня, хотелось сесть, привалиться к чему-нибудь спиной и поспать, но сначала надо было позаботиться о Насте.

– Он чё, ёк-макарёк, типа поржал надо мной? – не унимался Байкер.

– Да не, вряд ли. Просто голову почесал, наверное.

Я присел около девушки. Она до сих пор не пришла в себя, но дышала ровно, и пульс хорошо прощупывался. Скорее всего, Настя просто заснула после пережитого стресса. «Ну и ладно, так даже лучше, хоть отдохнёт хорошенько, а то вымоталась не на шутку, – с нежностью подумал я. – Я и то с трудом на ногах держусь, чего уж говорить о хрупкой женщине».

Рюкзак за спиной явно мешал ей. Сейчас она ничего не чувствовала, спала как убитая, но тело толком не могло расслабиться.

«Расплата за это наступит утром, когда она проснётся. Затёкшие мышцы будут болеть, а новый переход ещё больше добавит неприятностей, быстро снижая выносливость и лишая сил, – отметил я про себя. – Всё это чревато частыми привалами, а болото – не то место, где можно остановиться на отдых в любой точке. Вообще, пока мы не дойдём до отцовского дома, лучше нигде не останавливаться».

Это батя по топям ходит никого и ничего не боясь, любая тварь его сторонится, а деструктивы как будто сами расползаются в стороны. Со мной такие фокусы не канают. Сколько раз бывало, что на меня в топях мутанты нападали, – захочешь пересчитать, так пальцев на руках и ногах не хватит.

Я надумал снять с Насти рюкзак, чтобы одной проблемой поутру было меньше. Делать это было сподручнее вдвоём, а потому я решил привлечь к делу Байкера (тот всё ещё стоял с задумчивым видом).

– Эй, хорош зависать! Говорю ж тебе: сушильщики не смеются. Сколько лет в Зоне живу, никогда о таком не слышал.

– Ну и что из того? Чё, типа не слышал, значит, такого не бывает, да? Может, они, эта, как там его, эволюционировали.

– Угу, резко причём. Двадцать с лишним лет чувства юмора у них не было, а потом раз – и появилось. Хватит уже философствовать, лучше помоги мне с Насти рюкзак снять, пусть отдохнёт по-хорошему. – Байкер шагнул ко мне. Я глянул на его измазанные подсохшим дерьмом лицо и руки. – Хотя нет, сначала умойся как следует, а то всё тут заляпаешь.

– Умойся, – передразнил бородач. – За каким хреном ты заставил меня этой дрянью измазаться? – Он поднёс испачканную ладонь к лицу, осторожно втянул носом пахнущий аммиачными нотками воздух, скривил недовольную мину: – Фу, воняет! А если руки навсегда этой гадостью пропитаются?

– Не пропитаются. Иди, вон, выйди на улицу, сунь руки под струю с крыши – и все дела.

После выброса и в самом деле пошёл сильный дождь. Вернее, началась обычная гроза. Когда я посоветовал Байкеру использовать для помывки небесную влагу, сверкнула молния, а спустя несколько секунд вдали раскатисто пророкотал гром.

– И вообще, хватит стонать. Я тебе так-то жизнь спас: сушильщики – те ещё привереды; если что не по ним – есть не будут. Брезгливые, твари.

– Жизнь он мне спас, – проворчал Байкер, топая к выходу. – Себя-то ты ничем не намазал, а они тоже тебя не сожрали.

Он встал у раскрытой створки ворот, сунул руки под струю бегущей с крыши воды и начал, шумно плескаясь и влажно хлюпая мокрыми ладонями, смывать с них грязь.

На это я ничем не мог ему возразить, равно как и сказать правду. Не будешь ведь говорить человеку, что всю эту историю с помётом я замутил из-за банальной мести. Да, и нисколько этого не стыжусь. А пусть знает, как указывать, что мне делать, а то, ишь, командир нашёлся. Мне Настя, может, тоже как женщина нравится, и не ему решать, с кем ей выстраивать отношения, если до этого дело дойдёт.

Пока Байкер приводил себя в порядок, я справился в одиночку, даже не разбудив Настю. Правда, когда я посадил её и чуть приобнял, чтобы снять лямки рюкзака, она пробормотала: «Милый», – а после того, как я осторожно опустил её на пол, повернулась набок, свернулась калачиком, несколько раз сладко причмокнула и тихо засопела, улыбаясь во сне.

Хоть я и понимал, что эта фраза предназначалась не для моих ушей, мне всё равно было приятно. Я вдруг представил себя рядом с Настей при других обстоятельствах, и так хорошо, так тепло на душе мне от этого стало, что я снова захотел прижать её к себе и услышать волшебные слова.

Я так замечтался, что не заметил, как Байкер подошёл сзади. Я вздрогнул, когда он опустил руку на моё плечо.

– Слышь, ёк-макарёк, а ты чё, тут ночевать собрался?

Я дёрнулся, скидывая его ладонь, встал и подошёл к заднему колесу полуразобранного трактора. Снял рюкзак, приставил его к двигателю, сверху положил автомат.

– Ну да, а что такого? Мутанты ушли, до утра их здесь не будет. Нам, главное, свалить до того, как они вернутся. Так что надо вздремнуть. Дежурить будем по очереди. Ты первый.

– Это почему?

– Потому что утром спать хочется сильнее. Всё, через два часа поменяемся.

На всякий случай я включил ПДА, настроил будильник. Лёг на пол, прижимаясь спиной к колесу, и сомкнул веки.

Кажется, я только заснул, а Байкер уже потряс меня за плечо:

– Эй, Купрум, вставай, твоя смена.

Я с трудом открыл глаза, поддёрнул рукав, глянул на ПДА. Часы в верхнем правом углу показывали без одной минуты два. Я ткнул пальцем в экран, вызывая меню, вошёл в программу будильника, снял галочку с окна активации.

Снаружи по-прежнему лил дождь, но гроза уже кончилась. Журчала вода, ручьём стекая с крыши, хлюпала и пузырилась большая лужа перед входом в гараж. Ветер шелестел листвой рябины, стучал ветками в обитую железом створку ворот, временами врывался в пропахшую машинным маслом и соляркой темноту бокса, принося с собой нотки свежести.

– Всё в порядке? – спросил я, вставая с пола.

Байкер тут же занял нагретое местечко, зевнул:

– Ага. Тихо, как в могиле.

Я поморщился, но ничего не сказал: не маленький, чтобы ему нотации читать.

– Слышь, Купрум, я вот чё спросить хочу: ты в самом деле с тем сушильщиком разговаривал или как?

– Или как. Сам-то понял, что сказал? Где это видано, чтобы люди с мутантами разговаривали? Я просто имитировал звуки, и всё.

– Да ну?! – не поверил Байкер. – А с чего ты тогда взял, что мы тут до утра можем остаться?

– Элементарная логика. Сушильщики охотятся по ночам, значит, логово в это время свободно.

– Ну а чего ж они тогда нас не сожрали, раз мы сами к ним пришли?

– Может, их выбросом слегка оглушило, а тут ещё ты дерьмом обмазался и запахом их отпугнул.

Байкер задумался, не до конца веря моим объяснениям. Напряжённый мыслительный процесс отражался на его лице. Мне даже казалось, что я слышу, как скрипят его извилины всякий раз, когда на его лбу прорезались глубокие морщины.