Черных эльфов, стоило. Быть может, она расскажет мне, хотя бы за что я могу зацепиться. Может, кому-то из того совета, о котором говорила Вельма, удалось бежать… Или кому-то, кто знал достаточно об их магии. Хоть что-то.

Я узнаю от нее немного. Она не была придворной дамой, только лишь прислуживала на кухне в свое время и была совсем еще юна, когда мой отец напал на их дворец. Почему-то пожалел ее, одну из немногих прочих... Ну а потом ее судьба известна. То, о чем рассказала мне Ирида — так ее звали — было неутешительной информацией. Она рассказала мне, что практически весь совет, отвечающий за камень, был казнен еще при прежнем короле, из-за какой-то оплошности. И что большая смута началась при дворе еще до нападения альвов.. И что Вельма не была носителем камня при рождении. Последнее было и вовсе странно — потому как это было большим исключением из общего правила. Она рассказала, что девушек, которые были хранительницами, всегда держали отдельно и не давали им выходить в свет, а Вельку — как она ее назвала — она помнила еще в детстве, когда они тайком играли детворой где-нибудь в саду. И это значило, что будучи ребенком, Вельма абсолютно точно была свободна от обязательств, коими сковывал ее камень.

Я уже собирался послать кого-нибудь из слуг за своей невестой, дабы поделиться с ней всем тем, что удалось узнать за день, как вдруг она внезапно сама врывается ко мне в библиотеку, плотно захлопывая за собой дверь.

— Развлекаешься? Не устал за день? — с порога заявляет мне Вельма. — Ну и как часто ты свой гарем навещаешь?

Ее глаза горят праведным гневом, а на лице написаны ярость и презрение. 

Разумеется, я сразу понимаю, о чем она.

— Я не…не навещаю свой гарем, — жестко отрезаю я. Даже сама мысль об этом мне отвратительна. Как она могла вообще решить, что я на такое способен?

Сделав несколько решительных шагов вперед, Вельма опирается ладонями о стол, за которым я сижу.

— Ах, значит ты навещаешь исключительно эльфиек. Ну и сколько их ещё при дворе? Скольких ты ещё за сегодня успел одарить своим вниманием? И сколько раз ты навещал их, пока я у себя в комнате сидела, без еды и без общения?

Теперь настает уже моя очередь резко вставать из-за стола, таким образом оказываясь прямо напротив эльфийки, смотря ей в глаза. Все это слишком напоминает мне те времена, когда мы только начинали свое знакомство и зачастую не могли понять друг друга. Вот и теперь — я не совсем понимаю, за что именно она злится. Неужели за то, что я решил вызнать у Ириды то, что было так важно для нас обоих?

— Мне кажется, тебе стоит успокоиться, — как можно спокойнее стараюсь ответить я. Была у меня такая особенность — в такие моменты я закрываюсь и превращаюсь в типичного альва — сурового и неприступного, абсолютно безэмоционального. — Я не понимаю, почему ты злишься за то, что я встречался с одной из наложниц.

Ох, если бы я только подумал, как это звучит со стороны... Обязательно выбрал бы другую формулировку. Но я же даже подумать не могу, что сама Вельма допустит мысль, будто я в принципе могу с кем-то делить постель, кроме нее. Это было бы абсолютно недопустимо для меня.

— Ах ничего страшного, да? — хлопнув пару раз ресницами, Вельма чуть ли не теряет дар речи. — Ерунда, говоришь?

Стукнув кулаком по столу, она тут же добавляет, еще громче и яростнее, чем до этого:

— Вот и ночуй сегодня у своих наложниц, раз так!

От ее столь неприкрытой агрессии я теряюсь. И решаю применить проверенный способ — взглянуть на ситуацию ее глазами. И почему я до сих пор этого не сделал? Очевидно, что партия идет куда-то не туда.

И когда я прикидываю наконец, что именно вызывает в ней такую злобу, когда предполагаю, что Вельма, похоже, действительно верит в то, что я был с одной из наложниц в том самом плане, я даже не верю сам в подобное изначально. Но логика твердит свое — только так можно объяснить подобное поведение. Мои глаза совсем округляются от удивления и я спешу обогнуть стол, чтобы приблизиться к Вельме и схватить ее за плечи.

— Вельма, мы только говорили! — я не знал, какая эмоция во мне сейчас сильнее — злость или желание поскорее переубедить свою невесту в том, что она не права. — Она жила, черт побери, здесь еще при твоих родителях и многое помнит с тех времен! Иного мне и в страшном сне не приснилось бы!..

Неужели она не помнит, каким я был — не подпускающим к себе никого, в том числе и ее. Не терпел прикосновений, ничего подобного. И если в моей жизни и случилось такое, что я смог впустить в свое сердце кого-то, то это она и только она. Или Вельма настолько плохо меня знает, что смогла поверить в то, что мне может быть интересна другая женщина?

Вижу в глазах Вельмы сомнения. Но она все равно подозрительно щурится и выдает:

— Тогда какого лешего у тебя до сих пор существует гарем? И, как мне сказали, вполне функционирует?..

Мне остается только мысленно закатить глаза. Ну вот как объяснить ей, что это уже давно никакой не “гарем”? Что за слово такое дурацкое вообще... Где она его услышала только. Но я стараюсь сдержать свои эмоции и даже ослабляю хватку на плечах Вельмы, слегка оглаживая их ладонями, дабы успокоить девушку.

— Он не функционирует. Я попросту не смог выгнать наложниц после того, как умер отец. Какая жизнь их ждала бы? Они не виноваты в том, что однажды стали прихотью прежнего короля.

Я очень надеюсь, что Вельма меня поймет. И не прикажет выгнать бедных девушек из дворца. У некоторых из них, насколько мне было известно, были уже дети... И им абсолютно некуда теперь пойти. Равно как и ее няне и повару, например.

Наконец сдавшись, Вельма расслабляется, но скрещивает при этом руки на груди, обиженно надувая губы.

— Мне это не нравится, — ворчит она, — Особенно не нравится наличие эльфийки. Тем более такой! И сколько раз до моего появления ты с ней спал?

Этот вопрос меня смущает еще сильнее. Ведь сейчас, чтобы не выводить Вельму из себя еще больше,,