Присутствие хозяина рядом отдавалось томительным покалыванием во всем теле, но, должно быть из-за пережитого стресса, нервозности последних дней, она все еще могла связно мыслить и не кидалась на него на глазах у провожавших их перешептываниями слуг. Судя по всему, слухи во дворце распространялись быстро.

Вильгельм за всю дорогу не сказал ни слова, но ей почему-то совсем не было страшно. Кажется, ей теперь уже ничего не могло быть страшно. Все, чего она хотела сейчас — это оказаться подальше от проклятого дворца, а затем получить, наконец, ответы на все мучавшие ее вопросы. Слишком все было странно, слишком много несостыковок и недоговорок.

Все так же молча они пришли к обитому красным бархатом помосту. Надо же, даже во дворце такой был, впрочем, кто бы сомневался. Когда они встали на него, она впервые осмелилась поднять на него взгляд. Мужчина выглядел плохо. Темные тени, залегшие вокруг покрасневших глаз, осунувшееся лицо. Что же случилось с ним за это время? Искал ли он ее? Рад ли неожиданному возвращению?

Еще секунда, и тело обрело невесомость, рванув вверх.

Только оказавшись в холе дома Хелвинов, Агата поняла, насколько рада возвращению. Что-то внутри нее, вдруг остро почувствовало связь с этим местом. Как в тот раз, когда она держала «Кровь и слезы» в руках, и понимала, что камень принадлежит ей. Но дом не был ее. Она была даже не гостьей — бесправной рабыней.

Вильгельм все еще держал ее за плечо, она постаралась осторожно вывернуться, но тут вдруг мужчина резко развернул ее к себе и крепко-крепко обнял, утыкаясь губами куда-то в макушку.

Она замерла, боясь, пошевелится, а он судорожно сжимал свои руки, словно боялся, что наваждение развеется, и она снова исчезнет. Сколько они так стояли? Минуту? Две? Бесконечно долгое мгновение длилось и длилось. Агата почувствовала, как начинает растворяться. В руках, которые стискивали ее тело, в запахе, которым пахла одежда дракона, в ощущении тепла, близости, защищенности. Мысли улетучивались, разум стремительно капитулировал.

Объятий становилось недостаточно, расстояние между ними казалось слишком большим, а одежда раздражала, как досадное препятствие. Девушка приподняла голову, пытаясь дотянуться до сомкнутых губ, надеясь сорвать с них столько раз, грезившийся ей в заключении поцелуй.

— Ты не понимаешь, что делаешь… — услышала она его шепот, прежде чем он ответил на ее ласку.

Сначала осторожно, трепетно, словно она была бабочкой, которую может ранить любое прикосновение. Но с каждой секундой Вильгельм становился напористей, его язык, губы, руки, сводили с ума, подчиняя, метя каждый сантиметр ее тела. Платье полетело на пол разодранной тряпкой, мужчина прижал ее к стене, целуя шею, плечи, спускаясь ниже и ниже. Агата пыталась сама снять с него рубашку, но он не желал отдавать инициативу, лишь подхватил ее на руки, перенося в холл, укладывая на диван.

Ее тело, обретшее невероятную чувствительность, трепетало, томительная дрожь сосредоточилась внизу живота, на груди, между ног было влажно от желания. Она мечтала сама стащить с него одежду, покрыть поджарое тело поцелуями. Но вместо этого он целовал ее. Трепетно скользя по коже, нежно обводя языком самые восприимчивые части ее тела, пока не спустился вниз, впиваясь губами в сочащийся влагой вход.

По коже прокатывались электрические разряды, она попыталась инстинктивно сжать бедра, но сильные руки, удерживали, открывая дракону полный доступ к ее телу. Все, что оставалось — только стонать, поддаваясь вперед бедрами. Сгорать от страсти, мечтая о том, что она тоже сможет доставить удовольствие своему хозяину.

Агата чувствовала его дыхание на самой чувствительной точке, в то время как сразу два пальца скользнули внутрь ее лона.

— Да! Сильнее, пожалуйста… — Только и смогла прошептать она.

Ей было мало его пальцев, они не были способны потушить то пламя, что сжигали ее изнутри. Но Вильгельм, почему то медлил, не спешил заменить их своим членом, лишь методично подводил ее к пику, лаская ее языком и руками.

И она не выдержала. Поддалась на встречу, впиваясь руками в его волосы, чувствуя, как насаждение захватывает ее, разливаясь от низа живота по всему телу. Скручивая ее в сладостной судороге, заставляя лоно пульсировать и сжиматься, обхватывая вставленные в него пальцы.

Она долго не могла отдышаться. Лежала обнаженная на диване, периодически вздрагивая от ощущаемых внутри себя пульсаций. Вильгельм осторожно отстранился, вытирая губы тыльной стороной ладони.

Пожар все еще не был потушен. Агата чувствовала, как зудит в груди зависимость, но расслабленность, после сокрушительного оргазма, не давала ей ни малейшего шанса к действию.

Хозяин же сидел на полу, прислонившись к дивану, и смотрел в стену. Почему он не взял ее? Почему ограничился лишь тем, что доставил удовольствие ей?

Девушка, осторожно тронула его за плечо, но это сработало совсем не так, как она предполагала.

Вильгельм поднялся на ноги, посмотрел на нее выворачивающим душу взглядом, затем поправил свою одежду, развернулся и ушел.

Агата приподнялась на локтях, растеряно смотря в след дракону, а затем вновь откинулась на диван. Кажется, она совсем забыла, каким обидчивым может быть Достопочтимый Хелвин.

Полежав еще немного, она нехотя встала, подобрала одежду, и пошла в сторону своей комнаты. Нужно было принять наконец душ, привести себя в порядок. Разговор по душам, который она планировала провести с обидчивым драконом, мог и подождать. Если конечно, Хелвин опять не захочет проучить ее, отдав для устрашения Августу или еще кому-нибудь. «Не отдаст», — шепнул внутренний голос, — «Побоится, что снова сбежишь».

Агата с сожалением вздохнула. Нет уж, сбегать она больше не будет. Что толку остаться одной посреди незнакомого мира, где ты — низшая раса. Да и как она уже выяснила — без чужой помощи ей далеко не уйти.

Нет, единственный путь домой — это наедятся на то, что Вильгельм сам ее отпустит. При мысли об этом, девушка неосознанно приложила руку к животу. Вот только без малыша она не уйдет, а в то, что дракон откажется от ребенка — верилось с трудом.

Принять душ было приятно, и пусть из чистой одежды в комнате были лишь белые топики и юбки — ощущение свежей ткани на теле помогло почувствовать себя бодрее и даже немножко счастливее.

Но самым удивительным было то, что на тумбочке в комнате лежала пачка таблеток, прописанных ей когда-то. Причем не просто пачка, а именно та самая, что осталась в малом храме Геры, когда ее схватила императрица.

Что ж, ей в любом случае нужно поговорить с хозяином, и если она при разговоре будет способна рассуждать здраво — это только плюс.

Не откладывая дело в долгий ящик, она решила сразу же отправиться на поиски Хелвина, скорее всего тот был в кабинете. Вот только проходя через холл, она услышала приглушенные звуки рояля. Инструмент в доме был один, а потому найти ту роковую комнату, откуда звучала музыка — труда не составила.