— И маску позволишь снять? — пискнула целительница, восторженно прижимая ладошки к груди.

— Дам. И не только маску.

Абигайл подалась вперёд, запрокинула голову, растворяясь в исходящем от Хранителя жаре и аромате вереска. Этот поцелуй был ещё ярче и пронзительнее предыдущего, он подобно очищающему огню выжег из сердца целительницы все страхи, сомнения и отголоски прежней боли, оставив чистейшую, не подвластную доводам разума страсть. Ждут студенты? Плевать, им только в радость будет пропустить занятие! Приличные леди не должны получать удовольствия от плотских утех? Триединый, какая чушь! Нельзя вступать в отношения с мужчиной, даже лица которого не видела? Глупости! Впервые в жизни леди Абигайл, бывшая герцогиня Уитвор позволила себе целиком и полностью отдаться страсти и магия жизни свидетель, это было прекрасно!

Абигайл медленно открыла глаза, сладко потянулась, только что не урча, словно сытая кошка и едва не уронив на пол пунцовую розу. Леди подхватила цветок, вдохнула его тяжёлый аромат, провела бархатистыми лепестками по щекам, шее, груди, затем поднесла розу к губам и поцеловала. Цветы Абигайл получала и прежде, но то были так называемые протокольные букеты, холодные и бездушные, словно траурные венки, кои возлагают безутешные наследники на могилы своих богатых родственников. Эта же роза была символом страсти, цветочным воплощением огня, бушующего в груди Хранителя. Абигайл ещё раз коснулась губами лепестков, мечтательно посмотрела в окно да так и села, широко распахнутыми глазами глядя на мерцающие на тёмном небе звёзды. Триединый, так это что же, она весь день проспала?! И это на второй день службы! Леди метнулась к колокольчику, но не позвонила, бросилась обратно к кровати и принялась поспешно облачаться в ночную рубашку, дабы не представать перед Агатой обнажённой. Понятное дело, что служанка и так в курсе, где леди была и с кем, но не стоит ещё больше усугублять и так-то непростое положение! Поправив рубашку и пригладив волосы, Абигайл спрятала розу под покрывало и только после этого позвонила в колокольчик. Звон ещё даже затихнуть не успел, как Агата появилась в комнате с большим подносом в руках.

— Проснулись? Хвала Триединому, а я Вам покушать принесла, Вы уж не отказывайтесь, после такого силы восстановить самое то.

Целительница смущённо вспыхнула, взгляд отвела, чувствуя себя словно маленькая девочка, призванная к строгим родителям. Агата же между тем ловко сервировала стол, ни на минуту не прекращая ворковать:

— И кто бы мог подумать-то, а? Хотя, если разобраться, такое и прежде случалось, мда.

— Случалось? — хрипло выдохнула Абигайл, не зная, куда руки деть.

Служанка плечами пожала:

— Ну, да. Виола, конечно, чудесный профессор, но уж больно ревнива да и мнительна изрядно! Ей ректор уж несколько раз предупреждения делал, а ей всё как с гуся вода!

Целительница удивлённо вскинула голову:

— А причём здесь Виола?

Агата ошеломлённо застыла, едва поднос из рук не выпустив:

— Как это причём? Так это же она Вас Огнём Желаний отравила.

Абигайл облизнула пересохшие губы, выдавила с трудом:

— А… кто же меня… сюда…

Служанка снова плечами пожала:

— А вот этого я не знаю, не видела. Вы сами, наверное, пришли, как же иначе-то?

Целительница бросила быстрый взгляд на спрятанную под покрывалом розу, вспомнила опаляющие поцелуи, откровенные ласки. Нет, пришла она, определённо, не сама, её привёл Хранитель и то, что его никто не видел, подтверждает это предположение. Только почему же он тогда исчез, ничего не объясняя? И почему в комнате нет ни одного, даже самого крошечного, огненного пёрышка?

Накрыв на стол, Агата громко протяжно зевнула и, устало моргая, посмотрела на Абигайл:

— Я Вам ещё нужна? С утреца-то у меня дел много, а ноченьки почти не осталось.

Леди вежливо улыбнулась, отрицательно покачала головой:

— Нет, благодарю, Вы и так для меня много сделали.

Агата снова зевнула, кривовато поклонилась и вышла, невнятно пожелав приятного аппетита. Едва дверь за служанкой закрылась, целительница моментально оттолкнула тарелку и метнулась к кровати, резко отбросила покрывало. Роза никуда не исчезла, она продолжала лежать, источая томный аромат. Абигайл осторожно, словно он мог в любую секунду растаять, утечь дымом сквозь пальцы, взяла цветок в руки, один бархатистый лепесток оторвался и полетел вниз. Леди подхватила его, потёрла между пальцами, прижала к лицу. Нет, магии Хранителя в цветке не чувствовалось ни единой искры, а ведь растения очень хорошо впитывают ауру тех, кто их касался. Целительница прикрыла глаза, вспоминая до мельчайших деталей всё, что произошло в этой комнате. Нет, ошибки быть не может, она точно была с Хранителем, значит, цветок ей подарил тоже он, больше-то некому. Валдор нипочём не догадается порадовать леди цветочком, он свято убеждён, что одной его улыбки достаточно, чтобы даже самая неприступная красавица за честь почла выполнить любой его каприз. Норд? Так он бы и лично зашёл, ему, в отличие от того же Валдора, встречаться с целительницей никто не запрещал. Ай, да зачем гадать, когда можно прямо спросить! Абигайл выпрямилась, по сторонам огляделась и выдохнула ставшее родным и любимым имя:

— Хранитель…

Ответа не было, ни единая складочка занавесей не шевельнулась, ни единое пёрышко не появилось перед целительницей. Леди откашлялась и позвала уже громче, увереннее:

— Хранитель.

Ничего, вокруг лишь равнодушная тишина да лёгкий сквознячок от окошка. Абигайл стиснула розу, не замечая, как колючки впиваются в нежную кожу, до крови прокалывая её.

— Хранитель, где же ты?

Крошечная искорка света вылетела из тёмного угла комнаты, замерла в трёх шагах от целительницы и принялась стремительно расти, наполняя воздух терпким ароматом вереска. Абигайл нетерпеливо подалась вперёд, но огненнокрылый мужчина, не успев толком появиться, внезапно стал стремительно терять краски, бледнеть и таять.

— Нет! — целительница метнулась вперёд в тщетной попытке схватить, удержать, но её тонкие пальчики прошли сквозь неясный контур, не сумев прикоснуться к нему. — Нет, не оставляй меня!

Хранитель исчез с лёгким приглушённым хлопком, аромат вереска сменился вонью застоявшегося озера, медленно превращающегося в болото. Абигайл растерянно оглядывалась по сторонам, пытаясь понять, что произошло, но ничто в ставшей привычной обстановке не давало ответа на рвущий душу в клочья вопрос. Целительница посмотрела на зажатый в руке цветок, испачканный капельками крови, покачала головой, досадуя на себя за то, что едва не испортила подарок, бережно положила розу на стол, потянулась за заживляющим зельем, чтобы обработать оставленные острыми шипами ранки, да так и застыла, уловив краем глаза какой-то странный всполох. С розой было что-то не так, она наливалась пульсирующим бордовым светом и словно бы разрасталась, пропитывая всё вокруг своим тяжёлым дурманящим ароматом. Абигайл попятилась, закашлялась, поспешно зажала рот и нос ладошкой, а странный цветок вдруг содрогнулся всеми лепестками и стремительно выбросил в сторону леди острый длинный шип. Целительница вздрогнула, увернулась, но тут в её сторону полетели ещё три шипа, такие же длинные, острые и проворные. Абигайл совсем не аристократически взвизгнула и бросилась вон из комнаты, в коридоре едва не сбив с ног Доминицию. Декан факультета серой и тёмной магии рявкнула нечто, более подобающее грязному бродяге с большой дороги, небрежно махнула рукой, развеивая повисшее над головой целительницы проклятие, затем встряхнулась, точно окаченная водой кошка и проскрипела: