Я поискала в толпе подругу. Когда наши взгляды встретились, я посверлила ее глазами, а Скарлетт широко улыбнулась и пошевелила пальцами.

Нечего сказать, очень красиво с ее стороны!..

Вестон воспользовался случаем и снова обнял меня за талию. Прижав меня спиной к своей твердой груди, он начал покачиваться под музыку. Нагнувшись, он прошептал мне на ухо:

– Расслабься и потанцуй со мной. Ты же знаешь, вместе мы хорошо ловим ритм.

У меня не было возможности согласиться или отказаться: Вестон повел в танце, перехватив инициативу, как в сексе, что я больше всего любила, поэтому я не стала спорить и закрыла глаза. Ладонь Вестона собственнически прохаживалась по моему боку, поглаживая талию и верхнюю часть бедра. Я подняла руку и забросила ему на шею. Вестон придержал мою руку там.

Одна песня сменяла другую, и я чувствовала, как растет бугор, упиравшийся мне пониже спины. Плавясь на медленном огне, я уже соображала, хорошая ли звукоизоляция в ВИП-туалете, когда Вестон снова наклонился и проговорил мне в ухо:

– Хочешь сделать перерыв и чего-нибудь выпить?

Я кивнула. Музыка делала любой разговор почти невозможным, приходилось кричать на ухо. Мы поднялись за наш ВИП-столик, чтобы продолжить разговор.

Официантка подошла сразу, едва мы присели. Специальными щипцами вынув из корзины охлажденные салфетки для лица, она подала их нам. Я своей вытерла шею, а Вестон освежил лицо. Мы бросили салфетки обратно в корзину, и официантка спросила:

– Что вам принести? Не хотите ли еще шампанского?

Я улыбнулась.

– Я с удовольствием, спасибо.

– А мне воды.

Я успела совершенно забыть, что Вестон не пьет.

– Прости, я не подумала.

– Все нормально. Помнить об этом нужно мне.

– Тебе трудно находиться в такой обстановке?

Он покачал головой.

– Первые полгода я избегал клубов и баров, теперь уже терпимо. Особенно когда народу поменьше. Когда я пил запоем, мне нравилась клубная толпа в три утра. Чем позднее время, тем безумнее выходки. Для меня это был час икс. Иногда я сидел дома до часу ночи, чтобы к трем упиться в хлам и ринуться на подвиги. Забавно, что в первый раз, когда я зашел в ночной бар трезвым, я увидел, что люди, которые так мне нравились, всего лишь горстка заносчивых болванов.

– У тебя были пивные очки.

– Скорее ромовые.

Я разгорячилась от танцев. Собрав волосы в хвост, я принялась обмахиваться.

– Жарко?

– Просто горю. – Я взглянула на телефон. – Кажется, мы со Скарлетт танцуем уже часа два.

Вестон кивнул.

– Так и есть.

Брови у меня сошлись на переносице.

– А тебе откуда знать?

– Я смотрел на тебя отсюда около часа. У тебя в сумке есть резинки для волос?

Я покачала головой.

Вернулась официантка с моим шампанским и водой для Вестона.

– Что-нибудь еще?

Вестон кивнул.

– Не могли бы вы найти нам резинку для волос, как у вас, чтобы закрепить понитейл?

Девушка улыбнулась.

– Конечно, без проблем.

– И можно нам еще этих холодных полотенец?

– Сию минуту.

Когда она отошла, Вестон небрежно положил руку на спинку диванчика за моей спиной.

– Спасибо, я бы не додумалась обратиться к официантке.

– К вашим услугам, – он подмигнул. – Будут еще пожелания?

Я засмеялась:

– Пока нет, но я скажу.

Когда вернулась официантка с резинкой для волос и свежими охлаждающими салфетками, Вестон заказал для меня стакан воды. Мы сидели, глядя вниз на танцпол, но мои мысли бродили далеко. Я думала о том, что вчера сказала о Вестоне Скарлетт, как она подчеркнула, что он ставит меня на первое место, чего Лиэм отродясь не делал. Вот и сегодня Вестон договорился, чтобы нас пропустили в клуб, обеспечил нам ВИП-обслуживание, добыл мне резинку для волос, потому что мне было жарко, и попросил у официантки еще воды и холодных полотенец. Даже наблюдать за моим танцем издали и сразу вмешаться, когда парни стали чуть более раскованными, мог только прирожденный защитник. Отчасти причиной этому, конечно, было старое доброе чувство территории, как у всякого альфа-самца, но я находила его ревность даже сексуальной.

Вестон подался ко мне:

– Тебе уже не так жарко?

Я кивнула.

– Эта штука для волос очень помогла.

Он пододвинулся ближе, и рука, лежавшая на спинке дивана, опустилась мне на плечо. Вестон мягко прижал меня к себе, и я подчинилась. Мы уже неоднократно видели друг друга голыми, но эти простые объятия стали более интимными, чем все, что между нами было. Вестон водил пальцами по моему обнаженному плечу, и я чувствовала, как расслабляется тело под его прикосновениями. Мне было хорошо, даже очень хорошо, и голова сама легла ему на грудь.

Рассеянно глядя вниз, на танцпол, я увидела, как Скарлетт подала руку своему кавалеру. Он взял ее и нагнулся, чтобы что-то сказать. Спустя несколько секунд его улыбка погасла и он понуро отошел. Скарлетт высоко подняла руки, закрыла глаза и продолжала с наслаждением танцевать одна.

– Ты это видела? – спросил Вестон.

– Да. Вот она его и спровадила, – засмеялась я.

– Мне она очень нравится. Говорит, что думает.

– Скарлетт, она такая. Ее либо любят за прямоту, либо недолюбливают.

– И последних она не считает за потерю.

– В точку. Она шутит, что я ее единственная подруга, но после моего отъезда она открыла вакансию и проводит собеседования с соискательницами. Вообще люди в очередь строятся, чтобы с ней подружиться, но Скарлетт мало кого к себе допускает.

– У вас с ней много общего.

Я кивнула.

– Я думала, что буду скучать по Лондону, а вышло, что только по ней.

– По Лиэму нет?

Без колебаний я, оторвавшись от танцпола, поглядела на Вестона и спросила:

– Кто такой Лиэм?

Вестон улыбнулся, задержав взгляд на моих губах. От оглушительной музыки вибрировали стены, в клубе собралось несколько сотен человек, однако мне показалось, что мы одни. Вестон умел делать меня особенной и желанной без всяких слов. Я засмотрелась на его рот и для разнообразия не стала обдумывать свои действия: подавшись к нему, я прильнула к его губам. Вестон подхватил меня под затылок и ответил на поцелуй, не дав при этом волю рукам. Мы обменялись очень нежным первым поцелуем. Вестон выпрямился.

– Ты нарушила собственное правило?