Щелк!.. В его сознании развернулась сцена, которую описывала подруга Софьи, только гораздо шире и подробнее…

В московской квартире, где жили Лукины, пахло ремонтом. Две молодые девушки, вымокшие и дрожащие, топтались в прихожей. У вешалки были свалены в кучу рулоны обоев. А в гостиной разыгрывалась драма между мужем и женой.

— Идиот! — с перекошенным от гнева лицом вопила генеральша. — Как ты мог решиться на кражу?! Совсем мозги пропил?

— Я пью из-за тебя, — процедил обрюзгший мужчина в военной форме. — Ты испортила мне жизнь! Я думал, мы будем счастливы, а ты…

Он махнул рукой и отвернулся от разъяренной супруги.

— Я отдала тебе свою молодость и красоту, старый хрыч! Но ты этого не ценишь!

— Тебя всегда интересовала моя должность и деньги. А я-то, дурак, потерял голову и не замечал очевидного, — парировал он. — Лишь недавно я начал задумываться, что нас связывает, кроме ребенка?

— Тебе наплевать на меня, но подумай хотя бы о дочери. То, что ты сделал, погубит ее будущее!

— Ты завралась, Женя, запуталась в собственных интригах. Мне давно следовало сжечь все твои черные книги и прочую хрень! Будь уверена, я положу этому конец. Каким бы ужасным он ни был.

— Тупой солдафон! — истерически выкрикнула генеральша. — Ты ничего не понимаешь! Кретин…

Она рухнула в кресло, накрытое от пыли целлофаном, и зарыдала. Лукин взял со стола графин, подошел и с холодным бешенством вылил воду ей на голову. Рыдания прекратились. Тщательно завитые локоны женщины обвисли, с них капало. Шелковый домашний халат промок на плечах.

— Ты сдохнешь… — прошептала она, кусая губы. — Сдохнешь…

Сцена, за которой наблюдал Ренат, померкла и рассеялась. Он снова очутился в кабинете Эльвиры. Она продолжала что-то говорить все это время, но он не слышал. Впрочем, самое главное он узнал.

— Вы мне очень помогли, — искренне поблагодарил он администраторшу. — Возьмите мой выигрыш себе. Деньги вам пригодятся. Только не тратьте их на ашрам.

— Откуда вы…

В этот момент какая-то искра прозрения вспыхнула в ее сознании. Эльвира судорожно вздохнула, прижала руки к груди и спросила:

— Что будет с моим сыном? Мне удастся его спасти?

Ренат отрицательно покачал головой…

* * *

Уссурийск

Ирина с Катей за завтраком беспрерывно зевали и обменивались упреками.

— Из-за твоей дурацкой затеи я не выспалась.

— Это все призрак! — оправдывалась Катя. — Если бы он нас не спугнул, мы бы…

— Ты правда такая наивная? Или притворяешься? Какой еще призрак? То был натуральный мужик, из плоти и крови!

— Хахаль наследницы?

— Черт его знает. Я не ожидала, что она поселится в доме Сазонова, — призналась Ириша. — Думала, побоится после покойника.

— Послушай, мы видели, как зажегся свет в окне. Но кто его включил — неизвестно. Может, там полиция засаду устроила?

— Кому это надо? Сазонов был инвалидом на мизерной пенсии, а не шишкой какой-нибудь. О нем уже все забыли.

Катя была поглощена мыслями о кладе. Она одолжила металлоискатель на целую неделю и не собиралась сдаваться. Первая попытка провалилась, но это ни о чем не говорит.

— Я от своего не отступлю…

— Это без меня, — рассердилась Ирина. — Я больше не намерена шастать по ночным улицам. А если бы тот мужик нас догнал?

— Мы бы от него отбились.

— Что ж ты бежала, аж пятки сверкали? Металлоискатель в кустах бросила?

— Не бросила, а спрятала, — возразила Катя. — Он, между прочим, тяжелый, и тащить его неудобно. Надо пойти и забрать.

— Если его не украли. Не жалко чужую вещь?

— В тех кустах черт ногу сломит. Кто туда полезет?

— Учти, я за прибор платить не буду, — предупредила Ирина. — Мне что, деньги девать некуда? Ты брала эту штуковину, ты и разбирайся.

— Спасибо за совет…

На тарелках девушек остывала овсянка, бутерброды с сыром лежали нетронутыми.

— Ты чего не ешь? — хмуро осведомилась Катя, допивая чай.

— Не могу. Аппетита нет. Голова как чугунная. И вообще… зря я с тобой связалась.

— Интересно, что за мужик за нами гнался? Может, он тоже золото ищет?

Ирина потерла виски и застонала. Остаток ночи она провела в полудреме, просыпаясь от одного и того же кошмара. Будто она красится перед зеркалом, и вдруг оттуда тянется чья-то рука, хватает ее за горло и душит…

— Я отпуск взяла… за свой счет. Хочу отдохнуть.

— Вы сговорились с этой столичной фифой, Ларисой, за моей спиной? — возмутилась Катя. — Может, ты ей настучала, что на участке клад зарыт? Вот она своего хахаля и позвала на подмогу?

Ирина не выдержала, молча выскочила из-за стола и вышла из кухни. Катя в сердцах крикнула ей вслед:

— Давай, иди, докладывай ей, что у меня на уме!.. Подруга, называется!.. Отпуск она взяла!.. А мне ни слова!..

Катя злобно убирала посуду, когда из комнаты раздался истошный крик…

Ученый обошел дом со своим прибором, много говорил, показывал Ларисе стрелку, которая то дергалась, то замирала на месте, и в конце концов выдохся.

— Здесь, несомненно, отмечаются аномалии, — заключил он. — Вы спускались в подвал?

— В доме нет подвала. Только погреб, и тот в сарае для дров.

— Мне необходимо спуститься туда.

— Не сегодня, — охладила его пыл Лариса. — Дом достался мне в наследство, но право собственности пока не оформлено. Да и сорока дней со смерти хозяина еще не минуло. Признаться, мне неловко шарить по всем углам. Здесь еще витает дух покойного.

— Предрассудки! — отмахнулся Засекин. — Дух покойного, как вы изволили выразиться, не имел бы ничего против научных изысканий.

— Я в этом не уверена.

— А что зеркала? Вы видели в них чужие лица?

— Один раз… промелькнуло что-то. Если мне не почудилось. Но с тех пор больше ничего такого не повторялось.

— Вы позволите мне снять показания прибора с каждого зеркала? — взмолился «профессор». — Я попрошу у духа прощения за беспокойство.

Лариса пожала плечами. Засекин выглядел смущенным, влюбленным и одержимым. Должно быть, аномальные явления вызывали у него страстный интерес, который был сильнее чувства мужчины к женщине.

— Как хотите, — сказала она. — Но учтите, после смерти хозяина, зеркала оставались открытыми. Вас может ждать сюрприз.