Степан разжег огонь в печи, а Снежана изготовила первыйнастоящий, как она сказала, полянский обед. Невры сели за стол с опаской. Дажехлеб видели первый раз, а Снежана испекла два каравая: темный ржаной инежно-белый пшеничный, а тут еще солености и копчености, колбасы, окорока,нашпигованное сало, перец красный и перец черный…

Зарина щебетала, что в тайных закромах сохранилось многозерна, гороха, гречки. Многое степняки нашли, забрали, многое сгорело, нонемало и осталось. К тому ж поля давно засеяны. Теперь они, пятеро полян и троеневров, наследники всего огромного урожая, которого не дождались двести полян…

— Двести! — ахнул Таргитай.

Мрак нахмурился, зыркнул на Степана, Снежану. Наступилатяжелая пауза. Степан переводил обеспокоенный взгляд с одного на другого невра,не понимая, почему вдруг напряглись, подобрались, потемнели.

— Двести, — повторил он неувереннымголосом. — А что? В Колупаевке, это деревня за оврагами, было больше тыщи…

Мрак выпрямился, со стуком бросил ложку на стол. Олег быстроопустил ладошку на его огромный кулак:

— Погоди! А вдруг не врет?.. Где охотой прокормитсяодин, то с одомашненным зверьем, как у степняков, можно кормить уже сточеловек. Для пастбищ надо меньше земли, смекаешь? А если засеять зерном илипустить под огороды, то прокормится тысяча, а то и больше… Мрак, онирасплодятся здорово!

— Поляне?

— Поляне. Если степняки не вырубят начисто.

Мрак покачал головой, снова взял ложку.

— Лучше охота, — буркнул он. — Хоть бедно,зато нет резни… Ладно, нам возврата в Лес нет. Расскажи, Степан, о степняках.Нам жить здеся.

Степан горько усмехнулся, задержал ложку возле рта.

— Есть полянское правило: когда я ем — я глух и нем.Еще: когда я кушаю, я никого не слушаю. Но с другой стороны, крепкая большаясемья только за обедом и собирается. Когда еще поговорить?.. Степняки землю непашут, городов не строят. Сегодня стоят в одном месте, завтра в другом. Еслигде находят наше село, то сжигают, людей режут как скот, а молодых уводят вполон.

— Что есть полон?

— И этого не ведаете? В самом деле, дикие люди… Несерчай. В полоне цепляют на шею обруч, велят работать. Заместо еды — побои.Девок наших тащат на поругание. Но работать заставляют тоже.

Мрак спросил глухим от ярости голосом:

— И вы терпите?

— Мы мирные… Землю пашем, хлебушек растим. В Лес неходим, хворост с опаской собираем, и то на опушке. Там в Лесу за каждым деревомлибо лютый зверь, либо что похуже… А степняки неодолимы. Кони махонькие, юркие.Даже не подкованы, чтобы шибче бегали. Мы пробовали оборону держать, да гдетам… Налетят невесть откуда, мечут запаленные стрелы на крыши, хватают, рубят…Пока наши уцелевшие богатыри на своих богатырских коней сядут, степняков и следпростыл. То нелюди, разумеешь? Им нужна победа в драке, а не сама драка!

Мрак хмуро оскалил зубы. Олег опустил глаза. Таргитайнаклонился над миской, не в силах смотреть на Степана. Заврался полянин, явнозаврался. Такого просто не могло быть на земле.

— Не верите? — спросил Степан горько. — Вижу,не верите. Клянусь всеми богами. Им нужна победа любой ценой. Любой, понимаете?У них не бывает воскресных кулачных боев, не сходятся стенка на стенку, улицана улицу, деревня на деревню… Ни по светлым праздникам, ни на масленицу, ни наКупалу. Они не знают боев ради удали! Им нужна только победа, будь онипрокляты…

— Только победа? — переспросил Мрак. Он пересталхлебать борщ, отодвинул пустую миску. Рядом с Мраком ерзал Олег, отводил глаза,тоже не верил.

— Да поверьте же! — вскрикнул Степан. Голос егозадрожал, повязка на голове начала темнеть, проступила свежая кровь. — Мымирные, но при первых же набегах мы сели на коней, взяли секиры, выехалинавстречь. Степняки испужались, кинулись наутек. Ну, нам все понятно, ведь мыпокрепче, каждый из нас троих степняков стоит, хоть мы и мирные земледельцы…Придержали коней, негоже бить в спину. Глядь, они снова скачут на нас! Добро,думаем, померимся удалью… Ударили на них, но степняки в последний момент опятьповернули наутек. Так трижды, пока наши не осерчали вконец. Дерись, мол, или удирайсовсем! Погнались за ними, вот-вот догоним, секиры повесили за спины, негожебить убегающих. Но в руки взяли плетки, надо же проучить?.. Вдруг откуда нивозьмись степняки! Закидали стрелами, ударили в спину, накинули арканы. Мы ипикнуть не успели, как всех повязали. Кто не погиб, конечно. Ты не поверишь, нонас били в спину, били лежащих, били раненых, разоруженных… Сам видел, как умоего кума из руки выскользнула секира, так степняк тут же разрубил ему голову!

Мрак громыхнул кулаком по столу, едва не проломив крышку:

— Не может такого быть!

— Сам бы не поверил. На моих глазах было, клянусьРодом. Я лежал рядом, конем придавленный, весь в крови, потому меня и нетронули. Не дал подобрать секиру, убил разоруженного. Еще и ухмыльнулся,злодей!

— Не может того быть, — повторил Мрак, но в егоголосе не было убежденности. На него скорбно смотрели Снежана и Зарина, в ихглазах блестели слезы.

Степан повернулся снова к Мраку, протянул к нему через столжилистые руки:

— Мы разные! У нас боги разные, они нам дали разныезаповеди. Мы ценим добрый удар, молодецкую схватку. Нам не так важна победа,нам важнее доброе имя, честь, слава!.. А для них победа — все. Ради победы налюбую гнусность решатся, в любой грязи изваляются, любую низость сотворят, дажена подлый удар ниже пояса пойдут…

Он покачнулся, медленно сполз на пол. Мрак перегнулся черезстол, но перехватить не успел. Женщины с плачем принялись разматывать набухшиеот крови тряпицы.

Два дня невры помогали уцелевшим подниматься на ноги. Вземлянку сносили домашние колбасы, которые так понравились Таргитаю, Олегбольше интересовался перцем, огородными травами, пытаясь приспособить дляволхвования.

Мрак заново перерыл пепелище, побывал в погребах, подвалах,переворошил засеки. К концу третьего дня в углу землянки скопилась куча все ещенепонятного неврам железа. Два ножа, выщербленная секира, груда странныхжелезяк — Степан назвал их подковами, — пригоршня ржавой мелочи, именуемойгвоздями.

— Секиру можно наточить, — сказал Степанзадумчиво, — хотя лезвие маловато… А вот остальное железо пока ни к чему.Коня нет, подковывать кого? Тебя разве? Да и гвоздями что сколачивать… Была быкузня в порядке, отковал бы добрую секиру…

Олег насторожился, спросил быстро:

— Кузня?.. Отковать? Ты не волхв, случаем?

Степан устало отмахнулся:

— Нет. То в старое время кузнецы были чародеями. Тогдаих звали ковалями. А теперь умеют все.