взрослыми, которые определили его судьбу, не спросив его мнения.

– Иди, Айше, мы напишем, не волнуйся, всё будет хорошо! До свидания! Передавай привет сестре! – попрощался Осман.

Он поцеловал племянницу, зашёл в вагон и поезд тронулся. А Айше ещё долго стояла на платформе, махая им вслед платком.

Потом она не спеша побрела до остановки автобуса. Ей казалось, что у неё остановилось сердце, оно не стучало, а душа осталась с сыном. Кто она сейчас? Пустая оболочка от когда-то весёлой Айше. Слёзы стекали по лицу маленькими ручейками. Переходя дорогу, она не замечала проезжающий транспорт. Водители сигналили, резко тормозили рядом и кричали:

– Ты что под машину лезешь? Глухая что ли?

Айше и правда ничего не слышала, ушла в себя всеми мыслями и чувствами. Потом очнулась, услышав чей-то детский крик: «Мама!» Обернулась и увидела, как навстречу к недалеко идущей от неё женщине, бежит маленький мальчик. Женщина раскрыла свои руки и обняла подбежавшего к ней сына. Заглядевшись на эту сцену, Айше подумала: «Скоро и мой Володенька так же подбежит ко мне». С тяжёлым сердцем она вернулась в посёлок. Устав от переживаний и слёз, она уткнулась в подушку и вскоре уснула.

На дворе стояла весна 1954 года. Айше получила вызов из Узбекистана и стала собираться в дорогу. Она зашла к подруге попрощаться.

– Айше, ты только не забывай, пиши мне, – просила Зарема.

– А вы когда уедете отсюда? – спросила Айше.

– Когда дадут свободу, уедем в Житомир. Мы так решили.

– Хорошо, не теряй меня, адрес я оставила.

Подруги обнялись. Айше решила прогуляться по лесу. В этот день была солнечная весенняя погода. Молодые зелёные листочки нежно трепетали на ветках. Бриллиантовая роса блестела под солнечными лучами. Птицы пели прощальную песню. Встретив деда Пашу, Айше обняла его и расплакалась:

– Прощай, дед Паша, спасибо за всё! Уезжаю я, навсегда уезжаю!

– Вот и ладно. Конечно, надо ехать туда, где лучше. Прощай, дочка! Не поминай лихом!

Попрощавшись со всеми друзьями, она взглянула на посёлок, в котором прожила десять лет. Где познала всё: неволю и тоску по родине, горе и радость, первую любовь и одиночество, замужество и рождение сына. Прихватив нехитрые пожитки, она села на попутку, ехавшую в город. Улыбнулась на прощанье Зареме, а на посёлок больше не взглянула. Водитель завёл мотор, и машина, подняв клубы пыли, рванула с места.

– Прощай, лес! Спасибо за всё! – сказала она, проезжая мимо зелёного леса. – Больше я сюда не вернусь!

На вокзале Айше села в проходящий поезд до Ташкента, зашла в плацкартный вагон, нашла на своё место и вскоре поезд тронулся…

В вагоне было много людей. Они весело о чём-то говорили и смеялись. Айше невольно вспомнила другой вагон, тот, в котором ехала в неизвестность в 1944 году, но только тогда все плакали от горя. Скоро она увидит тётю и будет уже не одна. Останутся позади холода, морозы и одиночество. Колёса поезда в бодром ритме отстукивали время в пути, вагон покачивало. Айше смотрела в окно. Мимо проносились леса, деревни, станции. Теперь можно разглядеть дорогу, по которой она ехала десять лет назад, но в этот раз поезд свернет на восток…

Она взглянула на попутчиков по плацкартному купе. На верхней полке лежали молодые мужчины, напротив неё сидел пожилой узбек. На нём стёганый, в зелёную полоску чапан (халат), подвязанный красным платком. На ногах чёрные обтягивающие сапоги с надетыми на них блестящими галошами с носком, вздёрнутым вверх. На голове чёрная тюбетейка с белым орнаментом. Глаза мужчины улыбались.

«Интересно, – подумала про себя Айше, – человек улыбается глазами, значит он добродушный и искренний».

– Девишка, куда едешь? – спросил мужчина, прервав её мысли.

– В Ташкент, – ответила Айше.

– Это хорошо, в Ташкенте жарко.

– А вы сюда в гости приезжали? – спросила она своего попутчика.

– Я приезжал к сыну, на могилку. Он здесь в Подмосковье погиб, защищая Москву. Как плохо мне без него! Единственный сын. Ушёл добровольцем родину защищать.

– Я соболезную вашему горю, – сочувственно сказала Айше.

– Спасибо, кызым (дочка)! А ты была раньше в Ташкенте?

– Нет.

– Я и сам был один раз проездом. А живу я в Андижане.

– В Андижане у меня брат.

– Баракалла! Вот молодес!

– Я еду в гости.

– Гости – это хорошо! Мы любим гостей.

– Я еду в Самарканд.

– О, Самарканд, там красиво! Меня зовут Карим-ака, а тебя как?

– Айше.

– Ойша, хорошо. Давай кушать, Ойша.

Мужчина снял платок с пояса, расстелил на столике и сказал:

– Вот дастархан, кызым (дочка). Кушать будем.

Затем вытащил из мешка хлеб, яйца, яблоки, сухофрукты.

– У нас хлеб называется нон, – сказал Карим-ака, разрывая буханку хлеба рукой, – его резать нельзя, грех это. Его только руками нужно разламывать.

Карим-ака разложил кусочки хлеба на платке, из голенища сапога вытащил нож и стал резать яблоки на части. Нож был явно самодельным и достаточно большим, с красивой рукояткой, чёрным лезвием с продольными лунками для стока крови и устрашающе загнутым остриём. Закончив с яблоками, Карим-ака сунул нож в чёрные с красным рисунком кожаные ножны и заткнул их обратно в сапог.

– Ты откуда едешь? – спросил он.

– Из города Горького.

– У нас много приезжих из разных городов: татары, украинцы, белорусы, русские, армяне, немцы и греки есть. Эвакуированных много. Всех много. Дружно живём. Тебе понравится.

Молодые люди на верхней полке всё время смотрели в окно и молчали.

– Эй, йигитлар (парни), – позвал их Карим-ака, – спускайтесь, кушать будем.

Айше достала из чемодана сухари, сушёную рыбу и вареную картошку. Получился пир горой. Оказалось, парни ехали в командировку. Они охотно присоединились к соседям. Один из них худощавый мужчина с взъерошенными от долгого лежания волосами, сообщил:

– Мы в Астрахань едем, ночью сходим.

Подошёл проводник. Он держал в руках шесть стаканов с чаем в железных кружевных подстаканниках.

– Желаете чай, рафинад?

– Конечно, хурматли (дорогой), всё давай!

Карим-ака приготовился расплатиться, но парни его опередили.

– Не надо, отец, мы сами заплатим.

– Рахмат, болаларим (сынки).

Мешая сахар в стакане, Айше вспомнила поездку в Харьков с братом. Когда-то они также пили чай с сахаром в поезде и смотрели в окно на мелькающие красивые картинки их огромной страны. Картики мира, счастья и свободы!

Стало шумно, все разговорились. Незаметно для себя попутчики в дороге становятся откровенными, открытыми, чего не встретишь в повседневной жизни. Со стороны, кажется, будто в купе повстречались знакомые друг другу люди, которые давно не виделись и теперь делятся своими воспоминаниями доверительно, открывая перед собеседником тайники своей души…

Вскоре наступила ночь.

Утром Айше проснулась от солнца,