— Да не искри ты, словно огнецвет по осени, что было, того уже не поправишь, в следующий раз умнее будешь. С кем твоя краля была — не знаю, он, паразит такой, все следы замёл или вообще их не оставил, хотя такого и быть не может. Ещё роза эта странная, от крови смердеть начала. Ох, странное что-то у нас в Академии творится, странное и страшное. Ладно, идём, напитаю тебя магией, чтобы к крале своей смог ходить.

Доминиция помолчала, а потом сердито плюнула на пол.

— Дожила, добрые дела делать стала. Ещё немного и травками займусь как краля твоя и свету поклоняться стану.

Пёрышко ободряюще коснулось щеки декана.

— Ладно, не подлизывайся, не просто так помогаю. У нас с тобой обоюдовыгодная сделка, так что, не воображай, что ты мне интересен. Хотя, признаюсь, страшно хотелось бы на тебя без маски посмотреть, ведь ты точно один из наших, пусть и бывших, только вот не пойму преподавателей или студентов. Сам-то что скажешь, а?

Пёрышко кувыркнулось в воздухе, закачалось вправо-влево.

— То-то и оно, не знаю, а хотелось бы узнать, — проворчала Доминиция, нашаривая некстати соскочившую туфлю. — Ладно, пошли, я планирую ещё хотя бы пару часов поспать.

Декан в сопровождении уютно устроившегося у неё на плече пёрышка направилась к себе, широко зевая, потягиваясь и что-то негромко бурча себе под нос. Ведьма практически спала на ходу, а потому и не заметила, что за ней внимательно наблюдала какая-то неясная, надёжно укрытая темнотой фигура. В другом тёмном углу на краткий, едва уловимый миг что-то блеснуло, может быть случайный всполох остаточного заклинания, а может быть и чьи-то глаза.

Вопреки опасениям, в своём родном кабинете, окружённая знакомыми и любимыми запахами трав, Абигайл прекрасно выспалась и утро встретила бодрая и полная сил. Даже воспоминание о так и не появившемся Хранителе уже не так сильно ранило сердце. В самом деле, мало ли, что могло произойти, вполне возможно, что огненнокрылый просто занят, ведь в Академии нешуточные дела творятся, неудивительно, что у Хранителя забот полон рот! Пока действительно лучше его не тревожить, зато потом, когда всё разрешится, можно будет и пообщаться и прогуляться вместе, и… Целительница смущённо покраснела, хихикнула негромко, точно была не вдовой, а молоденькой девчонкой, знающей о горестях жизни исключительно со слов соседей.

По пути в столовую Абигайл едва заметно улыбалась, мысленно напевая песенку, незамысловатый мотивчик которой своей прилипчивостью мог запросто поспорить с элдесским клеем, избавиться от которого можно было только с помощью магического универсального растворителя. Студенты косились на похорошевшую разрумянившуюся целительницу, негромко перешёптывались, выясняя имя счастливчика, покорившего сердце новой преподавательницы (парни единогласно утверждали, что это Валдор, но влюблённые в тёмного оборотня девушки с пеной у рта доказывали, что леди отдала свою благосклонность Норду). Абигайл не обращала внимания на шепотки за спиной, а на удивлённые взгляды коллег отвечала ясной безмятежной улыбкой.

— Милая моя, Вы лучитесь радостью, словно солнечный камень светом, — проскрипела Доминиция, недовольно морщась. — Не боитесь, что это породит массу пересудов и сплетен?

Целительница только головой покачала:

— Не боюсь, сплетнями меня не напугать.

Ведьма фыркнула, пробурчала что-то негромко про влюблённых идиоток, которые дальше собственного носа ничего не видят, и покинула столовую. Абигайл же не спешила, впервые за долгое время получая истинное удовольствие от каждого, даже самого простого и обыденного, действия: от горячего чая, согревающего руки и щекочущего паром нос, от хрустящих, покрытых карамелью орехов, в которых можно не искать мелкое стеклянное крошево (любимая «шуточка» пасынков), от шумного гомона студентов, да и от самой жизни.

В лекционный зал целительница не вошла, а скорее впорхнула, её и так-то хорошее настроение стало просто замечательным, когда она обнаружила на профессорском столе хрупкую снежно-белую лилию, в бутоне которой пряталась небольшая записка. Всего одна фраза, написанная знакомым, вызывающим огонь в крови и распахивающим крылья за спиной, почерком: «Этот цветок пакостить не будет, обещаю». Подписи не было, вместо неё красовалось изображение крошечного огненного пёрышка. Абигайл прижала записку к губам, а затем спрятала в лиф платья, ближе к сердцу, подхватила лилию, поцеловала её нежные упругие лепестки и вот тут-то в зал ввалилась толпа студентов факультета Стражей. Парни при виде открывшейся им сцены презрительно скривились, носами недовольно заводили, загудели неодобрительно, но Абигайл быстро положила цветок и окинула студентов холодным взглядом истинной леди, коим благовоспитанная особа при должной сноровке могла и пламя в лёд превратить причём без всякой магии.

— День добрый, господа студенты, нашу сегодняшнюю лекцию мы начнём с небольшого опроса.

Будущие Стражи обиженно загудели, кто-то попытался спрятаться за спину соседа, кто-то лихорадочно зашуршал страницами тетради, кто-то постарался слиться с мебелью. Абигайл сверкнула глазами, окинула взглядом зал и вызвала высокого нескладного парня по имени Рассел. К искреннему удивлению своих одногруппников, парень пусть и медленно, спотыкаясь и громко сопя, но всё же смог перечислить основную классификацию целебных трав.

— Молодец, Рассел, — Абигайл поставила золотистую галочку напротив имени парня в развернувшемся прямо перед её лицом магическом списке группы. — Кто желает рассказать о травах ядовитых, дурманных и обманных?

Руку поспешно поднял Верен. Целительница кивнула, одобрительно улыбнулась, удовлетворённо отметив, что нескладный паренёк, а точнее, девушка в облике юноши, держится гораздо увереннее, чем в первый день. Более того, в глазах студента то и дело вспыхивало какое-то странное предвкушение, ожидание чего-то невероятно хорошего, а на губах то и дело появлялась едва заметная улыбка, хотя перечень опасных для жизни и магии трав был не самой приятной темой.

— Гляди-ка, а задохлик-то толковый, — прогудел синеглазый чернокудрый Олбин, толкая в бок своего соседа, магического вампира, которого будущие Стражи после смерти своего старосты выбрали своим новым командиром. Приверженцы Уолтера были с таким выбором не согласны, но оказались в унизительном (и опасном для активных возражений) меньшинстве.

Джек подался вперёд, пытливо посмотрел на Верена, а затем лениво улыбнулся и протянул, не сводя со сжавшегося в комочек одногруппника внимательных, словно до самой глубины души просвечивающих глаз:

— Да, мальчуган явно таит в себе много скрытых талантов.

По спине целительнице пробежал холодок, она поспешила отправить Верена на место и вызвала самого вампира. Вопрос для Джека был сложный, на прошлой лекции его касались только вскользь, в самом конце занятия: классификация трав, помогающих изменить или исказить облик. Магический оборотень вызов принял, опять сверкнул белозубой улыбкой и мягким вкрадчивым голосом принялся рассказывать о трансформирующих травах, перечисляя даже те, о которых на прошлой лекции сказано не было и которые вообще считались давно утраченными или запрещёнными.