Вдруг повернётся? Что увидим? Полуулыбку тонких уст…

– О, и это ты сам написал?

Сергей кивнул и после небольшой паузы произнёс:

– И это далеко не последний сюрприз.

– Что ты имеешь в виду?

– Конечно, я хотел, чтобы это оставалось сюрпризом до нашей годовщины свадьбы, но…

– Расскажи сейчас, пожалуйста!

– Это билеты в Казань. Я знаю, ты любишь путешествовать. И поэтому подумал…

Фуууух! В этот момент я почувствовала, как целая гора слетела с плеч. Чего я только не надумала себе за эти дни!

– Дорогой, всё это очень мило, но давай договоримся на будущее об одном моменте.

– О чём, дорогая? – в тон мне спросил Сергей.

– Больше никаких сюрпризов. Особенно на годовщину.

Муж громко рассмеялся и ответил не сразу.

– Обещаю, – торжественно произнёс он, прижимая руку к груди, как во время клятвы. – Но и ты обещай. Никаких сюрпризов. Особенно с картинами.

Пообещав в свою очередь, что никаких сюрпризов больше не повторится, я задумалась о событиях этого дня. Удивительно, сколько у меня накопилось вопросов. Как Сергей смог связаться с хозяином особняка сразу после моего звонка? Хотя я сама распечатывала информацию о встрече с адресом и номерами телефонов…

И, кажется, копию оставила на столе. Но тогда как владелец особняка… впрочем, я могу расспросить Серёжу уже дома о том, что ещё ему известно. А сейчас попробую подремать в машине. Моему мозгу требуется не пища для размышлений, а отдых.

Но сразу исполнить это намерение мне не удалось. В голову продолжали лезть мысли. Сидеть на переднем сиденье (если не на месте водителя!) всегда было для меня испытанием. И сейчас я долго не могла позволить себе задремать, а всё смотрела на мелькающие то тут, то там машины и мотоциклы. Даже не верится, что Сергей сейчас сидит рядом со мной, а не рассекает на одном из таких мотоциклов. Когда мы познакомились, он на третьем свидании предложил познакомить меня с одним из важных членов своей семьи. Каково же было моё удивление, когда он подвёл меня к месту, где был припаркован его мотоцикл! Поначалу он и меня увлёк мотоциклами, их особой металлической культурой и музыкой. Но чем крепче становились наши узы, тем тяжелее давался мне тот факт, что Серёжа везде передвигается на таком опасном транспорте. Временами у нас разгорались жаркие споры на эту тему. Но когда в нашу жизнь вошла Маша, Сергей сам принял сложное решение. Помню как сейчас, как он впервые вошёл в палату, чтобы увидеть нашу малышку. Тогда-то им и были произнесены три заветных слова: «Я продал мотоцикл».

Глава двадцать первая. На даче показаний

Ехать в участок на дачу показаний всё же пришлось. Получилось, кстати, забавно. Когда я сообщила мужу эту «радостную» новость, он решил, что я собираюсь ехать на дачу. Причём одна. И прошу его посидеть с Машей. Пришлось сделать некоторые объяснения.

Я объяснила, что на дачу я не собираюсь. Но мне пришло сообщение, в котором был указан адрес участка, где рассматривается дело Тома. Сообщение прислал владелец особняка. Имя последнего, кстати, оказалось Пётр Иванович. И как я только могла это забыть?

Итак, на следующий день, прихватив с собой свои заметки и записку, найденную в книге Дэна Брауна «Инферно», я отправилась по указанному адресу. Маша осталась дома с папой, которому удалось отпроситься с работы.

В участке пришлось подождать, когда меня пригласят в кабинет следователя. Я немного нервничала и поэтому всё время теребила в руках свои заметки. И, кажется, даже немного их порвала по краям. К счастью, ждать пришлось недолго, иначе от моих записей могло ничего и не остаться.

Следователем оказался приятный человек лет тридцати шести – тридцати восьми. У него был запоминающийся римский нос и волевой подбородок. Во взгляде было что-то располагающее к откровенности, но в то же время нечто хищное и властное. Посмотрев на него, нельзя было избавиться от мысли, что именно так и должен выглядеть настоящий следователь. Или… его полная противоположность.

– Добрый день, меня зовут Виктор Александрович. Я следователь по делу, к которому вы имеете косвенное отношение. Предупреждаю об ответственности, которую вы несёте при даче ложных показаний или утаивании сведений, играющих важную роль в этом деле…

Мой взгляд тем временем упал на картину, которую я никак не ожидала здесь увидеть. В стороне висела, насколько я могу судить, копия работы художника Николая Николаевича Ге «Пётр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе». Её присутствие здесь несколько меня обескуражило. Что она должна здесь символизировать? Уж не правосудие ли, перед которым все равны? Или…

– Кхм, – следователь слегка кашлянул, привлекая моё внимание.

– Прошу прощения, меня отвлёк профессиональный интерес. Я увидела картину Николая Николаевича Ге, а моя профессия тесно связана с картинами. Я – искусствовед… но прошу меня извинить, я готова к даче показаний.

– Картина, здесь присутствующая, – вовсе не украшение интерьера. Она связана с другим делом, которое тоже веду я, – меня приятно удивило тактично данное объяснение. – А начать я попрошу со знакомства с подозреваемым, называющим себя Томом.

– Первый раз мы встретились в гостях у подруги. Это было во второй половине дня. Мне сразу показалось, что он имеет на неё сильное влияние. Но я не успела разобраться в этом деле. Думала, что будет случай поговорить с Лерой наедине. Но такой возможности не представилось. Вечером того же дня я увидела его среди гостей на мероприятии, организованном Петром Ивановичем. Но ещё до этого произошло кое-что, по моему мнению, относящееся к делу…

И я рассказала о бумаге, найденной в доме у Леры, затем о предшествующем этому «ограблении», когда уже из моего дома пропали две вещи – копия знаменитой картины и книга Дэна Брауна.

Далее следователь попросил меня в деталях описать последние события, закончившиеся поимкой и арестом Тома. А после этого дать краткие характеристики всех, кто так или иначе принимал участие в этом деле.

Давая характеристику Лере, я всячески старалась ненавязчиво подчеркнуть невиновность подруги. Рассказала также и о своём визите к ней в больницу. Виктор Александрович слушал, не перебивая. Только кое-где просил говорить подробнее. Выражение его лица при этом оставалось совершенно бесстрастным.

– Ну, что ж. Спасибо большое. Вы очень помогли следствию, – сказал он в конце.

– А мне или Лере не придётся выступать в суде?

– Пока ничего сказать не могу. Это дело ещё находится в самом начале пути. Могут всплыть неожиданные факты…

– Но вы же не думаете, что Лера могла…

Виктор Александрович сдержанно улыбнулся.