скрепя сердце, вынужден был просить москвичей, как в прежние годы, поехать «на картошку», москвичи поворчали и поехали. Со следующего года уборкой урожая уже на вполне коммерческой основе занимались солдаты и студенты. Попытки партаппарата свалить на демократов ответственность за кризисы — провалились.

Мы извлекли важный урок: во времена яростного противоборства любой кризис идет на пользу той стороне, которая встречает его, обладая большим ресурсом доверия. Это немедленно отразилось в готовности москвичей принять участие в массовых мероприятиях.

В первую очередь нужно отметить акцию «Демократической России» 1 мая 1990 года. Традиционная первомайская демонстрация проводилась КПСС. Как обычно, заранее опубликовали так называемые «Призывы ЦК КПСС» — утвержденные лозунги. Мы, как власть демократическая, решили не запрещать коммунистам их демонстрацию, но вслед за ней провести марш «Демократической России». Лозунги, понятно, никто не утверждал, полагались на креативность наших сторонников.

Шествие пытались запретить. Вышел даже указ Президента СССР о запрете на проведение в пределах Садового кольца Москвы массовых мероприятий без разрешения Правительства СССР. Но Моссовет поддержал идею демократической демонстрации. И тут проявилось возникшее двоевластие: московская милиция подчиняется Мосгорисполкому и потому не может нам препятствовать.

Итак, 1 мая, когда — впервые в истории! — должны были пройти альтернативные демонстрации на Красной площади, Горбачёв пригласил Ельцина и Попова постоять вместе с союзным руководством на трибуне Мавзолея. Ельцин предпочел улететь в Испанию, так что постоять над мумией Ульянова-Ленина от имени демократов выпала Попову, Лужкову и, почему-то, еще одному Попову — Сергею, молодому и малоизвестному депутату Моссовета.

Выйдя на Красную площадь и увидев наших лидеров, устроившихся на Мавзолее рядом с нашими политическими противниками, мы в колонне «Демократической России» разозлились. Наша реакция быстро приобрела характер, хорошо известный из народной песни про Стеньку Разина: нас на Горби променял. Крики «Долой», свист, улюлюканье, массовое протестное скандирование. Парадные улыбки стоявших на Мавзолее сменились растерянными, они попереглядывались, поперешептывались и… гуськом ушли прочь.

Это стало уроком: мы можем играть самостоятельную роль даже в пику своим же признанным авторитетам. После праздников только и говорили, что «Демократическая Россия» показала независимость от вождей.

В этих разговорах родилась идея сделать «Демократическую Россию» из неформального блока кандидатов формальным движением и создать свои СМИ. Городские телеканалы, радиостанции, газеты, существовавшие к моменту нашего прихода к власти в Москве, находились под контролем КПСС. И, хотя многие из главных редакторов вырвались из-под диктата партаппарата, надо было от малотиражек типа газет «Позиция» и «Голос избирателя» переходить к полноценным свободным СМИ. Большую роль в этом сыграла комиссия Моссовета по печати во главе с Олегом Орловым. Он подготовил предложение о создании городской «Независимой газеты». Кандидат в главные редакторы — Виталий Третьяков. Тогда же с идеей газеты «Куранты» к нам обратился депутат Моссовета журналист Анатолий Панков. Какой вариант выбрать? По предложению Попова учредили сразу два издания: ориентированные на городскую проблематику «Куранты» и общенациональную «Независимую газету».

Одновременно решили разделить имущественные комплексы «Вечерней Москвы» и «Московской правды» между двумя официальными хозяевами — Моссоветом и московским горкомом КПСС. 9 июня 1990 года приняли предложение Ассоциации «Радио», журнала «Огонек» и факультета журналистики МГУ о создании радиостанции «Эхо Москвы», назначив главным редактором Сергея Корзуна.

Предприниматели и ученые, директора производства и артисты, военачальники и клирики — со многими свела меня за полтора года работа в должности помощника председателя Моссовета. Помогал открытию новых бизнесов и запуску новых телеканалов (в частности, «TV-6 Москва», который транслировал в русском синхроне новости CNN), решению застарелых частных вопросов и новых околорелигиозных конфликтов. Среди них — передача РПЦ изгаженных коммунистами церковных зданий, в частности, Верхне-Петровского монастыря. Там, кстати, на фуршете Алексей Ридигер (Патриарх Алексий II), заметив, что не крещусь, спросил о причине.

— Да я, Алексей Михайлович, не крещеный.

— Это неправильно, давайте я вас окрещу.

— Спасибо, но я не разделяю вашу концепцию.

Так и разошлись[55].

Борьба за власть в России

Итак, мы взяли власть в Москве, но толком не могли многого сделать, поскольку советская экономика продолжала пикировать, старые распорядительные механизмы действовали все хуже, а новые в условиях двоевластия СССР и РСФСР не созданы. Все, что оставалось демократам в Москве, — бороться за выживание мегаполиса и готовиться к новому раунду схватки. Он предстоял через несколько дней после той первомайской демонстрации — на Первом Съезде народных депутатов РСФСР.

Несмотря на трудности, настроение было праздничное. Проходивший III Съезд народных депутатов СССР одно за другим принимал решения, воплощавшие наши программные установки:

● отменена 6-я статья Конституции о руководящей роли КПСС;

● из Конституции исключено положение о социалистической (то есть государственной и внеэкономической) собственности как основе экономической системы СССР.

Кроме того, Съезд учредил пост Президента СССР и избрал Михаила Горбачёва президентом. Компартия оказалась на обочине политических процессов. У Горбачёва появилась возможность вывести на первый план людей, в поддержке которых в противостоянии с партаппаратом он был уверен. С другой стороны, теперь он отвечал за все лично, и давление на него и слева, и справа нарастало с каждым днем. Тогда же Горбачёв заявил о необходимости повышения «статуса автономных республик, других национально-территориальных образований». Это как на войне зайти в тыл противника: автономные республики и области могли создать союзным республикам те же проблемы, что создавали союзные республики — ему. Фактически, это стало открытием второго фронта против Ельцина, против лидеров Украины, Грузии, Азербайджана. Уже в начале апреля был опубликован Закон о порядке выхода республик из СССР, где оговаривалось право автономий отмежеваться от союзной республики и остаться в составе Советского Союза. И до сих пор этот вопрос — источник конфликтов. Пример тому Нагорный Карабах, Южная Осетия, Абхазия.

В марте — апреле «Демократическая Россия» провела два собрания депутатов, на которых решили внести в повестку дня Первого Съезда базовые вопросы из программы избирательного блока: о суверенитете РСФСР, о внесении изменений в действующую Конституцию РСФСР и подготовке новой Конституции.

И два важных тактических предложения. Первое — придать профессиональный статус всем депутатам съезда. В СССР такой статус был только у депутатов Верховного Совета. Это давало возможность привлечь на свою сторону не определившихся депутатов, для которых возможность осесть в Москве по уважительной причине не могла не быть соблазнительной.

Второе — поставить «Обсуждение кандидатур и выборы Председателя Верховного Совета РСФСР» в конец повестки, после отчета предыдущих Верховного Совета и правительства РСФСР. Расчет на то, что после обсуждения результатов правления последних лет, да еще при всероссийской телетрансляции заседаний, можно будет склонить на сторону «ДемРоссии» значительную часть колеблющихся. Ведь защищаться аппарату особенно и нечем. И дело не только в общей стремительной деградации всех сторон жизни СССР.

СССР была инверсной империей, в которой квазиметрополия (Россия) не жила за счет колоний (остальных