а потом принимаешь вот такое, никого не спросив. Так ты хочешь быть предводителем или нет?

— Эм… Ну… Я, в смысле…

— Блестяще, — заметила она, заглядывая в дыру за стеллажом. — Очень вдохновляюще. Каз, как думаешь, пролезем?

Каз в этот момент снимал со стены одну из ламп.

— Пролезем. Правда, полки, скорее всего, придется передвинуть.

Смерив полки взглядом, Бастилия со вздохом помогла мне отодвинуть стеллаж на несколько дюймов от стены. В процессе мы, к счастью, не потеряли ни одной книги — или души. Когда дело было сделано, Каз смог попасть в комнату через образовавшийся проем.

— Ничего себе! — воскликнул он.

Следующей внутрь вошла Бастилия, которая стояла по ту же сторону стеллажа с книгами. Мне в итоге пришлось заходить последним, что, на мой взгляд, было не слишком-то справедливо, ведь нашел это место именно я. Но стоило мне войти внутрь, как от досады не осталось и следа.

Это была гробница.

Я повидал достаточно фильмов об остроумных археологах и прекрасно знал, как выглядит гробница египетского фараона. Посреди комнаты, в окружении изящных золотых колонн, стоял массивный саркофаг. В углах были навалены целые горы сокровищ — монеты, лампы, статуи животных. Казалось, что из золота сделан даже пол.

И тогда я поступил так, как на моем месте поступил бы любой обнаруживший древнеегипетскую гробницу. Я завопил от радости и помчался прямиком к ближайшей груде золота, чтобы зачерпнуть оттуда пригоршню монет.

— Алькатрас, постой! — крикнула Бастилия, хватая меня за руку со скоростью Кристина.

— Что? — с досадой спросил я. — Ты ведь не собираешься грузить меня всякой чепухой о проклятьях или расхищении могил?

— Битые Стекла, нет конечно, — ответила она. — Но глянь — на этих монетах что-то написано.

Я посмотрел вбок, и понял, что она права. На каждой монете был выбит символ на непонятном языке — насколько я мог судить, не египетском.

— И? — спросил я. — Разве важно, что…

Я умолк и перевел взгляд на трех Хранителей, которые в подобающей призракам манере влетели к нам прямо сквозь стену.

— Хранители, — обратился я. — Эти монеты считаются книгами?

— На них есть надпись, — ответил один из них. — Бумага, ткань или металл — разницы нет.

— Можешь заказать одну из них, если хочешь, — прошептал другой, подплывая ближе ко мне.

Я вздрогнул и глянул на Бастилию.

— Ты спасла мне жизнь, — произнес я, чувствуя, как немеет тело.

Она пожала плечами.

— Я же Кристин. Такая у нас работа. — Но, направившись к Казу, который занялся изучением саркофага, она, как мне показалось, зашагала чуть увереннее.

Вы уже должны были догадаться, что золотых монет мне не достанется. В историях вроде этой все именно так и происходит. Герои книг повсюду натыкаются на целые горы золота и спрятанных сокровищ — но ни единого пенни из этого добра, естественно, не потратят. Вместо этого они:

1) лишаются его из-за землетрясения или другого стихийного бедствия;

II) складывают добычу в рюкзак, который рвется в момент кульминации, и все золото просто высыпается, пока герои спасаются бегством;

С) жертвуют сокровище, чтобы спасти от продажи с молотка свой приют.

Дурацкие приюты.

А вообще-то, писатели нередко выкидывают такие фортели с героями своих книг. Почему? Что ж, если нас спросить, мы заявим о своем желании преподать читателям урок, что настоящее богатство — это дружба, забота или еще какая-нибудь глупость. На самом же деле мы просто изверги. Мы любим мучить читателей и переносим это пристрастие на своих персонажей. В конце концов, что может раздосадовать вас сильнее, чем сначала найти кучу золота, а потом узнать, что ее увели прямо у вас из-под носа?

Только одно. Услышать от кого-нибудь, что этот опыт вас, по крайней мере, чему-то научил.

Тяжело вздохнув, я оставил монеты в покое.

— Ой, да не кисни, Алькатрас, — сказала Бастилия, безразлично указав рукой на другой угол комнаты. — Просто возьми себе вон тех золотых слитков. На них, похоже, ничего не написано.

Я развернулся и шлепнул себя по лбу, когда вдруг сообразил, что сам-то я вовсе не герой вымышленной истории. Моя книга — автобиография, и все события в ней совершенно реальны — а значит, главный «урок», который я мог из всего этого извлечь, заключался в том, как неимоверно круто быть настоящим расхитителем гробниц.

— А дело говоришь! — воскликнул я. — Хранители, эти слитки считаются книгами?

Призраки зависли в воздухе с мрачным видом, и один из них сердито взглянул на Бастилию.

— Нет, — наконец, ответил он.

Я улыбнулся и сунул немного слитков себе в карман, а потом положил еще несколько в Бастилин рюкзак. На случай, если вам интересно: да. Золото и правда настолько тяжелое, как о нем говорят. Но определенно стоит того, чтобы таскать его на себе.

— Ребят, а вы себе взять не хотите? — спросил я, опуская еще один слиток в карман своей куртки.

Каз пожал плечами.

— Мы же Смедри, Алькатрас. Друзья королей, советники императоров, защитники Свободных Королевств. Наш род невероятно богат, и нам уже доступно все, чего только можно желать. Один только силиматический дракон, которого мы разбили в пустыне, наверное, стоил таких денег, что большинству людей их и за всю жизнь не потратить.

— О, — удивился я.

— А я вроде как дала обед бедности, — скорчив гримасу, объяснила Бастилия.

Об этом я не знал.

— Серьезно?

Она кивнула.

— Если бы я взяла хоть что-то из этого золота, оно бы досталось Рыцарям Кристаллии — а сейчас я на них слегка обижена.

Но я все равно сунул в карман несколько слитков в счет Бастилии.

— Алькатрас, иди-ка посмотри, — позвал Каз.

Я нехотя бросил золотые слитки и со звоном направился к Казу и Бастилии. Они стояли неподалеку от саркофага, но ближе не подходили.

— В чем дело?

— Посмотри внимательнее, — сказал Каз, указывая куда-то рукой.

Я последовал его совету, сощурив глаза от света единственной лампы. Это потребовало некоторых усилий, но в итоге я все-таки увидел то, что он имел в виду. Пыль. Неподвижно висевшую в воздухе.

— Что это? — спросил я.

— Без понятия, — ответил Каз. — Но если присмотреться, то увидишь, что саркофаг окружен чем-то вроде пузыря, и пол внутри чистый. На нем нет ни пылинки.

Гроб находился посреди большого круга, пыль внутри которого то ли убрали, то ли она и вовсе никогда не касалась пола. Теперь, когда я знал, на что обращать внимание, мне вдруг стало понятно, что во всей остальной комнате пыли было куда больше, чем в самой библиотеке. Сюда уже давно никто не входил.

— В этом месте есть что-то странное, —