– Мы все проходим три контроля.

– Это известно. Мне Эльза Васильевна говорила. То есть Эльза, наставница. Сам я не помню, меня до второго не допустили. И так все ясно было. Уже в пять лет.

– Процентов на девяносто бывает ясно, – кивнула она. – Основные свойства личности в пять лет уже сформированы. Потом остается определить второстепенное – склонности, способности.

– Второстепенное?!

– Второстепенное, – подтвердила Гертруда. – И еще кое-что. Насколько человек со своими талантами окажется полезен обществу.

– Значит, все эти годы я со своими талантами… – начал Андрей.

– Да, – сказала она.

– А теперь, значит…

– Да.

– И кто же это решает? Насчет пользы? – сдавленно проговорил Андрей.

– Не заводись, не надо. Наша роль сравнима с ролью рядового оператора. Мы делаем то, что от нас требуется, – не больше и не меньше.

– И ты – один из них, из этих операторов? Нашего общего конвертера… Но я все равно не понимаю. Я каждый месяц прохожу тест…

– Нет, – покачала головой Гертруда. – Это не тест интеллекта, это фикция. Автомат по сетчатке распознает твою личность и отсылает запрос в координационный центр. А там уже готов результат – на тебя и таких, как ты. Независимо от вашего реального статуса. Вам просто накидывают пару-тройку баллов. Или, наоборот, отнимают. Разницы-то нет. Главное, чтобы ИС не превышал ста пятидесяти.

Андрей задумался. Он мог бы жить в центре – с детства. Мог бы иметь такой же автомобиль, такую же квартиру… Он мог бы себя уважать.

– Сколько у меня на самом деле?

– Это секретная информация.

– Для меня?!

– Для меня, – усмехнулась Гертруда.

– Но почему сейчас?

– Мы ждали подтверждения. Как только мы его получили, я тут же поехала за тобой.

– Я не про сегодня, я вообще.

– Возможно, Республике потребовались твои способности.

– И в чем они заключаются, эти мои способности?

– Не знаю, – ответила она. – Действительно, не знаю. И не хочу знать.

Гертруда, не снижая скорости, промчалась по пустым улицам и затормозила у своего дома. Андрей узнал его безо всякого труда: салатные кубики на небесно-голубом. В Бибиреве-6 ориентироваться было несравненно сложнее.

За входными дверьми Андрей заметил пару мелких осколков и сырое пятно. Интересно, сберег ли Вадик вторую?

Зайдя в квартиру, Андрей почувствовал чье-то присутствие. Он замешкался, но Гертруда ободряюще похлопала его по спине. Андрей остановился у закрытой гостиной и, положив ладонь на ручку, снова обернулся.

– Нас не ждали так рано, – пояснила Гертруда.

Андрей толкнул тяжелые двери.

На круглом столе в центре комнаты лежала знакомая квадратная коробка. Рядом, скрестив руки на груди, стоял его новый наставник, Сергей Сергеевич.

– Здравствуй, Андрюша, – сказал он. – Проходи. Здесь нам мешать не будут.

– Царапин?..

– Нет, это покойный Эйнштейн.

– Ха-ха… смешно. Слушай меня, Царапин.

Голос за ухом звучал вкрадчиво, голова у Ильи почти не чесалась.

– Слушай внимательно, Царапин. Сейчас ты поедешь в другой блок. Зайдешь в хозяйственную лавку…

– Тут недалеко есть, рядом с домом.

– Не перебивай. Отъедешь как можно дальше и возьмешь в гуманитарной лавке отвертку. Жало должно быть сантиметров двадцать, из хорошей стали.

– За хорошую много спишут, – вяло возразил Илья.

– Не важно. Лимитная карта тебе больше не понадобится. Запоминай адрес…

– Отверткой?! – ужаснулся он. – Вы за кого меня принимаете?!

– Царапин, надо сделать грязно, – просительно, чуть ли не жалобно, произнес голос. – Нужна не просто акция, а… ну, ты понял. Зато это в последний раз. Не откажешь – получишь вдвойне, плюс за Эйнштейна. Который, сам знаешь, без твоей помощи обошелся.

– Но отверткой!.. Нет.

– Царапин, сделай. И больше таких поручений не будет. Мы же тебя выводить собирались, ты видел. Основную задачу ты уже выполнил, но вокруг объекта что-то возни многовато. Придется почистить.

– Отверткой!..

– Что ты заладил? Да, отверткой! И полиции поможем – на маньяка спишут, и другим психам наука.

– Ладно, – бросил Илья. – Но после этого – все! Заберу кредитку, смоюсь, чтоб никогда, никогда в жизни…

– Это сколько угодно. Динамик мы тебе удалим, и смывайся хоть на Северный полюс.

– Потеплее места найдутся, – проворчал он. – Давайте свой адрес.

Голос продиктовал номер блока, дома и квартиры. Илья, закрыв глаза, повторил и яростно почесал затылок.

Последний раз. Что ж…

Он зашел на кухню, достал из шкафчика бутылку и перевернул ее над чашкой.

«Праздничная особая» прижгла язык и потекла вглубь – через горло, через желудок, к самому сердцу.

– Вот и весь праздник, конвой собачий… – сказал Илья вслух.

* * *

Сергей Сергеевич отключил прибор от терминала и аккуратно снял с Андрея обруч.

– В общем, все хорошо, – сказал он.

– Вы прямо как доктор. «В общем хорошо, а в частности – завтра умрете».

Наставник рассмеялся и уложил прибор в коробку.

– Экспериментальная модель, да? – с укором спросил Андрей. – Что же вы, Сергей Сергеевич? Стыдно.

– Отнюдь. Ложь – слишком привлекательное и притом гуманное средство, чтобы от него отказываться.

Гертруда закрыла стенную панель и поставила на стол три высоких стакана. Андрей понюхал – вроде без алкоголя. Попробовал – кажется, сок. Он уже ни в чем не был уверен.

Наставник тоже отпил и, почмокав, продолжил:

– С другой стороны, нельзя человека обнадеживать, если сам не уверен.

– В чем не уверены, Сергей Сергеевич?

– В том, что ты за тридцать лет не растерял своего дара. Обычно бывает так: внуши умнику, что он кретин, и он станет кретином. Но тебя это не касается.

Андрей задумчиво погладил расшитый золотом диван и наконец не выдержал:

– Так сколько у меня баллов?

Наставник довольно посмотрел на Гертруду.

– Пять минут терпел, надо же!

– Да, это показатель, – в тон ответила она.

– В нем уже проснулось чувство собственного достоинства.

– Эй!.. Я все еще здесь, вы не забыли? Не надо обо мне в третьем лице!