— Куда я ушла? — пожала плечами Полина. — Прогуляться захотела.

Она помнила, как убегала от возможной встречи с Маркушиной, представляя, как эта стерва кричит на нее. И она действительно открывала окно, за которым при включенном телевизоре находился Максим. Один он там находился или с Маркушиной, но в момент преступления у белой скалы он находиться не мог… Да она его в общем-то и не подозревала.

— К белой скале могла.

— Могла, но дошла только до развилки… Куда я дальше на каблуках?

— Так никто тебя ни в чем не винит… — Максим снова мягко коснулся ее плеча. — Ну, если только некоторые…

Он повернул голову и с едкой усмешкой глянул на Чистякова. Их взаимная пикировка могла разгореться с новой силой. Пикировка за право обладания Полиной. И ничего возбуждающего в этом она не видела.

— Все, хватит!.. Я хочу домой!.. Я хочу в номер… И никто не будет меня охранять! Никто!

— Я буду рядом, за стенкой, — сказал Максим.

И снова протянул руку, чтобы коснуться ее плеча. Но Полина отстранилась, не позволяя притронуться к себе. И уже тогда осознала, что ей неприятно слышать его голос.

— Да замолчишь ты!

— Это нервы, — вздохнул Максим.

Полина повернулась к окну, глядя на подступающий к дороге лес под звездным небом. Машина шла через горы, спускаясь к морю. И не возникало никакого желания бродить по темноте в поисках приключений. Принять бы душ и завалиться спать — большего удовольствия ей и не нужно. А завтра, возможно, Максим снова сможет взбудоражить ее воображение.

Максим правильно все понял, всю дорогу он молчал. И провожая ее к номеру, не лез в душу. Ни о чем не спрашивал и Ролан, он просто шел рядом, провожая до лифта. Выглядел он устало и, казалось, совсем не прочь был отдохнуть в полном одиночестве.

К себе он и отправился, а Максим проводил Полину до ее номера.

— Если вдруг что, стучи в стену, — сказал он.

Он всего лишь замедлил шаг, но не остановился, чтобы пожелать ей спокойной ночи. И при этом глянул на нее с надеждой. Вдруг она, осознав разом все свои ошибки, потянется за ним, как стальная монетка за магнитом. И звонко пристыкуется к нему за дверью его номера. Но его тайные надежды не оправдались. Интрига, если он ее и создавал, не удалась. Полина зашла в свой номер, даже не пожелав ему спокойной ночи. Она злилась не столько на него, сколько на себя. Она сама виновата в том, что из-за Максима ее считали здесь дамой легкого поведения. Но ведь из-за него. И из-за Ролана…

Первым делом Полина позвонила маме, поговорила с ней, разумеется, умолчав о своем первом тюремном опыте. Зачем, если все уже позади? Чистяков, может, и сомневается в ее невиновности, но Столярова нашли в женском парике, это должно снять все вопросы. Не зря же Асатуров освободил Полину. Завтра она еще раз поговорит с ним и вернется к себе в номер. А как только отпадут все вопросы, она первым же рейсом отправится домой. Хватит с нее приключений!..

Полина приняла душ и с удовольствием нырнула под одеяло, накрывшись с головой. Так она спряталась от проблем, которые завтра снова навалятся на нее всей тяжестью. Только крепкий сон поможет ей подготовиться к новому дню. Она это понимала, может быть, именно поэтому не смогла заснуть.

Как и вчера, Полина снова вспомнила о своем брате. И добровольно «заступила на пост». Она взяла под наблюдение входную дверь. Понимала, что Маркушина не ворвется к ней в номер с ножом, как пугал ее Максим, но нарочно держала себя в ожидании. Чтобы поскорее заснуть.

Хитрость удалась. Сначала ее сознание погрузилось в дрему, а затем камнем пошло на дно, в бездну сновидений. В этот момент кто-то коснулся ее плеча.

Полина открыла глаза и в свете от окна увидела женщину в белом и с распущенными волосами. И узнала в ней Марину Маркушину. Она стояла, опустив руки, и тускло смотрела на нее. Ножа у нее не было, но почему она в белом? Вдруг это видение? Или даже призрак. Возможно, тело Маркушиной лежало сейчас у подножия белой скалы.

Полина вскочила, потянулась к ночнику над кроватью, нащупала веревку и дернула за нее. Свет включился, но Маркушина не исчезла.

Она действительно была в белом, но это не платье, не балахон, а спортивный костюм. На ногах такие же белые кроссовки. Или Маркушина собралась на ночную прогулку, или пришла, чтобы избить Полину. Ногами. Тело у нее крепкое, тронутое спортом, возможно, она занималась каким-нибудь фитбоксингом…

— Да не дергайся ты! — пренебрежительно скривилась Маркушина. — Нормально все!

От нее заметно пахло спиртным, чем-то крепким, возможно, виски.

— Что нормально? Как ты попала в номер?

— Да горничная номер убирала, карточка на глаза попалась… — Маркушина повела рукой в сторону входной двери.

— Зачем тебе ключ от моего номера? — Полина посмотрела на стену, за которой находился Максим.

Может, постучать, пока не поздно?

Маркушина огляделась, заметила стул, села, забросив ногу за ногу. Поднесла к губам два пальца и замерла в ожидании, как будто в них должна была появиться дамская сигарета.

— Что ты мне подбросила? — не дождавшись ответа, спросила Полина.

— Зачем мне тебе что-то подбрасывать?

— А Столяров зачем Шанина со скалы скинул?

— Бред! — фыркнула Маркушина.

— А то, что я его столкнула, не бред?

— Ну, мужа моего ты могла столкнуть… — растягивая слова и с сомнением прислушиваясь к ним, проговорила женщина.

— Не могла!

— Да я тоже так думаю. Там такая высота, подумать страшно, как человека можно столкнуть? А если споткнешься?

— Ты была там?

— Егор был. Даже ему стало страшно. Ну, если кого-то столкнуть… Не мог он!

— А часы потерял.

— И нашли его в парике, — кивнула Маркушина. — Как будто нарочно кто-то все подстроил…

— А где он парик взял? — спросила Полина.

— А где он мог взять парик? — пристально и колко посмотрела на нее незваная гостья.

— Вот я и спрашиваю. — Полина не смутилась, но глаза отвела.

— Я похожа на женщину, которая нуждается в париках? — Маркушина провела рукой по своим достаточно густым и крепким волосам.

— Ну, парики нужны не только для того, чтобы плешь скрыть, — пожала плечами Полина.

— Тебе видней! — пренебрежительно фыркнула Маркушина.

— Это как понимать? — вскинулась Полина.

— В парике можно играть в медсестру, в учительницу… Но давай я не буду говорить, что ты этим занималась? Зачем нам выяснять отношения? — Маркушина, казалось, заставляла себя закруглить острый угол.

— А зачем ты здесь?

— Правду хочу знать. Мужа