– До болот идти далеко, да и там ещё попетлять придётся, а я к полудню хочу вас до отцовского дома довести.

– Понятно, – вздохнула девушка и зашуршала хрустящей упаковкой.

Пока она грызла сухое печенье, я разбудил Байкера. Тот недовольно зыркнул, увидев завтракающую Настю, но промолчал. Наверное, решил не устраивать склоку, чтобы не выглядеть в глазах спутницы бараном.

Он тоже потянулся к рюкзаку за провизией, но перед этим с сомнением обнюхал руки. Видимо, те ничем не пахли, раз он вытащил на свет упаковку с крекерами.

Я же перекусил, пока нёс вахту и ломал голову над «вопросами мироздания». Поэтому, пока спутники завтракали, вышел из гаража по нужде. Заодно надо было осмотреть окрестности в бинокль, ну и глянуть в ПДА.

До восхода солнца оставался ещё минимум час. Тишина стояла неимоверная. Даже ветер и тот утих и не шелестел листвой. Свежесть раннего утра бодрила лучше любого кофе. Справив малую нужду возле растущего в стороне от гаражного бокса куста смородины, я вытащил из кармашка разгрузки компактный электронный бинокль.

Предрассветная мгла сильно сокращала видимость. Встроенный микропроцессор бинокля, как мог, обрабатывал изображение, но дальше ста шагов заросшее кустарником и редкими деревьями поле с идущими наискось от гаража столбами ЛЭП всё равно таяло в серой мути. Оставалась одна лишь надежда – на ПДА. Радиус действия датчика жизненных форм немногим превышал двести пятьдесят метров и мог выявить затаившихся в тумане мутантов.

К счастью, никого из коренных обитателей Зоны поблизости не было. Видимо, твари каким-то образом чувствовали, что здесь находится логово сушильщиков, и обходили это место стороной.

– Ну что, готовы? – спросил я, вернувшись во временное убежище. Настя неопределённо пожала плечами и сухо закашляла, а Байкер кивнул, просовывая руки в лямки рюкзака. – Тогда пошли.

Я тоже закинул свою ношу за спину, понаблюдал, как бородач помогает девушке надеть заплечный мешок. Подобрал приставленный к тракторному колесу автомат и потопал к выходу.

Мокрая высокая трава щедро стряхивала росу. Не прошли мы и полсотни шагов, а плотная ткань штанин снизу потемнела от воды и плотно облепила ноги почти до колена. В берцах захлюпало. Не отвлекаясь на временные трудности, я вёл команду всё дальше от ночного пристанища.

Сильно заваленный набок и местами подгнивший деревянный столб как будто охранял вход в туманное царство. Обрывки проводов едва доставали до частично раскрошившейся бетонной опоры, из которой торчала чёрная от ржавчины арматура. Со связывающих дерево с бетоном толстых проволочных петель свисали рыжие бороды «мочала». Я взял правее, обходя опасную во время ветра химическую аномалию стороной, и в это время почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд.

Обогнув столб, я резко остановился и обернулся назад. От неожиданности Настя чуть не налетела на меня и негромко вскрикнула. Байкер успел среагировать, но при этом буквально испепелил меня взглядом.

Мне на его недовольство было глубоко наплевать. Всё моё внимание привлекли три сутулые длиннорукие фигуры, что стояли возле гаражного бокса и словно таяли в серой дымке тумана. Не могу поручиться, но мне показалось, что одна из них (та, что повыше) подняла руку и помахала ей в воздухе.

Я не поверил глазам, зажмурился, сильно тряхнул головой. Когда я опять посмотрел туда, сушильщики уже исчезли. Я так и не понял: было это на самом деле или мне всё померещилось. Снова тряхнув головой, я потопал дальше. Перед этим, правда, залез в настройки и перевёл ПДА в режим вибрации: туман глушил звуки, как вата, а потому в самый неподходящий момент можно было пропустить писк датчика аномалий.

Чутко улавливая частоту подрагиваний прибора на руке, я медленно, но верно вёл команду к цели. Временами, когда меня терзали сомнения в безопасности пути, я бросал гайки, но они, мелькнув тряпичными хвостами, бесследно исчезали в обволакивающем нас тумане.

Когда впереди из белой мглы выступил раскидистый куст сирени, я достал нож, вырубил самую длинную и крепкую ветку, стесал с неё все сучки. Получился вполне себе приличный посох, только вот палка понадобилась мне для другой цели.

Много лет назад отец научил меня, как находить аномалии в зоне плохой видимости. Надо всего лишь осторожно тыкать палкой перед собой, вроде как слепой нащупывает дорогу. Как только почувствуешь, что деревянный детектор уводит в сторону или его как будто пытаются вырвать из рук, – сразу стой и прокладывай путь в другом месте.

Иногда бывает, что и впрямь палку выдёргивает из руки с немыслимой силой (тут, главное, пальцы вовремя разжать, чтобы аномалия вслед за ней не утащила), то есть вроде как одноразовый детектор получается. Ну, так и гайки с болтами при метком броске в деструктив вышвыривает неизвестно куда или дробит на мелкие кусочки, или плющит, или плавит. В Зоне, как и во всём мире, вообще ничего вечного нет. Всё рано или поздно пропадает без следа.

Почти два часа я вёл команду, ориентируясь на показания ПДА и осторожно постукивая палкой перед собой. Держа курс на юго-запад, мы медленно петляли, приближаясь к железнодорожной насыпи. «Вот перевалим через неё, и, считай, треть пути позади», – подумал я.

Солнце уже взошло, но туман и не думал рассеиваться. Напротив, он, казалось, становился ещё плотнее. Звуки шагов словно вязли в молочной пелене. Мы скользили в ней, как тени, огибая выплывающие из мглы препятствия вроде тех же кустов или невесть как оказавшихся здесь ржавых машин.

Один раз нам попался строительный вагончик на спущенных колёсах. Синяя краска со стен передвижной бытовки давно облезла и висела неопрятными лохмотьями. Фанерные листы наружной обивки местами были частично оторваны. Из-под них торчали косматые клочья стекловаты грязно-жёлтого, скорее, даже болотного цвета. Ржавые решётки на окнах облепили жирные наросты сочащейся бесцветной жидкостью зелёной губчатой массы. Она вся так и кишела похожими на обрезки оранжевых проводов гладкими червями с чёрными шариками головок. Покрытые грязью осколки выбитых стёкол угрожающе торчали из рассохшихся деревянных рам. Сорванная с петель дощатая дверь валялась в стороне от вагончика, верхним краем опираясь на обсыпанный розовыми цветами куст шиповника. Коричневые, в трещинах, гниющие доски покрывала густая щетина из тонких колючих побегов.

Скособоченная железная лестница вела внутрь заброшенной бытовки, где в углу, потрескивая, искрила голубыми молниями маленькая аномалия, а по центру деревянного пола зияла обугленными краями большая дыра. Из похожего на многолучевую звезду отверстия тянулись вверх тощие коричневые веточки с бледно-зелёной листвой. Одно из молоденьких деревцев почти касалось пожухлой верхушкой с чёрными сморщенными листиками свисающей слоями с потолка и похожей на бахрому серой дряни.

Под разбитым окном белел длинный язык откидного столика. Рядом с его наклонной, упирающейся в стену ногой, среди лоскутов истлевшего брезента и чёрных от плесени и гнили бесформенных кучек, «плясал» похожий на пирамидку из перекрученных ветвей артефакт. Кто-то из сталкеров здесь устроил тайник, а потом или забыл о нём, или, что более вероятно, погиб. Бесхозное добро пролежало тут достаточно давно, раз рюкзак и всё, что хранилось в нём, кроме «горгоны», превратилось в тлен.