тарелку Светозар, словно у него глаза на затылке образовались или слух обострился аки у оборотня.

Ответить я не успела, Святогор встрял, покровительственно приобняв меня за плечи и притиснув к себе:

— Да ничего страшного, наша малышка пальчик порезала, я его мигом залечу.

Наша?! Я возмущённо толкнула окончательно обнаглевшего оборотня локтем в живот и пробурчала, для убедительности даже молнию из глаз выпустив:

— Сама справлюсь.

Угу, кто бы меня ещё послушал! Правда, нет худа без добра, Светозар ко мне тоже подошёл, руку мою взял, палец осмотрел:

— И, правда, пустяк. Мазь нанести, чтобы не болело и ранка затянулась быстрее да пластырь наклеить.

Отлично, вот он, повод немного посекретничать наедине! Я скорчила умильную мордашку, цапнув на всякий случай некроманта за руку, а то мало ли, вдруг он захочет переложить на своего приятеля почётную миссию моего исцеления:

— Ты мне поможешь?

Судя по брошенному на Святогора растерянному взгляду, возиться со мной Свет и правда не планировал. А вот фигушки, не отпущу, меня же так распирает от любопытства, что даже аппетит пропал! Некромант понял, что так просто он от меня не избавится, вздохнул и, коротко кивнув, вывел меня из кухни. Святогор простонал страдальчески, но следом не пошёл, предпочёл не дожидаясь нас приступить к завтраку. Ясно сильно мешкать не стоит, иначе можно вернувшись даже капельки жира на сковороде не обнаружить.

Прямо в коридоре я резко развернулась к некроманту, схватила его за рубашку и выдохнула страстным шёпотом:

— А ты родителей искал?

Светозар уставился на меня так, словно я обросла шерстью, отрастила восемь пар ног и развесистые рога до плеч:

— Каких родителей?

Я чуть не застонала от недогадливости отдельно взятых представителей рода мужеского с даром некромантским:

— Своих, разумеется. Вдруг, они умерли в одночасье или покалечились сильно, память потеряли, вот тебя и не смогли навестить.

У некроманта от размаха моей фантазии глаза мало на лоб не полезли. И-их, сразу видно, мужчина, никогда не читал «Страдания прелестной Аделаиды, дочери народа морского», а уж о «Запретной и трагической страсти Валионы из рода оборотней и Святомира-некроманта» и вовсе никогда не слышал!

— Есения, у тебя от голода разум помутился, не иначе, — тоном терпеливого, но смертельно усталого учителя возвестил Светозар, мягко и непреклонно освобождая рубашку из моего захвата. — Я, если ты забыла, некромант, любое несчастье, а уж тем более смерть своих дражайших родичей почувствую на любом расстоянии, где бы они ни были. Поверь мне, умереть вместе с кем-то — это отнюдь не метафора. Последние минуты наших близких мы проживаем вместе с ними. Так что, живы родители мои, можешь даже не сомневаться. А теперь пошли завтракать, пока там ещё хоть что-то можно у голодного оборотня из пасти выхватить.

Некромант круто развернулся и направился обратно на кухню, я, немного помедлив и простеньким заклинанием исцелив порез, направилась следом. Святогор встретил наше возвращение широкой улыбкой оскалом на перепачканном жиром лице:

— Ну, что, голубки, наворковались?

Во мне подняла голову, алчно потирая ладошки, природная пакость, усиленная жаждой реванша. В конце концов, кто сказал, что вредничать может только оборотень?! Я скользнула к опрометчиво оставившему меня без внимания Святогору, вздохнула страстно (перестаралась похоже, Светозар вскинулся, словно боевой конь, услышавший призывный зов рога и принялся изучать меня профессиональным целительским взглядом), ладошкой по спине оборотня провела и мурлыкнула томно:

— А ты ревнуешь?

Мой манёвр увенчался полной и абсолютной победой! Оборотень от неожиданности поперхнулся и отчаянно раскашлялся, яростно мотая головой и лупя себя по груди. Некромант то ли в силу врождённой сдержанности, то ли успев узнать меня чуть получше, давиться мясом не стал, лишь бровь круто изогнул, да щекой дёрнул. Я же, как ни в чём не бывало, с прямо-таки ангельским видом в сторону отошла и принялась мясо себе в тарелку накладывать. М-м-м, дивный аромат, не знала, что Светозар так хорошо готовит! Святогор наконец-то откашлялся, стакан воды залпом выдул и хрипло выдохнул, сочувственно глядя на некроманта:

— Свет, я одного понять не могу: как тебя угораздило с такой заразой связаться?

— Дедушка расстарался. Так что за чудовище видели в лесу?

Оборотень закинул в рот остатки мяса, со вздохом покосился на потёки жира на тарелке, но вылизывать до блеска посуду не стал, видимо, решил поберечь мою нежную девичью душу от столь вопиющего нарушения этикета. Я жест оценила, протянув Святогору ломоть хлеба, которым оборотень со счастливым видом дорвавшегося до еды сироты поспешил воспользоваться. Мама милая, ну и аппетиты у этих мохнатых, не удивительно, что их пары большую часть своей семейной жизни домашним делам посвящают! Тут одной готовкой можно сутки напролёт заниматься!

— Лихогор рассказывал, он решил свою сестру из соседней деревни навестить, да чтобы пыль дорожную не месить, решил лесом срезать.

— А родственными чувствами он воспылал после того, как ему в трактире в долг наливать отказались, да? — с невинным видом уточнил Светозар и пояснил для меня. — Лихогор — это тот, кто мне сегодня весь коридор перегаром пометил.

Я вспомнила сливоносого мужичка, исходящий от него стойкий запах перегара, пьяную муть глаз. Да такому, особенно после пары-тройки стаканчиков что угодно и где угодно примерещиться может, даже змея в верёвке и дракон в метле.

— Ладно, соглашусь, Лихогор свидетель сомнительный, он и соврёт не дорого возмёт, но Бережка-то небылицы сочинять не станет!

Светозар бровь приподнял:

— А что Бережка вечером в лесу делала?

— По официальной версии, — произнёс оборотень с нажимом, — травы собирала.

Некромант презрительно фыркнул, даже не скрывая своего честного, пусть и не вежливого мнения о такой отговорке.

— Так я и сказал, что это версия официальная, для родичей. А вообще она с сэром Ульриком была, он ей стихи читал, она ему венок плела. Ничего более серьёзного между ними не произошло…

— Чудовище помешало?

Вопрос мы со Светозаром задали синхронно, словно специально долго репетировали, переглянулись удивлённо, а потом расхохотались заливисто.

— Спелись, голуби, — фыркнул Святогор, окинув нас таким взором, коий и у мёртвого бы жесточайший приступ раскаяния пробудил.

Только вот на нас с некромантом подобные трюки не подействовали, я с университета не терплю попыток мной манипулировать, да и Светозара в излишней уступчивости даже самый закоренелый оптимист не сможет заподозрить. Оборотень посопел ещё немного, побуравил нас взглядом укоризненным, а потом рукой махнул, любимую присказку оборотней выпалил:

— Ой, да что с вас, голокожих, взять!

Мы с готовностью подтвердили, что брать с нас действительно нечего, совесть скончалась в страшных муках задолго до нашего появления в этом мире, а стыдливость съехала, не оставив нового адреса.