— У-у-у! — простонали мы с Грантом на редкость дружным хором.

— Перестань ходить с таким траурным видом, в академии не поймут, — немного насмешливо велела мама, ставя на стол поднос с чайным набором. — Садитесь все. Поговорим.

— Да, дорогая. — Папа отложил утреннюю газету, с вожделением обозрел целых три вазочки с выпечкой, понял, что с мясом нет, и вздохнул. А потом тихонько подмигнул мне.

— Я буду очень строгой тещей, — заявила мама, садясь во главе стола. — И дети, как присутствующие, так и наказанные уединением, должны слушаться с радостными лицами. Для вас же стараюсь!

— Да, мам. — Я все же не могла не улыбнуться ее командному тону. Когда-то он меня бесил и обижал до слез — как же, меня, такую взрослую, поучают как младенца! А теперь я многое готова была отдать, чтобы мама командовала как можно дольше.

Эндрю появился в дверях, когда чай уже разлили, и с порога заявил:

— Идея с уединением в храме — очень удачная. Только надо ее доработать так, чтобы наш противник был вынужден сделать свой ход именно в тот момент, который нужен нам.

— В смысле? — заинтересовался отец.

— Проигнорировать предстоящий прием герцог не может. Точнее, может, но, во-первых, он уже ответил согласием и отказаться с его стороны будет довольно вызывающим жестом. Во-вторых, для Эдвина чувства герцога к Мелани не секрет, то есть у нас на руках второй весомый повод для присутствия лорда Эмерсона на семейном празднике. Но Мелани подала здравую идею. Шевеление вокруг приема не означает, что все случится именно на нем. Пока герцог находится в уединении, но под нашим присмотром, добраться до него почти нет возможности. А вот после приема…

— Ты хочешь отправить Гранта из столицы?

— Верно. Если Эдвин и те, кто стоит за ним, будут уверены, что Грант уедет, доверив разбираться с судебным процессом своему адвокату, то им придется действовать тогда, когда мы им дадим единственную возможность.

— Хочу ширму из мандарского шелка с классической вышивкой, — влезла я.

— Мели? — нахмурился дядя Эндрю.

А вот мама сразу поняла:

— Ширмы из мандарского шелка популярны в самых богатых домах востока. Их еще императорскими называют. На первый взгляд они довольно… уродливые. На темном фоне нитями того же цвета гладью вышивают летящих фениксов. Ширмы ценят не за вид, а за уникальное свойство шелка. Если смотреть на ширму с лицевой стороны вышивки, то увидишь плотную ткань, абсолютно непрозрачную. Но если обойдешь ширму, то окажешься словно бы перед окном, только немного мутным.

— И таких ширм нам надо несколько штук. — Я вздохнула. — Как вам идея сделать изюминкой званого вечера мандаринскую тему? Все равно нужно что-то придумывать. Если мы закажем подходящие декорации, меню, слуг и аксессуары, которые будем вручать гостям на входе, это сочтут весьма оригинальной идеей. Свет будет в восторге. И никого не удивят ширмы, расставленные тут и там в общем ансамбле.

— Умница, детка! — восхитилась мама. Она даже вдвойне восхитилась. Потому что все прежние званые вечера ей помогала организовывать тетя Миневра. Сама леди Риона, как боевой маг и весьма своеобразная женщина, все это не то чтобы не умела, но терпеть не могла. А тут — готовое решение. — Ты же сумеешь мне помочь?

— Конечно, мам. — Я вздохнула и улыбнулась. Вот уж что-что, а организовывать светские мероприятия жена политика научилась в первую очередь. — Не беспокойся, все будет на высшем уровне. Тем более что я точно знаю, насколько публике понравится наша задумка.

Родители и дядя переглянулись. А потом мама быстро подлила мне в чашку горячего шоколада, а папа погладил по руке.

Вообще, мы с ними очень редко обсуждали мое не-будущее. И для меня, и для них это была болезненная тема. И сейчас я невольно намекнула именно на него. Вечер в мандаринском стиле я устраивала с подсказки Эдвина и прекрасно помню, с каким восторгом о нем отзывались. Правда, тогда это был просто прием, без ширм.

— Займусь немедленно. — Я вскочила, залпом допив горячий шоколад.

Во многом мы с мамой похожи, организация приемов мне тоже не нравилась, но Эдвина мои желания не беспокоили. Если бы я о чем-то подобном заикнулась, он бы разозлился. И я всегда старалась демонстрировать рвение и готовность ради него устроить все на высшем уровне.

Но сейчас впервые я испытала что-то очень похожее на настоящий энтузиазм.

Может быть, потому, что делаю это ради Гранта? Ради спасения его жизни. И помочь маме тоже очень и очень приятно.

— Козочка, немедленно ты отправляешься на учебу. Моя дочь не будет прогуливать, ясно?

— О…

— Бе-е-е, — передразнила мама и засмеялась, глядя, как я демонстративно надула щеки.

Я рассмеялась вместе с ней и, помахав на прощание, вышла из домика.

На самом деле планированием я все равно займусь сейчас, в смысле на первой же лекции, все равно ничего нового на втором вводном занятии не услышу. А если услышу, то переключусь на конспект.

В академию меня сегодня провожали мисс Озия и ее офицер Рейр. Верхом.

Чуждый образ нежной фиалки слез с меня, как шелуха с луковицы, и я снова стала той, кем являюсь, — континентальной дикаркой, дочкой генерала. Надеюсь, ставшей, наконец, достойной своих родителей.

В задумчивости я не заметила, как мы преодолели половину пути.

Из-за поворота вынесся гнедой конь и затормозил, вставая на дыбы. Я вскинулась и приготовилась то ли щит бросать, то ли лассо, чтобы ловить лихача. Офицер Рейр выдвинулся вперед, прикрывая и меня, и мисс Озию.

Гнедой опустился на четыре копыта.

— Леди Мелани, я вас напугал? Прощу прощения.

— Нет, Дарен, вы меня не напугали. Скорее я испугалась за вас. Куда вы так торопитесь?

Молодой человек смущенно кашлянул:

— Еще раз простите, леди. Увидев вас, я не сдержался. Дело в том, что я уже некоторое время не видел лорда Эмерсона, и дома его тоже нет. Ходят нелепые слухи про уединение в храме, но я ни за что не поверю, что Грант вдруг преисполнился религиозности. Возможно, вы знаете, где он?

— Знаю. — Я рассмеялась от облегчения. — Он наказан. И именно так, как вы подумали.

— В смысле? — поразился и не понял молодой Вудсток. — Как наказан? Кем наказан?!

— Мои родители велели ему молиться, чтобы боги благословили его и защитили от клеветы, — как ни в чем не бывало пояснила я, — и от излишнего энтузиазма.

— А… — Дарен открыл рот. Закрыл его. И уставился куда-то мне за спину. — П-понятно… простите, леди… вы не могли бы?

Шепоток преследовал меня с того самого момента, как я вошла в ворота академии. И что самое неприятное, сегодня так же провожали Мору и Алисию Вудсток. У них за спиной шептались меньше, но тем не менее…