А после он услышал в своей голове голос, которому неоткуда было там взяться. Но он звучал, и это был голос Хозяина, того, которому следует подчиняться во всем и всегда, что бы тот ни приказал. При этом Коля осознавал, что происходящее неправильно, он даже попробовал сопротивляться, да что там – из всех сил бороться за то, чтобы остаться собой, но желтые глаза были сильнее, они выжигали в нем все живое, настоящее – мысли, воспоминания, волю… И он уже был готов убить того, на кого…

– Да хрен тебе! – ворвался извне в сознание Нифонтова чей-то вопль, а после его, как плюшевую игрушку, отбросили в сторону. – Н-на! Тьфу, кровищи сколько.

Коля снопиком повалился на бок, ощущая, что у него сил не осталось совершенно, что он ни одним пальцем пошевелить не сможет. Ему осталось только лежать и смотреть на то, как Пал Палыч, орудуя ножом, словно заправский мясник, сначала отрезал колдуну голову, а после спешно бросил ее в костер, причем тело убитого еще какое-то время не просто дергалось, а даже пробовало подняться на ноги. Видел он и то, как последние из озерных воинов, неожиданно лихо орудуя копьями, острия которых теперь полыхали бело-голубым пламенем, загоняют дымную змею обратно в камни, а та мечется, словно живая, пытаясь укусить их огромными призрачными клыками.

Чем дело кончилось, узреть не удалось, поскольку силы кончились совсем, а следом за ними померкло и сознание.

Что именно привело его в себя – ледяная вонючая болотная вода, удары по щекам или голос Пал Палыча, Коля сказать не смог бы. Скорее всего – все сразу. Но он очнулся и с радостью осознал, что отключка пошла ему на пользу, руки-ноги снова перешли в его подчинение.

– Очухался? – бодро спросил у него Пал Палыч – Ну слава богу! А то мне эту ораву через болото вести, да еще и тебя на себе переть не улыбается. Да, представляешь, иностранец жив! Прямо тютелька в тютельку мы успели, он как раз следующий был на заклание. Ничего, обошлось, хотя он вроде как заговариваться начал. Оно понятно – испугался. Но оно и не страшно, главное – жив.

– И Ура мы загнали обратно, – радостно добавил доцент. – Какое счастье, я смогу вернуться домой и забыть это все как страшный сон.

– Если только кто-то через год не надумает снова подобное проделать, – не удержался от мрачной реплики Коля, которого изрядно мутило.

– Не надумает, – покачал головой Вадим. – Этот ритуал можно проводить раз в сто лет. Эту деталь люди тоже забыли, но наш род помнит.

– Теперь пускай об этом правнуки пекутся, это их проблема, – радостно подытожил доцент. – Но точно не наша.

– Что хорошо, – поддержал их Пал Палыч, который уже обшарил карманы и сумку колдуна, вытащив оттуда какие-то бумаги. – Ага, вот они. Эй, любители болот, кто из вас Скворцов?

– Я, – отозвался крепко сбитый парнишка со следами побоев на лице. У других подобных не имелось, так что досталось, от колдуна, похоже, только ему. Скорее всего, за неподатливость. – Что такое?

– Приятель, мне надо знать, кто из вас и где взял вот эти бумаги. Причем в мельчайших деталях – их купили, нашли, кто, что? И еще – это ксерокопии, значит, где-то есть оригиналы. Где именно? – объяснил ему оперативник. – Причем эта информация нужна мне здесь и сейчас. Если сам знаешь – говори. Если нет – покажи того, кто знает. Все равно без ответов никто с этого острова на Большую Землю не уйдет.

Коля встал на ноги, пошатнулся, понял, что сейчас это не вариант, потому без особых раздумий опустился на четвереньки и дополз до того места, где кончался островок и начиналась вода. Пусть мутная, пусть болотная, но вода. Пить ее, конечно же, не следовало, но сунуть голову, которая гудела как колокол, все же можно.

Это сработало, грохот в висках стал куда тише, а муть в глаза рассеялась. Правда это все сыграло с ним злую шутку, поскольку первым, что он увидел, оказалась зеленоватая рожа дядьки Зыбуна, который залихватски подмигнул ему своим круглым глазом и поинтересовался:

– Так что, паря, водка-то у вас есть?

Нельзя сказать, что история, случившаяся на болотах, прошла для Коли совсем уж бесследно. На память от нее ему досталась головная боль, растянувшаяся на пару суток и вызванная как похмельем, резонно воспоследовавшим после пьянки с дядькой Зыбуном, так и болотными газами, которыми, если верить словам тети Паши, юноша надышался. Впрочем, головная боль оказалась меньшим из зол, куда хуже было то, что Нифонтову повадился сниться убитый колдун, причем, если можно так сказать, не весь. Конкретно глаза снились, те самые, с вертикальным зрачком, и нагоняли на Колю жуть, причем такую, что он пару раз просыпался в холодном поту, чего за ним ранее никогда не наблюдалось. На третий день, поняв, что сам он от данной напасти не избавится, парень пошел сдаваться Ровнину, в полном соответствии с негласными правилами отдела. По ним любой сотрудник, только заподозрив то, что он, возможно, попал под чье-то влияние, причем неважно, магическое или нет, должен был немедленно доложить об этом руководству. Само собой, данная традиция появилась не на ровном месте, в прошлом отдела имелась пара случаев, когда работники отдела о таких вещах коллегам вовремя не сообщали, а после Аникушке от стен кровь приходилось оттирать, поскольку заканчивалось подобное всегда очень скверно. Просто так никто разум сотрудников отдела себе подчинять не станет, те, кто на подобное решался, ставили перед собой весьма четкие и всегда очень недобрые цели. И хорошо понимали, что в случае неудачи пощады ждать не стоит, потому подобных казусов было немного. Но – были же.

Впрочем, в данном случае все обошлось. Подобное, как выяснилось, нормой вещей не являлось, но и редкостью не было. Ровнин назвал сны молодого человека «ментальным отпечатком» и посоветовал ему меньше себя изводить по данному поводу, поскольку оно того не стоит. Ну а чтобы совсем поднять ему настроение, торжественно вручил медаль «За вклад в укрепление правопорядка», ту самую, что Коле подполковник Кеша обещал. Она, конечно, оказалась не такой красивой, как прадедовы награды, что тот получил на войне, но все равно парню было очень приятно. Неважно, что колодка маленькая, а сама медалька не круглая, а вытянутая, на парадной форме и такая будет замечательно смотреться. И вообще, первая награда – она как первый секс. Ее всегда будешь помнить.

Причем дождь щедрости начальства на этом не закончился, Коля еще и премию получил. Оказывается, тот генерал, чьего племянника они с Пал Палычем на болотах спасли, распорядился отделу таковую выписать, причем велел сделать это незамедлительно. Видимо, именно потому она имела вид наличных денег, а не была перечислена на карту.

Кстати, племянник его оказался вполне себе нормальным парнем, пожалуй, единственным из всей компании, за что, собственно, и получил по морде от своих же приятелей. Пал Палыч тогда верно предположил, что «потеряшки», скорее всего, быстренько сломаются под гнетом обстоятельств и начнут колдуну зад целовать по доброй воле. Так и случилось, а генеральский родственник оказался единственным, кто не подумал под кого-то прогибаться. Напротив, предложил друзьям попробовать притопить незваного спутника в болоте, чтобы тот посговорчивей стал, за что и был бит. Слава богу, все еще обошлось без серьезных травм.