позволяя ей исполнить эту свою маленькую шалость и даже изображаю удивление, когда вижу ее. Вот и сейчас — я ловлю ее руки своими, разворачиваюсь и дарю ей сдержанную улыбку. 

Она здесь, пожалуй, единственная, ради кого я готов улыбнуться.

— Думаешь, я способен не узнать тебя? — задаю я риторический вопрос, невольно оглядывая ее внешний вид. Как я уже говорил, мне сложно воспринимать эльфийку как красивую женщину отдельно от нее самой — я видел всегда ее целиком и мне тяжело судить о ее красоте, ведь для этого пришлось бы сравнивать ее с другими, а других для меня попросту не существует, следовательно, она попросту для меня является самой совершенной и единственной. 

Но, с другой стороны, я могу сравнивать ее с ней же самой. И сегодня, здесь и сейчас, принцесса отличается от себя обычной. Не могу сказать, что мне нравится весь этот эльфийский блеск, украшения, открытое платье... Да уж, последнее, пожалуй, даже чересчур открытое. Но ей это идет. Все будут видеть, что их королева самая прекрасная на свете, а Вельма ведь так хотела, чтобы ею восхищались, хотели ей подражать. Поэтому я попросту не могу быть против.

— Ты будешь самой красивой королевой, какую только видел этот мир, — высказываю я свои мысли вслух.

Улыбнувшись, девушка прижимается ко мне и говорит тихо-тихо, чтобы это слышал только я:

— Ты не представляешь, как я жду момента, когда все закончится, и я смогу снять это платье, — сказав это, она завершает свою фразу коротким поцелуем в щеку, а потом снова отстраняется, чтобы заглянуть мне в глаза:

— Королева подстать королю.

Ох, хотел бы я сказать ей, что тоже жду момента, когда все это закончится, и я смогу снять с нее это платье.

— Ты же сама хотела пиры, балы и кучу поклонников, — усмехаюсь я, напоминая дословно ее условие пребывания здесь. — Все здесь ради тебя, — уже серьезнее добавляю я. — Только не заставляй меня танцевать, я ни разу в жизни этого не делал.

Сейчас я понимал, что это упущение с моей стороны, но еще месяц назад, пожалуй, я бы и подумать не смог бы, что буду участвовать в подобных мероприятиях.

Хоть я и был королем, но сейчас я оказался в ситуации, когда Вельма знакомила меня с дамами, которые уже некоторое время успели прибыть во дворец. Я, в свою очередь, представлял ей некоторых представителей знати, которые не были приставлены ко двору. Все эти беседы были донельзя скучными, поздравления в большинстве своем без особого энтузиазма, но я отслеживал еще помимо того враждебные настроения — и, к счастью, таковых не было. Было непонимание, скептицизм, больше — любопытство, но ненависти к Вельме никто не испытывал. В конце концов, отец больше всего прививал ненависть к эльфам именно во мне, а весь народ настроить против них ему не удалось.

— …Вы позволите пригласить будущую королеву на танец? — в какой-то момент один из гостей, высокородный альв, осмеливается подойти к Вельме с вежливым предложением.

Девушка переводит на меня несколько недоумевающий взгляд, словно бы спрашивая дозволения. Я лишь пожимаю плечами и выставляю ладонь вперед, как бы показывая Вельме, дерзай, если сама того хочешь. Принуждать ее веселиться я не собираюсь, но и против я не был, даже с неким облегчением отнесся к тому, что кто-то потанцует с ней за меня.

Я не до конца понимаю мотивов мужчин, которые танцевали с ней в течение вечера, по крайней мере — альвов, но с их стороны это является лишь интересом и вежливостью, по крайней мере, их запах говорит мне об этом. Примешивался еще один, мне незнакомый, кислый и резкий, но он будто бы витает во всем зале, и я пока не могу дать ему определение, хоть он и кажется мне смутно-знакомым. Я отвлекся от него, от Вельмы, точнее было бы сказать, что меня отвлекают — слишком много важных персон хотят осчастливить себя праздным разговором с королем и будто бы невзначай вставляют в него совсем не праздный детали, касающиеся государственных дел. Я не могу их в этом винить — обычно все дела доходят лично до меня только лишь через советников, а удостоиться моей аудиенции — весьма сложное дело, так что неудивительно, что многие желают поговорить со мной лично.

Сколько проиграло танцевальных партий за это время? Я сбиваюсь со счету. Но в какой-то момент меня отвлекает новая вспышка того странного аромата, весьма сильная и, пожалуй, напрягающая. Я поворачиваю голову и вижу, что Вельма танцует уже не со сдержанно-вежливым представителем моего народа, а с человеком — и уж он, в свою очередь, точно не стесняется в выражении своих эмоций. И тогда я понимаю, что за запах мучал меня все это время.

Вожделение. 

Черт побери, он хотел ее. Может, мою невесту не все понимали, не все любили, не все желали признавать королевой — но того факта, что она единственная эльфийка здесь, единственная, обладающая подобным притяжением и очарованием и, черт побери, единственная, кто одета и держится подобным образом — в отличие от скованных дев-альв и слишком уж пошлых человеческих женщин, к которым нельзя долго было держать интерес. Она сейчас является жемчужиной этого бала, с этим нельзя спорить. И слишком долго все при дворе думали, что это брак по расчету, да и сейчас, вероятно, продолжают так думать.

Стоит ли говорить, что все эти мысли, пронесшиеся в моей голове за мгновения, стали причиной того, что у меня за секунду буквально чернеет пелена ярости перед глазам, и мне даже требуется время, чтобы взять себя в руки?..

Я ни в коем случае не хочу оскорбить принцессу тем, что прерываю ее танец. Пожалуй, даже слишком резко и невежливо, но я все еще стараюсь держать себя в руках. И даже улыбаюсь натянуто ее кавалеру, который, должно быть, не ожидал увидеть короля, что заберет у него партнершу для танцев.

Сжав мою ладонь, когда мы отходим в сторону, Вельма обеспокоенно интересуется:

— Что-то не так?

Я бы очень хотел хотя бы сейчас на время отключить свой дар, чтобы позволить Вельме и дальше веселиться, но не могу. Да и зная, как она влияет на людей в этом зале, у меня уже не получается спокойно к этому относиться. Сколько бы я ни пытался сдержать свои эмоции, выровнять дыхание, получается это у меня из рук вон плохо. 

Чтобы нас не услышали, я