же ещё, как не о жутком разгроме союзного войска десять дней тому назад! В отличие от почти развеявшегося сна ухги хотел бы, очень хотел бы, но не способен забыть этот проклятый день! Он хорошо, ясно как сейчас помнит суету и гомон начала битвы, когда он вместе со множеством таких же как он воинов волновался и силился понять, что же там происходит за несокрушимой каменной стеной поперёк ущелья! Помнит, как восторженно кричал вместе со всеми, когда из-за стены густо повалил дым от подожжённых куч хвороста! Помнит, как орал... но уже от ужаса и неожиданности, когда стена взорвалась сразу в трёх местах, угостив сгрудившихся кыргызов кусками разорванных трупов и камнями! Помнит товарища с раздробленным камнем плечом и другого товарища с окровавленной головой, в которую попал один из множества исходивших дымом сосудов! Калдар помнит, в том числе помнит, как на всех вокруг повлиял этот колдовской дым, помнит, как сам он кашлял и полз, пытаясь выбраться из стремительно накрывшего ущелье отравленного облака! Потом... он ничего не помнит... до того самого момента как очнулся в плену, лишённый не только оружия и старой, но ещё вполне годной кольчуги, но даже верхнего тёплого халата и пояса. Впрочем меховую шапку, пайчеки (сапоги из недублёной кожи) ему оставили, а халат позже вернули (не его халат, но жаловаться Калдар не стал, так как обнова оказалась ему почти по размеру, значительно лучше по качеству старого халата и намного теплей). Но прежде кыргызу пришлось осознать, своё горькое положение и пройтись по лезвию меча, когда захватившие их в плен демоны с востока и их ещё более страшные хозяева поделили всех пленников на живых и мертвецов. Калдар до сих пор находится в сомнениях: удачен ли был для него тот выбор? Быть может лучше было бы принять тогда лёгкую-быструю смерть и с перебитой гортанью отправиться в демонический бездонный мешок, чем пребывать в позоре плена, мучиться неизвестностью и день-деньской шагать как ведомая на бойню овца? Его передёрнуло от воспоминаний о буквально сжигавшей его в первые дни плена обиде и ненависти к победителям, постоянных мыслях о побеге... позже сменившихся бесконечной усталостью, тяжестью в ногах и выматывающей болью в пояснице.

Калдар со стоном потянулся и медленно с усилием сел на лежаке, проклятый сон изломал все мышцы так, как будто он снова прошагал целый день на своих двоих. И пусть вскоре боль отступила, но тень воспоминаний продолжает пощипывать плоть, как бы напоминает о тех поганых днях, когда его вместе с иными пленниками заставили сбивать ноги, покорно следуя туда, куда гнали их безжалостные конвоиры. Гнали, при этом ежечасно-ежедневно унижали их, не только лишив возможности передвигаться в седле как положено мужчине и воину (пусть даже он находится в плену!), но и своей нечеловеческой силой и выносливостью. В отличие от пленников черноглазые демоны совсем не уставали, хотя двигались тем же пешим порядком, к тому же в тяжёлых доспехах и при оружии + закреплённые у каждого за плечами мешки с добычей и множеством мёртвых тел. Сколько должен был весить самый лёгкий из подобных мешков, Калдар боялся себе даже представить! Боялся предположить, какой силой надо обладать, чтобы просто оторвать его от земли, тем более нести его на плечах с раннего утра и до позднего вечера! Рядом с демонами ехали их повелители-колдуны, чудовища, что их несли, тоже никогда не уставали и легко могли пройти там, где не смог бы отыскать путь ни один самый ловкий и умный конь.

Понурившемуся, ушедшему в тяжёлые мысли кыргызу не хочется смотреть вокруг, тем более вставать с лежака... А на что ему смотреть?! И куда ему идти?! Весь его нынешний мир ограничен стенами издевательски комфортного узилища! Уж лучше бы земляная яма, деревянная или металлическая клетка, или каменный мешок. Но нет, колдуны и демоны поместили пленников в средних размеров зал с ровными, белыми стенами и полами, с колдовскими светильниками в нишах под потолком, с застеленными дорогой льняной тканью чистыми войлочными тюфяками для сна, кормили два раза в день и не объедками, не помоями, а хорошей едой. Не били, не мучили, не выпытывали какие-то сведения, а казалось забыли о них. Настоящее издевательство! Изощрённая пытка причиняющими боль тягостными воспоминаниями, безрадостными мыслями о будущем и почти сразу навалившейся скукой.

А ведь два дня тому назад ни о какой-такой скуке не могло быть и речи! О чём угодно, но только не о ней! Взволнованных и жутко испуганных, ни в малейшей степени не способных оказать сопротивление пленников загнали в мерцающее кольцо... за которым их встретили незнакомые им земли, возможно располагавшиеся в ином нечеловеческом мире. Да, возможно, ведь всё вокруг так сильно отличалось от привычного им! Иной, не по сезону тёплый климат, пугающе бурлящие небеса над головой, каменная и ровная-ровная дорога, настолько широкая, что по ней легко могли проехать в ряд десяток конных.... тщательно ухоженные поля вокруг дороги.... роскошные сады... многочисленные указатели и стелы с надписями на незнакомом языке... виднеющиеся вдалеке деревянные юрты, одновременно похожие и непохожие на виденные Калдаром бревенчатые и каменные жилища на севере ... встречавшиеся по пути пешие путники, всадники, повозки.... насмешливые, уверенные в себе, любопытные, гордые взгляды, великое множество взглядов, что обжигали гонимых по дороге пленников не хуже ударов кнутом. Их не боялись! Даже женщины и дети не боялись и не отворачивали лица, смело смотрели на колонну пленников, смело встречали их взгляды, взгляды воинов, частенько унижая их легко читаемыми в глазах откровенным презрением или, ещё хуже, жалостью. А затем громадный как гора дворец на острове посреди озера, настолько большой, что дворцы бегов по сравнению с ним казались жалкими хибарами. Тянувшиеся к небу громадные башни и зубчатые стены поражают строгостью и ровностью линий, величиной составлявших их каменных блоков, качеством подгонки блоков друг к другу. Совершенно точно людям не под силу такая работа! Вокруг дворца с особой тщательностью ухоженные поля с незнакомой растительностью и прозрачные юрты то ли из не таявшего льда, то ли из дико дорогого стекла, внутри тоже обитают разнообразные растения: яркие цветы, пышные незнакомые кусты, невзрачные на первый взгляд мхи, будто светящиеся даже при дневном свете папоротники или небольшие деревца с крохотными плодами. Повсюду работники в аккуратной, чистой-чистой одежде — прямо учёные мудрецы, а не презренные грязекопатели, незнакомые инструменты и трёхколёсные тачки у них в руках. Всё это настолько непривычно, что у многих из пленников начинает болеть голова от невозможности так сразу