Мрак поспешно шагнул мимо, и писк обиженно умолк. НаТаргитая и Олега птенцы, похоже, не обратили внимания.

Почти до вечера, злые и голодные, изгои выпугивали на Мракадичь. Мрак вкидывал лук, мгновенно натягивал тетиву, но стрела оставалась наместе, а лопоухие зверьки в панике мчались куда глаза глядят. Лишь дваждызазвенела тетива, стрела сразила огромных, как гуси, птиц, явно степных — лапыбез перепонок.

Таргитай и Олег забросили птиц на плечи и, чувствуя приятнуютяжесть, роняя голодные слюни, повернули к дому. Мрак шел следом, посмеивался.Уже на подходе к деревне, то бишь веси, в густых зарослях травы затрещало,мелькнул грязно-серый бок.

Мгновенно свистнула стрела, тут же тетива звякнула снова.Мрак довольно крякнул:

— Даже в этом пустом краю можно жить охотой!

— Что это было? — спросил Таргитай.

— Шагни вперед, узнаешь.

В зарослях хрипело и каталось, сухие стебли трещали подкрупным телом. Таргитай и Олег с разбега выбежали на вытолоченное место,замерли. Весь залитый кровью, среди травы катался, хрипя, крупный молодойкабан. Из боков торчало по обломку стрелы, кровь била тугими струйками.

— Одна в сердце, другая в печень, — сказал Олегпораженно. — Мрак, как ты быстро научился… с этим чужим луком!

— Захочешь жить, — ответил Мрак сумрачно, —летать научишься.

Он снова натянул тетиву. Третья стрела ударила кабану влевый глаз. Кабан подпрыгнул, упал, лапы дернулись и застыли.

— Как мы понесем? — спросил Таргитайозабоченно. — Такой огромный!

— Это вы понесете, — поправил Мрак насмешливо. —Если сделаете свою часть работы, как сделал я, то ужин будет… неплох. Поляне,надо признаться, поесть умеют. А с этими ихними штучками: солью, перцем,острыми травками — я сам готов съесть этого кабана с шерстью и копытами.

Изгои тащили кабана по очереди за задние ноги. Тащитьнеудобно, но шеста из травы не вырубишь — не родной Лес. Заморившись, Таргитайпередавал кабана Олегу, а сам, взяв обеих дроф, еще долго с натугой разгибалспину — волочить приходилось в полусогнутом состоянии.

Мрак шагал следом, скалил зубы. Не потопаешь — не полопаешь.Волка и охотника ноги кормят. Пусть помучаются, в охоту поедят. За этот деньоба потрудятся больше, чем за всю предыдущую жизнь в Лесу.

Вдруг Мрак насторожился, обогнал изгоев. В его рукахпоявился лук. Он сделал еще несколько быстрых шагов, принюхиваясь, сказалтревожно:

— Там кто-то еще… Стоят эти звери, которых кличутконями. Чую людей, но не разберу отсель. Запахи чужие, резкие…

Изгои оставили кабана и птиц, пошли за Мраком. Мрак частоостанавливался, вслушивался. Ноздри его хищного носа трепетали.

— Дальше ползком, — сказал он наконец. — Ужеблизко, могут заметить.

Он бежал на четвереньках, а где трава росла низкая, падал,полз, как ящерица, извиваясь всем телом. Изгои неумело крались следом. Мракоглядывался, сердито шипел. Наконец уполз, а Таргитай и Олег устремились уже попримятому следу.

В горле першило, ядовитая сухая пыль забивала легкие. Отнещадного солнца в голове звенело. Пришлось проползти через муравьиную дорожку,по голой спине тут же забегали тысячи крохотных лап с острыми коготками. Кожаначала неистово зудеть, Таргитай чуть не застонал, заскрипел зубами. Несколькосмельчаков, показывая свою удаль, забрались под душегрейку и вонзили в потноечудовище маленькие, но острые челюсти.

Он с размаха уткнулся в торчащие впереди подошвы Мрака.Оборотень вытряхнул из колчана стрелы и раскладывал их перед собой в ряд.Таргитай не видел лица Мрака, но с тем происходило что-то странное, он отчаянноспешил, его пальцы тряслись.

Таргитай ощутил тревожный укол, заполз сбоку, раздвинултугие стебли.

На очищенной от обломков площадке, где они вырыли землянку,находились степняки. На новенькой двери кузни был распят Степан. Руки и ногибыли прибиты к дереву толстыми штырями, кровь текла густо, на земле под дверьюнатекла широкая лужа. В плечах Степана торчали две оперенные стрелы, еще тристрелы были всажены вниз живота. Голова его свесилась на грудь, но он смотрелна площадку. Его бледное лицо было залито кровью, две узкие струйки крови теклипо щекам, словно кровавые слезы.

Двое голых степняков зверски насиловали Снежану. В двухшагах навзничь лежала Зарина. Ее глаза были закрыты, от одежды остались клочья.Лицо было обезображено кровоподтеками, на голой груди — кровавые ссадины,порезы. Ноги безжизненно раскинуты, по ним текла и впитывалась в пыль густаякровь.

Снежана хрипло стонала, ее голос осел от крика. Один, громкохохоча, держал ее за волосы, зверски заломив голову. Еще двое, посмеиваясь,наблюдали. С другой стороны кузни стояли привязанные кони, напротив Степанастоял высокий воин могучего сложения, смуглолицый, в дорогом доспехе. На головеу него блестел яркими камешками шлем, пояс оттягивал дорогой круто изогнутыймеч. Воин накладывал на тетиву стрелу, глазами держал бледное лицо Степана. Губысмуглолицего растянулись в нехорошей усмешке.

Все это Таргитай охватил одним взглядом. Он вскочил сяростным воплем, бросился к насильникам. Степняки вздрогнули, быстрооглянулись. Смуглолицый, который уже прицелился в Степана, мгновенноразвернулся, направил стрелу в бегущего Таргитая.

Мрак выругался, его стрела сорвалась с тетивы. Смуглолицыйотшатнулся, стрела Мрака щелкнула, казалось, прямо в лоб, но смуглолицыйустоял, лишь лапнул окровавленный лоб. Разукрашенный шлем улетел, сбитыйстрелой. Голова смуглолицего ярко блеснула на солнце, выбритая до синевы.

Таргитай добежал до насильников, но оба опомнились,подхватили с земли кривые мечи. Солнце зловеще блеснуло на острых лезвиях.Таргитай не успел ахнуть, как первый же степняк, багровый потный толстяк, вдругдернулся, его зубы заскрипели по оперению стрелы. Второй замахнулся наТаргитая, но тот, не понимая, что делает, наклонился над обезображеннойСнежаной, бережно перевернул ее на спину. Лицо ее было обезображено, губыразбиты в кровь, распухли, как оладьи. Она узнала его, что-то прохрипела.

— Что-что? — переспросил он.

На него упало грузное потное тело второго степняка.Обнаженный насильник пытался выдернуть стрелу, что пронзила горло навылет,хрипел, дико закатывал глаза. Таргитай отшвырнул его, огляделся. Смуглолицыйбыл уже на коне, поднимал его на дыбы, умело закрываясь от стрел, а еще двастепняка бежали к коням.

Выбежал Олег с безумными глазами, догнал одного и сострашной силой ударил огромной палкой. Череп раскололся как яичная скорлупа. Степнякупал без звука. Второй успел ухватить коня за узду, дико гикнул, конь понес, ностепняк безжизненно волочился по земле — в спине торчала стрела с белымоперением.