— Я отродясь в клубе не бывал…

— А с зеркалами вы знатно придумали. Кто у вас в поселке такой головастый? Отец Алексей?

— Какие зеркала? — отпирался Игорь. — Нет в генеральском доме никаких зеркал. Вот те крест! Если бы были, я бы знал.

— Я тебе, дружище, заплачу вдвое против того, что дал. Только признайся, для чего весь этот маскарад?

Игорь всплеснул руками и придвинулся поближе к постояльцу, обдавая его смрадным дыханием.

— Это нечистый тебя попутал… Теперь ты у него во власти! Он к тебе в душу забрался и спрятался там…

— Больно «нечистый» на тебя был похож, — заметил Ренат. — Просто одно лицо! Как ты так быстро переоделся, Игореха?

— Тренировался долго, — смирился со своей участью хозяин дома.

— Ага-а! Сознался-таки!

Поникший вид Игоря не разжалобил Рената, он решил «дожимать» собеседника до конца. Его смущала пустота в голове хозяина дома, словно все мышление этого выпившего мужика ограничивалось бутылкой и сварливой женой.

— Я в полицию заявлю на вас, шутников. Пусть участковый разберется, есть в генеральском доме зеркала или нет, а заодно и проведет с вами профилактическую работу.

— Иди, заявляй, — покорно кивнул Игорь. — Но участковый туда нипочем не сунется. Он не дурак, чтобы беду на себя накликать…

Уссурийск

— Сюда мы тогда по ошибке свернули, — сообщил пассажирам Мушкетер. — Эта грунтовка ведет на базу отдыха «Семеновка». Я проверял.

— Где-то здесь притормозите, — попросил Засекин, внимательно глядя в окно. — Я точно не укажу место… надо искать.

Лариса сидела ни жива ни мертва. Она понимала, что речь идет не о самозванце, которого убили практически в ее присутствии, а о настоящем графе Шувалове. Но легче ей от этого не стало.

Водитель припарковал «опель» на обочине, вышел и подал руку Ларисе.

Засекин выскочил из машины и устремился вперед. Его бейсболка мелькала в кустарнике как надежный ориентир.

— Куда это он? — едва поспевала за ним Лариса.

— От дома Шувалова сохранились остатки фундамента, — на ходу объяснил таксист. — Строение было деревянным, но на каменной основе. Дом известен тем, что служил явкой людям Унгерна. Барон присылал сюда своих шпионов, а Шувалов делился с ними тайными сведениями. Когда его убили, дом пришел в упадок. Никто не хотел там селиться.

— Почему?

— Поговаривали, что Шувалов устроил в доме тусовку для мертвецов. Он тосковал по своей невесте, которая рано скончалась, и увлекся спиритизмом…

Засекин неожиданно остановился на небольшой прогалине, и Лариса с Мушкетером чуть не налетели на него.

— То был не совсем спиритизм, — заметил ученый, раздвигая руками молодую поросль. — Чтобы продолжать общаться с усопшей возлюбленной, Шувалов соорудил зеркальное устройство… наподобие греческого Оракула Мертвых. В начале прошлого века многие аристократы увлекались оккультными практиками, и граф Шувалов был одним из них. Вероятно, в этом они сошлись с Унгерном, который был помешан на колдовстве, хиромантии, шаманизме и прочих подобных вещах.

— Кажется, тут что-то есть! — воскликнул Мушкетер, опустившись на корточки и указывая пальцем на выступающие из земли камни. — Я нашел! Нашел!

У Ларисы в ушах звучал голос Ильи, который угощал ее завтраком. Блестел начищенный самовар, дымился чай в фарфоровых чашках, и на стене висела фотография барона Унгерна…

— Отчего же умерла невеста графа?

— Понятия не имею, — отозвался таксист.

Засекин присел рядом с ним, разглядывая остатки фундамента. Это были те самые камни, которые он изучал со своим прибором.

— Девушку сгубило зеркало, — торжественно изрек он. — Она слишком много времени проводила за ним, и результат не заставил себя ждать. По крайней мере, так гласит легенда. Это было какое-то особенное зеркало…

Лариса побледнела и покачнулась. Мужчины, увлеченные фундаментом, не обратили внимания на свою спутницу. Только когда она начала оседать на землю, «профессор» спохватился и подставил руки.

— Барышне плохо, — заключил он, прижимая ее к себе. — Наверное перегрелась на солнце. У вас есть аптечка в машине?

— Да, — растерялся Мушкетер.

— Тащите сюда нашатырь! Быстро!

Когда водитель вернулся с пузырьком нашатырного спирта, Лариса уже пришла в себя. Засекин уложил ее на траву и обмахивал своей бейсболкой, как веером.

— Слава богу, обошлось…

— Дайте ей понюхать на всякий случай, — сказал Мушкетер, протягивая нашатырь.

— Уже не нужно. Ей лучше. Видите, она порозовела? — Засекин выпрямился, нахлобучил бейсболку и оглянулся по сторонам. — Тут аномальная зона, понимаете, молодой человек? Может всякое случиться. И дурнота в том числе.

Мушкетер зачем-то открутил пробку, поднес пузырек к лицу и поморщился:

— Фу-у! Ну и гадость…

— Вам тоже нехорошо? — оживился «профессор». — Это геопатогенное влияние. Я возьму свой прибор и приеду сюда еще раз, сделаю новые замеры. Я изобрел устройство для изучения аномалий. Оформил патент и получил несколько выгодных предложений из-за рубежа. К сожалению, нет пророка в своем отечестве!

— Значит, мы тогда неспроста заблудились.

— Подобные зоны изменяют не только человеческое сознание, но в первую очередь пространство и время…

Лариса лежала, глядя на мужчин снизу вверх и слушая их болтовню. Они представляли забавное зрелище: патлатый безалаберный Мушкетер и рафинированный ученый, который пытался втолковать таксисту сложную теорию аномалий.

— Дом Шувалова стоял на месте древнего святилища, — продолжал Засекин, указывая пальцем на землю. — Судя по всему, там, в глубине, существует разветвленная сеть туннелей. Быть может, в подземелье и находится источник воздействия. Но до него нам не добраться.

— Что вы говорите? — покрываясь потом, пробормотал таксист. — А куда же подевался дом самозванца? Провалился сквозь землю? Похоже на то…

Засекин настолько увлекся своей теорией, что пропустил мимо ушей его реплику. Зато Лариса обратила на нее внимание. Ей было не до шуток.

— Аркадий, помогите мне подняться, — попросила она, пресекая дальнейшее развитие опасной темы. — Я хочу воды. В машине есть минералка…

— Я сбегаю? — предложил обескураженный Мушкетер.

— Пожалуй, я уже сама могу идти.

Лариса встала, опираясь на руку Засекина, который взирал на нее с нескрываемым обожанием. «Да он влюбился!» — подумала она, пытаясь сохранить равновесие. Тело было ватным, непослушным. В голове шумело.