Оргия длилась всю ночь. Ненасытные звери, ставшие по велению магии людьми, брали рабынь снова и снова, заставляя тех плакать и молить о пощаде. Менялись ими, грубо вколачиваясь в них, оставляя царапины и укусы на их телах.

И лишь Гера, выбранная предводителем страшных тварей, доставалась ему одному. Ибо испробовав губы колдуньи однажды, он не мог уже захотеть кого-либо еще. Она была искусна в любви, и смогла не только утолить сжигающую дракона похоть, но и заставить того желать несвойственной зверю нежности.

На утро чары развеялись, но предводитель драконов так полюбил колдунью, что позволил оседлать себя и пролетел над тогдашней столицей Шитара, обращая в пепел все на своем пути. Гера стала новой королевой.

Через одиннадцать месяцев у нее и рабынь, что были предложены в жертву, родились дети. Потомки чудовищ могли обращаться в людей или ящеров по своему усмотрению, были невероятно быстры и сильны. И ни один человек не мог устоять перед ними.

У Геры родилась двойня — мальчик и девочка. Мальчик в последующем стал основателем императорской династии, а его сестра посвятила жизнь служению матери, записав наставления и премудрости и учредив ее культ.

И каждые десять лет в Шитар прилетал предводитель истинных драконов, но уже один, и только с единственной целью — провести ночь со своей возлюбленной. Он поведал ей о едином древе жизни, соединяющем своими ветвями множество миров, населенных самыми разными существами. Поведал тайны мироздания. Каждый раз он умолял ее уйти вместе с ним.

Гера правила в Шитаре сто десять лет, не постарев при этом ни на год. Когда ее возлюбленный прилетел к ней в двенадцатый раз, она, наконец, решилась — отказалась от своей человеческой сущности раз и навсегда, обратилась в дракона и улетела вместе с ним, оставив империю детям.

Но, улетая, она сказала, что не через тысячу, и даже не через две тысячи лет, но она вернется домой. И, возвратившись, посмотрит она на детей своих (а Гера считала своими детьми всех, кто был кровь от крови драконов) и если сочтет, что недостойны они наследия своих великих прародителей, то сожжет весь Шитар дотла, как сжигали когда-то летающие ящеры человеческие селения.

— Роз, крылья небесные, почему твои вещи валяются по двору? Совершаю обход, смотрю — твой плащ. — Мужчина громко икнул и облокотился на косяк двери.

— Папа!.. — облегченно воскликнула Розанна, забирая одежду у, как уже теперь выяснилось, своего отца. И тут же закашлялась. — Ты что, снова пил? Тебя же уволят!

«Он ее девственность заложил, а она переживает, чтобы его не уволили!» — с сарказмом подумала Агата, но и у нее отлегло от сердца. Если окажется, что отец новой знакомой ничего не помнит о своей неудачной ставке — ей это будет только на руку.

— Ведь я не абы с кем пил, а с командиром дворцовой охраны и начальником караула. Да и проспаться уже успел. — С гордостью отозвался мужчина. — Маркус и Ирвин твоего папку знаешь, как ценят?

— Не знаю, и знать не хочу! — Розанна все-таки вспомнила о своей обиде.

Девушка кое-как выпроводила отца, закрыла дверь в комнату и обессилено упала на кровать.

— Гера, дай мне сил!

Вместо Геры ответила Агата:

— Все-таки Шитар на редкость отвратительное место.

— Там, откуда ты родом — лучше? — С сомнением откликнулась Розанна.

Вопрос был резонным.

— Ну, у нас, по крайней мере, нет рабства… — Говоря это, Агата вспомнила все жуткие истории, виденные ей по телевизору. Передачи про продажу людей, их трафик. — По крайней мере, официально оно запрещено.

— Рабам не так уж плохо живется. Человеческих особей осталось мало. Их кормят, поят, одевают. Не надо думать, куда устроиться на работу, где найти достойного мужа… Опять же детей они по закону могут иметь только от драконов. Да ради того, чтобы мой ребенок был признанным сыном или дочерью дракона, я и сама бы себя в рабство продала! Да ведь нельзя. Во мне дурацкая кровь дракона, не проявившая себя в магии. Такие как я составляем большую часть населения Шитара. Свободные, но никчемные. В итоге или работай на полях, или поломойкой, или еще что похуже.

Похоже, мысли о будущих детях были для Розанны больной темой.

Просто удивительно, как он легко заводился с ней. Яростный взгляд, ее учащенное дыхание — и вот он уже был на пределе. Руки начинали действовать сами собой, проникали под ткань топа, сжимали упругую грудь, а потом стремились к влажному от вожделения лону. Это не могло быть обманом, она действительно его хотела, даже тогда, когда зависимость не дурманила сознание. Ее тело моментально откликалось, плавясь от желания.

— Маркус Виле, обнаружен мертвым. Официальная причина смерти — падение с высоты, подъем на которую был вызван магическим воздействием, — прервал размышления Вильгельма один из подчиненных.

Хелвин слегка тряхнул головой, отгоняя наваждение. Гера! Что с ним происходит? Почему все мысли, так или иначе, сводятся к сбежавшей девчонке?

— Я приказал докладывать только о странных случаях, а не обо всех подряд. — дракон даже не пытался скрыть раздражение.

— Дело в том, что смерть случилась всего двое суток назад, а виновницу уже нашли. Ей оказалась неодаренная прислужница малого храма Геры при Императорском дворце. Убитый был начальником караула и пытался ухаживать за девушкой.

— Неодаренная, говоришь? И как же она использовала магию?

Подчиненный лишь пожал плечами.

— Казнь завтра утром. К девушке никого не пускают.

Когда Вильгельм остался наедине с документами, он еще раз все пересмотрел и убедился — действительно странное дело. Признательные показания, решение суда, вступившее в силу в день оглашения, в связи с отказом от апелляции.

Вряд ли это могло быть, как-то связано с Агатой или поисками кулона, но вот тот факт, что это произошло во дворце…

С императорской семьей у Вильгельма были довольно напряженные отношения. Официально его ведомство ей подчинялось, да и создавалась когда-то для расследования политических преступлений, заговоров. Но в последнее десятилетние большую часть времени, занимали попытки легализации теневого бизнеса. Именно тогда Император пожелал получать налоги от любой деятельности, даже если она была вне закона. За это время, Вильгельм успел обзавестись весьма сомнительными знакомствами, ухудшить и не без того радужную репутацию.

Мужчина посмотрел на подписи, в документах — верховный судья, генеральный обвинитель… Не слишком ли много чести для неодаренной, пусть и работающей при дворце? Кто-то влиятельный и могущественный, в серьез ополчился на девушку или просто нужно было срочно замести следы преступления совершенного кем то из высших?

А если так, то попахивает заговором — прямая компетенция его ведомства. В любом случае это могло помочь отвлечься от бесплотных поисков.