– Нет, я лежу в кровати одна-одинешенька и ленюсь.

– Как так одна-одинешенька?

Я засмеялась. Да, Скарлетт кругами ходить не будет.

– Вестон ушел несколько минут назад.

– Прекрасно, тогда открой дверь.

– Какую? – удивилась я.

В люкс постучали, причем звук раздался и в телефоне.

– В эту! И поторопись, завтрак остывает.

* * *

– Ну как, было что-нибудь интересное после того, как я вышла из лифта? – спрашивала Скарлетт, азартно сверкая глазами.

Я взяла ломтик ананаса с тарелки с фруктовым ассорти и затолкала в рот целиком. Жуя, я пробормотала, что не могу пока ответить.

Скарлетт засмеялась:

– Я так и думала! В клубе Вестон с тебя глаз не сводил.

Я вздохнула.

– Да, нас здорово тянет друг к другу.

– И все? Только тянет?

– Слушай, я уже и не знаю. Начиналось все как чисто физическая разрядка – секс из ненависти. Но все изменилось. Вестон по-прежнему тот еще фрукт, но за фасадом много чего скрывается. Например, он очень старается меня рассмешить. Зная, что мой бывший – драматург-неудачник, Вестон сыплет переиначенными на гривуазный лад цитатами из Шекспира – лучше быть оттраханным хоть раз, чем умереть, вовсе не изведав секса, или кончать иль не кончать – вот в чем вопрос. Я не сомневаюсь, что он сидит у себя в кабинете и читает старика Уильяма, придумывая очередную остроту. Это непривычно и очень мило.

Скарлетт оторвала виноградину и бросила в рот.

– То есть он красивый, предусмотрительный и остроумный? Какой ужас!

– Еще он сразу бросается защищать всех, к кому неравнодушен, хотя мало кого к себе подпускает.

– Очень похоже кое на кого из моих знакомых.

Я согласно кивнула.

– Я привыкла думать, что мы абсолютно разные, но чем больше я узнаю Вестона, тем больше убеждаюсь, что мы просто носим разные маски.

– Ого, как глубоко! И очень скучно. – Скарлетт озорно улыбнулась. – Я пришла послушать, как он тебя натянул и высушил, а вместо этого меня терзают разной чувствительной мурой!

Я бросила в нее подушкой.

– Замолчи!

– Серьезно, мне он нравится.

– Наша связь – самая большая глупость, какую я совершала в жизни.

– Почему?

– Для начала позволь напомнить, что наши семьи всячески гадят друг дружке уже пятьдесят лет, но и без этого есть миллион причин, почему эта затея обречена на провал. Я только что разорвала токсичные отношения, и на романе с Вестоном крупными буквами написано: ИЗ МЕСТИ. Ну как же, я перепорхнула от приятного, надежного, стабильного драматурга к дьявольски сексуальному плохому парню с непростым прошлым. Какое дешевое клише! К тому же у Вестона тоже проблемы с доверием… – Я покачала головой. – Он как яркая звезда в темную ночь: рассеивает тьму, но быстро сгорает и рассыпается в крошку, и тогда ты остаешься в темноте.

– Солнце, между прочим, тоже звезда. Иногда звезды возвращаются каждое утро.

Я только вздохнула.

– Ты сама разберешься, – заверила Скарлетт. – Обещай только не тащить в уравнение свою семью или Лиэма, когда будешь рассуждать, подходит тебе Вестон или нет. Что бы ты ни решила, это должно касаться только тебя и Вестона.

После завтрака Скарлетт уговорила меня пройтись по магазинам. Я сходила взглянуть, как дела на стройке – бригада работала и по воскресеньям, – быстро приняла душ и стянула волосы в хвост, а Скарлетт сидела у меня в номере и пила третью чашку кофе, зачитывая вслух самые интересные новости. Все было совсем как воскресным утром в Лондоне, и я поняла, что не готова терять дружбу из-за расстояния между нами. Не важно, где мы живем: мы найдем способ общаться. Просто Лондон уже не мой дом.

– Ну что, готова к шопингу? – спросила я, собравшись и взяв сумку.

Скарлетт опустила взгляд.

– На мне балетки. Тебе это что-нибудь говорит?

Я улыбнулась. Я часто носила обувь без каблука или даже кроссовки, но Скарлетт всегда ходила на каблуках, не считая спортзала. А это значило, что сегодня нашим ногам придется потрудиться, пока мы будем бегать по бутикам Нью-Йорка.

Распахнув дверь, я едва не сшибла посыльного, который собирался постучать, и невольно схватилась за сердце.

– Простите, не хотел вас напугать, – смутился он.

– Это я не смотрела, куда иду. Вы Уолтер, да?

– Верно, – с улыбкой кивнул посыльный и подал мне длинную белую коробку. – Вам доставочка. Мистер Локвуд велел положить в вашем номере, если вас не будет.

– Это мистер Локвуд попросил вас доставить цветы?

– Он оказался на ресепшене, когда их доставили с пять минут назад.

Я удивилась – не только тому, что Вестон прислал мне цветы, но и что он передал их через посыльного. В «Герцогине» мы вели себя очень осторожно.

– Надо же… спасибо.

Уолтер передал мне коробку и повернулся, чтобы уходить.

– Постойте, а чаевые? – я начала копаться в сумке, но посыльный жестом отказался:

– Мистер Локвуд обо всем позаботился.

Скарлетт просияла, когда я принесла коробку в гостиную.

– Похоже, твой факир на час не лишен романтической жилки!

Коробка была перевязана красной шелковой лентой, закрученной в замысловатый бант, поэтому я поставила ее на журнальный столик и принялась развязывать. Под крышкой оказались два десятка великолепных желтых роз, а сверху маленькая открытка. Я улыбалась, вынимая ее из конверта, но когда прочла, почувствовала, как приподнятые в улыбке уголки губ опустились сами собой.

Увидев мое лицо, Скарлетт подошла заглянуть в открытку.

– Не бывает гладким? – процедила она. – Да, истинная любовь может и забуксовать, если нанизывать на член кузин своей подруги! Боже, какой все-таки мерзкий тип этот Лиэм!

– Это строка Шекспира.

– В курсе! – Скарлетт округлила глаза. – Банальные розы и чужие сопли – ничего своего не в состоянии выдумать! Спорим, если бы Вестон прислал тебе букет, это были бы полевые цветы или что-то столь же редкое и неповторимое, как ты. Я в любой день недели предпочту открытку со словами «Давай перепихнемся» всем претенциозным цитатам!

Вестон!

Чё-орт…

Я успела забыть, что, со слов посыльного, доставку принял мистер Локвуд и распорядился притащить коробку в мой номер.

Что-то мне подсказывало, что эти розы мне еще аукнутся.