– Ха! В задницу правила!

Улыбка осветила его лицо, а глаза потемнели:

– Вот как?

– Да! – я кивнула.

Вестон чуть сжал мой затылок и привлек к себе. Второй поцелуй не был нежным: Вестон целовал меня так неистово, что дух захватило.

После этого он сказал мне на ухо:

– Но одно правило давай все же сохраним – ты будешь кончать первой.

* * *

Уже в третьем часу мы втроем вернулись в отель. Скарлетт развлекала нас всю дорогу, пересказывая худшие варианты пикапа, которых наслушалась за вечер, а также те, которые запомнились ей за несколько лет.

Вестон нажал кнопку вызова и первыми пропустил нас в кабину, когда лифт приехал.

– А у тебя какая дежурная фраза для знакомства, Вес? – спросила Скарлетт.

Он пожал плечами.

– Я обычно говорю «привет».

Скарлетт фыркнула.

– При твоей внешности большего и не нужно, красавчик.

Вестон подмигнул ей и кивнул на меня.

– С ней сработало.

Я встала справа, у кнопочной панели, но забыла нажать нужные кнопки. Вестон заметил, что мы так и стоим на первом этаже.

– Ты бы объяснила лифту, куда тебе нужно, Соф.

– О черт, точно… – Я нажала все три этажа, и мы поехали.

Номер Скарлетт был на третьем, поэтому она вышла первой.

– Спасибо за вечер, Вестон. Я оттянулась по полной.

– Обращайтесь. По-моему, ты оттянешься по полной везде, куда бы ни пошла.

Мы со Скарлетт обнялись на прощание, и вскоре лифт остановился на восьмом. Дверцы открылись, но Вестон не сделал движения выйти.

– Ты выходишь? – спросила я наконец. – Твой этаж.

Вестон покачал головой.

– Нет. Я поднимусь к тебе в номер и прослежу, чтобы отъехала ты.

Вестон

София первой вошла в люкс и включила свет в коридоре. В гостиной она зажгла лампу. Я подошел к ней вплотную и лампу погасил.

Обычно мне плевать на освещение для создания атмосферы – я не обращаю на это внимания, но свет из коридора достаточно освещал комнату, чтобы разглядеть Софию, а все остальное только отвлекало.

– Хочешь воды или еще чего-то? – спросила София.

Я поманил ее пальцем.

– Чего-то еще. Иди сюда.

София прикусила нижнюю губу, но подошла ближе.

Я провел пальцем по ее гладкой шее до плеча.

– Ты даже не представляешь, что со мной делает твоя кожа, такая мягкая и безупречная… Каждый день, когда я смотрю, как ты покупаешь кофе, я мечтаю укусить твою шею. Я хочу оставить следы засосов на всем твоем теле.

София нервно засмеялась.

– Но тогда кожа уже не будет безупречной?

– Единственное, чем можно сделать ее еще красивее, это отметить ее как мою.

Я приподнял лицо Софии и привлек ее к себе. Теперь, когда я наконец мог ее целовать, я не хотел останавливаться. О, эта женщина умела целоваться! Она посасывала мой язык, прикусывала и тянула мою губу, пока я не начинал живо представлять это на моем члене. Но довел меня тихий стон, который у нее вырвался: этот звук пробился сквозь наши слившиеся рты, окутал мое сердце и сжал его.

Я подхватил ее под зад и поднял. София обхватила меня своими длинными ногами, и я понес ее в спальню. Никогда еще я не хотел миссионерской позиции так, как с этой женщиной. Я вообще так никогда не хотел женщину, как сейчас Софию. Я дождаться не мог, когда разложу ее на двуспальной кровати и буду следить за переменами в ее чудесном лице, когда она постепенно теряет над собой контроль.

Пальцы Софии запутывались в моих волосах и страстно тянули. Мы были одеты, но я чувствовал, что финал не замедлит и я вот-вот нарушу единственное правило, которое сам вызвался соблюдать. Поэтому я оторвался от ее губ.

София замотала головой, когда я попытался отодвинуться.

– Нет! Еще!

Я улыбнулся.

– Не хочу торопиться.

Она застонала, и я усмехнулся, ставя ее на ноги. Отступив на несколько шагов, я сказал:

– Сними блузку.

Наши взгляды встретились, и София надула губки.

– Почему нельзя раздеваться одновременно?

Неистовое желание в ее голосе заставило меня почувствовать себя королем джунглей. Но она отдавала мне всю себя, и я хотел, чтобы все произошло достойно. Мы много трахались, но это была простая физиология, а сегодня мы поднимем планку.

Поэтому я обуздал свое желание и повторил:

– Сними блузку, София.

Мне удалось не отвести взгляда от ее лица, когда она стянула серебристый топ с плеч, позволив ему соскользнуть на пол, но – черт, на ней не было бюстгальтера! Ее гладкая белая кожа открылась во всей красе, а полные натуральные груди были самой соблазнительной формы. Темно-розовые соски дерзко торчали, превратившись в твердые точки, и во рту у меня повлажнело от слюны, так мне не терпелось их укусить.

Показав подбородком, я сказал:

– Теперь джинсы.

Звук расстегиваемой молнии эхом отразился от стен. Этот маленький стриптиз призван был дать мне немного остыть, но возымел противоположный эффект. Эрекция стала такой, что почти причиняла боль.

София стянула деним со своих подтянутых ног и выступила из джинсов на пол, стоя передо мной в одном маленьком треугольничке черного кружева. Любуясь ее дивным телом с узкой талией, покатыми бедрами, гладкими длинными ногами, я хрипло сказал:

– Какая ты красивая!

Хотя София стояла передо мной почти нагишом, от моих слов она зарделась.

– Спасибо.

Я начал не торопясь раздеваться, чувствуя, как усиливается взаимное напряжение. Как и София, я сбросил рубашку на пол и снял брюки. Взгляд Софии уперся в заметный бугор на моих боксерах, и я чуть не зарычал, когда она облизнула губы.

– Черт, София! Не смотри на меня так.

Она прикусила нижнюю губу:

– Как?

– Как будто ты хочешь, чтобы я поставил тебя на колени и намотал волосы на руку, пока буду скармливать тебе мой член.

В ее глазах появилась искорка, а губы сложились в озорную усмешку.

– Снимай трусы.

Черт!..

Я покачал головой.

– Иди сюда.

Почувствовав прикосновение ее теплых грудей, я потерял остатки самообладания. Запустив руки в волосы Софии, я не очень деликатно дернул ее к себе.

После этого началось форменное светопреставление. София рванула боксеры, царапнув меня от нетерпения, а я зажал зубами ее напряженный сосок и принялся тянуть, пока ее дыхание не стало прерывистым. Забросив ногу мне за спину, она уселась на меня верхом, вскарабкавшись, как на чертово дерево. Последние сомнения в том, достаточно ли она готова, сразу рассеялись. Мокренькая внизу, София принялась раскачиваться на мне, вымазав меня своим соком.