Немцы, прорвавшись в Холм, продолжали атаку против Куземкино с целью расчистить себе путь в город. Напор врага ослабел только 31 января, когда на дорогу Холм – Локня возле деревни Сопки в десяти километрах от Холма вышла 45-я стрелковая бригада. Предыдущими боями она была обескровлена. На 13 января в ее 73-м стрелковом полку насчитывалось 218 человек, в 164-м – 312 человек. До 12 февраля атаки на Холм не предпринимались. Наши части приводили себя в порядок, пополняли стрелковые батальоны за счет тыловых и спецподразделений, доведя состав каждого из трех батальонов полков до 500–550 человек.

10 февраля была образована Холмская группа войск 3-й ударной армии под командованием генерал-майора Стрельбицкого. В группу вошли 33-я и 491-я стрелковые дивизии, 45-я стрелковая бригада, 613-й артиллерийский полк, 171-й артиллерийский полк противотанковой обороны, два дивизиона РС, 145-й и 170-й танковые батальоны, два минометных дивизиона.

Для подошедшей к городу 75-й отдельной морской стрелковой бригады бои за Холм начались у деревни Тараканово на левом берегу Ловати. Используя выгодное расположение вдоль большака Локня – Холм, немцы построили там полевые укрепления на узком участке фронта. Справа река Ловать, слева – непроходимое для танков болото. Клочок земли между этими естественными преградами, изрезанный сетью траншей, усыпанный дзотами и другими огневыми точками, позволил врагу оседлать большак в непосредственной близости от Холма. Именно с этого плацдарма немцы стремились пробиться к своему окруженному в городе гарнизону.

От захваченных в ночь с 17 на 18 февраля трех «языков» стало известно, что 16 февраля из Германии на самолетах прибыли десантники. Бои за Тараканово начались 18 февраля и носили ожесточенный, кровопролитный характер. По плану 18 февраля артиллерийскую подготовку должна была вести 45-я бригада. В назначенное время – 10.00 – артиллерия соседа не открыла огонь. Части 75-й бригады, выполняя приказ, пошли в атаку. И в это время из 45-й бригады сообщили по телефону, что наступление откладывается, так как бригада не успела подготовиться. Но в это время бой уже был в разгаре, группы краснофлотцев дрались уже на окраинах села. Сильный орудийный, минометный и пулеметный огонь противника сорвал атаку. Понеся большие потери, моряки отошли на исходные позиции.

Наступление на Тараканово и Хворощино предпринималось ежедневно вплоть до 23 февраля, но малочисленные уже батальоны сломить сопротивление врага не смогли. В этих боях 75-я бригада вела наступление без поддержки артиллерии, без танков и отсутствия светлого времени на подготовку операции. Была исключительная нужда в средствах связи (провод), которая остро чувствовалась после бомбежки. Командные пункты батальонов не были связаны с командирами рот. От командного пункта бригады к батальонам шла однопроводная связь, от командных пунктов артиллерийских дивизионов не было телефонной связи с орудиями и наблюдательными пунктами.

В предыдущих боях моряки имели большие потери, и потому, чтобы не пропустить врага, пришлось перейти к обороне. Самой жестокой бомбардировке части бригады подвергались с 6 по 8 марта. Немцы бросили авиацию, которая с рассвета и до темноты бомбила передний край обороны и артиллерийские позиции в Пронинской роще.

Чувствуя безнаказанность из-за отсутствия у нас истребительной авиации и зенитной артиллерии, противник нагло и самоуверенно демонстрировал свое превосходство в воздухе. Прилетев в район наших позиций, вражеские летчики сначала летали по кругу, а затем с воем пикировали, сбрасывали бомбы и обстреливали из пулеметов. Вместе с бомбами – листовки, в которых призывали прекратить сопротивление и сдаваться в плен, показывали бессмысленность сопротивления.

Видимо, посчитав, что после трехдневных бомбежек на наших позициях не осталось никого живого, противник утром 9 марта крупными силами пошел в наступление. Но не вышло. Встретив сильное огневое сопротивление и понеся большие потери, враг вынужден был отойти на прежние позиции.

...

Это была оценка боевых действий личного состава, мужества и героизма матросов и командиров.

Ставка ВГК 19 января для усиления 3-й ударной армии направила сформированную в Казахстане 391-ю стрелковую дивизию. Выгрузившись на станции Торопец, дивизия совершила марш к Холму и приняла участие в штурме города с 18 по 21 февраля 1942 г. Полки 33-й стрелковой дивизии, наступая с юго-востока, овладели несколькими квадратами (по топографической карте) в центральной части города. Батальоны 391-й стрелковой дивизии утром 19 февраля ворвались в город и смогли захватить две улицы, идущие вдоль города, и закрепились на них. Немцы лишились важных рубежей. Улицы соединяли два опорных пункта – школу и церковь. Артиллерия на конной тяге, преодолев за ночь 25 км через леса и болота, подоспела вовремя. С помощью артиллерии удалось обескровить атакующие подразделения врага. К концу дня 21 февраля было занято 18 квадратов, немцы были выбиты из школы и церкви. Ночью бой шел в основном в районе реки Ловать. К утру 22 февраля бои начали затихать. В дальнейшем противник смог восстановить положение.

Город Холм, зима 1942 г.

Об ожесточенности боев в городе видно из воспоминаний участника обороны: «…одной из самых важных оборонных точек в крепости Холм была бывшая тюрьма ГПУ в центре города. А сейчас оставалось защищать только стены, поскольку все остальное было в руинах. Четырехэтажное здание само по себе выглядело как крепость… Прочные наружные стены и толстенные внутренние перегородки усиливал значительный слой бетона. …Забыв про осторожность, упрямо пытаясь захватить столь престижный объект, коммунисты штурмовали его раз за разом, в паузах концентрируя на нем постоянный огонь артиллерии. Под их нажимом мы иногда оттеснялись вплотную к стенам тюрьмы. Но здесь линия фронта становилась непробиваемая и неизменно замирала на месте, так было в течение всего нашего пребывания в Холме.

Обе стороны признавали стратегически выгодную позицию тюрьмы. Для нас она превратилась в фокус обороны всей крепости, а для коммунистов – в главную цель атаки, о чем напоминалось несколько раз на дню. Было абсолютно ясно, почему мы ни в коем случае не можем себе позволить потерять тюрьму. Случись это, наша оборонительная позиция сократилась бы до узенькой полоски.

Поэтому большинство жестоких сражений происходило вокруг стен бывшей тюрьмы ГПУ. Защитники отражали массированные атаки, по меньшей мере, один раз в день, а нередко и по восемь раз в день на нас бросалась пехота при поддержке танков. Мы ухитрялись поражать танки единственным оружием – связками ручных гранат.

Каждый знал, что коммунисты уже неоднократно вламывались на первый и даже второй этажи тюремного форта, однако наши войска все же оставались хозяевами верхних этажей. …Я до сих пор отчетливо вспоминаю длинный шест, который мы использовали, чтобы спустить гранату сверху вниз и кинуть в оконный проем на их головы» [75] .