— Европу?

— Они летят в Неаполь. Мы ждали их в аэропорту Майами, а они улетели из Орландо. Умные дети. — Она усмехнулась. Она была уверена, что поймает девочек, поэтому их находчивость казалась ей милой.

— Боюсь, у меня закончилось право требовать ресурсы на этот проект. Мы начали его, потому что поверили слухам. Дети, которых уже проверили, — обычные.

— Я думаю, что у Иванова все получилось. Я говорила, что надо тряхнуть его, но вы не поверили, и он успел уехать. — Она наступила на больную мозоль шефа.

Он подумал и очень быстро сказал:

— Ладно, поговорю. Что вам нужно?

— Чтобы их перехватили в Неаполе и задержали до нашего прилета. Три часа.

* * *

Он не смог заснуть за двенадцать часов перелета. Пытался смотреть кино, то и дело переключаясь с одного на другое. Не понимал, что говорили люди на экране, не запоминал имен, лиц, поэтому каждые десять минут включал следующий по списку фильм. Вставал, когда сосед просил пропустить его. Этот сосед без конца вызывал стюардессу и просил пить: воду, кофе, вино, яблочный сок, газировку. Между приемами жидкости ходил в туалет. Это раздражало. Саша была права: надо было покупать бизнес-класс. Но раздражение помогало ему отвлечься от мыслей, от стоящих перед глазами картинок с чудовищами, бережно развешанных в галерее, и золотых ламп, которые осыпаются на посетителей пылью осколков.

Когда самолет начал снижение, он пристегнулся, смахнул с брюк хлебные крошки, закрыл глаза и начал подбивать баланс сил. Представлял себе разговор с женой: она говорила о плюсах, он — о минусах. Так уж повелось в их семье.

Похищение Божены, вернее то, как именно оно произошло, было несомненным плюсом. Сейчас ко всем ним приковано внимание, и, если похитители засветятся во второй раз, это невозможно будет игнорировать.

— Они пошли на неадекватный шаг, значит, ставки высоки. Наверняка они охотятся за чем-то очень ценным, — сказала Саша дома в тот вечер после происшествия.

— Например? — спросил он. — Чем-то большим, чем искусственное вынашивание детей?

— Ох, боюсь, само по себе вынашивание не является большой ценностью. Иванов, должно быть, наткнулся на что-то другое в исследованиях.

— Думаешь, он менял ДНК? — Он произнес это вслух впервые, хотя вопрос с самого начала крутился на языке.

— Ну, если не меняли ДНК, то и гоняться за ними смысла нет. Так они обычные люди.

Они несколько раз начинали говорить об изменениях генома и о похищенных детях, и разговор затухал, потому что обоим становилось страшно.

Выкупа похитители не потребовали, зато через несколько минут в дверь постучали, и вежливая женщина, от которой так и несло опасностью, попросила показать им дочь.

Невероятная сила и наглость похитителей была огромным минусом. Вопрос, кто кого победит. На нашей стороне ФБР и множество знакомых со связями, готовых помогать. При этом наши не знают всей истории, что тоже минус. Однако и похитителям известно не все, поэтому они идут на крайние меры. Не то чтобы плюс, но факт, уравнивающий расстановку сил.

Добраться до Иванова и выяснить, что происходит, — их единственный выход.

Едва самолет коснулся посадочной полосы, он включил телефон и, обновив страницу, узнал, что девочки направляются в Неаполь. Он не понял, почему в Неаполь, но поверил, что у них нашлись причины лететь туда. Судя по времени обновления страницы, они все еще над Атлантикой, но скоро будут на континенте. Поэтому, пройдя паспортный контроль и не встретив препятствий в аэропорту, он купил билет до Неаполя, и скоро его самолет поднялся в воздух. Лететь предстояло всего пятьдесят минут.

«Как из Питера до Москвы», — пришла ностальгическая мысль.

Он смотрел в иллюминатор, ел поданные на завтрак бутерброды, пил кофе — в общем, делал все, что делает обычный человек, летящий в другой город по делам. Он слишком устал, чтобы нервничать, и со стороны теперь не было заметно его тревоги. Человек в дорогом пиджаке, джинсах и кроссовках. С начинающим лысеть затылком. С носом-картошкой.

Первое, что он сделал в Неаполе, — купил местную симку с приличным пакетом интернета и, пока оператор в окошке настраивал его телефон, оглядывался. Он искал что-то подозрительное, но в зале прилета была обычная суета. Конечно, он не обманывал себя — едва ли его оставили в покое. Наверняка следят, притаились и ждут правильного момента. Им нужны девочки.

Когда оператор вернул ему телефон, он отошел в тихий угол и набрал номер по памяти. Саша мгновенно ответила. Он сказал, что все в порядке и что он в Неаполе. Девочек найдет, заверил он жену. Она вздохнула в трубку. Он, хоть и не отличался особой чуткостью, уловил в ее вздохе страх, волнение и вину. Сказал еще несколько ободряющих слов и нажал отбой.

Потом он вернулся в зал прилета. Рейса из Орландо на табло еще не было, до прибытия оставалось часа два или три. Он был уверен, что, пока девочки летели, наемники уже отследили их и, возможно, обогнали.

Или, что вероятнее, у них есть люди в Европе, и они успеют долететь в Неаполь из любой точки, пока девочки бесконечно долго летят через Атлантический океан. И здесь-то, в зале прилета или сразу на выходе из аэропорта, важно не слажать. Важно не завалить операцию их спасения. Он чувствовал себя сильным и беспомощным одновременно. Плюсы и минусы ситуации хаотично роились у него в голове.

Если бы кто-то задал ему вопрос, как он представляет себе любовь к дочери, он бы смутился, замялся и выдал потертые истины о заботе, о взаимопонимании и о времени, проведенном вместе. Но, если копнуть поглубже, его любовь к Нине была огромным, никогда не прекращающимся потоком радости. Поток захлестывал его, когда он смотрел на дочь, когда вспоминал о ней на работе, когда пререкался с ней из-за незагруженной посудомоечной машины, когда она чмокала его в щеку перед тем, как выскочить на парковку перед колледжем. Он никогда не ревновал ее ни к друзьям, ни к жене, ни к этому тормозу Стиву. А сейчас Нина была в опасности, и его радость, его безразмерную любовь пытались у него отнять.

Он снова нашел тихий угол и набрал другой номер. После пяти гудков сонный женский голос ответил:

— Pronto…

— Hey, Albertina, it’s Pavel Markov[16].

Женщина на другом конце переключилась на английский и начала изливать шумные приветствия, перемежаемые вопросами, как дела у него, у Саши и у Нины и какого черта от них нет новостей так долго, неужели они совсем забыли свою итальянскую подругу Альбертину…

Он терпеливо дождался конца ее эмоционального монолога и, когда она замолчала, сказал:

— Нина в большой опасности. Нам нужна твоя помощь.

Из трубки раздался едва слышный скрип и шелест — она встала с кровати.

— Рассказывай.