– Она водила «Мерседес», – ответил Хомер на тот вопрос,который я и не собирался задавать. – Двухместная спортивная модель. Тодд купилее жене в шестьдесят четвертом или пятом, по-моему. Ты помнишь, как она возиларебят все эти годы на игры лягушек и головастиков.

– Н-да.

– Она везла детей заботливо, со скоростью не более сорокамиль, потому в ее пикапе их всегда было полным-полно. Но это ей так нравилось.У этой женщины и котелок варил, и ноги летали, как на крыльях.

Такие вещи Хомер никогда не говорил о своих летних нанимателях.Но тогда умерла его жена. Пять лет тому назад. Она пахала склон длявиноградника, а трактор опрокинулся на нее, и Хомер очень сильно все этопереживал. Он тосковал никак не меньше двух лет и только потом, казалось, чутьотошел от своего горя. Но он уже не был прежним. Казалось, он чего-то ожидает,словно продолжения уже случившегося. Вы идете мимо его маленького домика всумерках – и видите Хомера на веранде, покуривающего свою трубку, а стаканеминеральной стоит на перилах веранды, и в его глазах отражается солнечныйзакат, и дымок от трубки вьется вокруг его головы.

– Тут вам непременно приходит в голову, по крайней мере,мне:

«Хомер ожидает следующего события».

Это затрагивало мое сознание и воображение в намного большейстепени, чем бы мне хотелось, и, наконец, я решил, что все это потому, что будья на его месте, я бы не ждал следующего события. Это ожидание слишкомнапоминает поведение жениха, который уже напялил на себя утренний костюм изатянул галстук, а теперь просто сидит на кровати в спальне наверху в своемдоме и то таращится на себя в зеркало, то смотрит на каминные часы, ожидаяодиннадцати часов, чтобы наконец начать свадебный обряд. Если бы я был на местеХомера, я бы не стал ждать никаких следующих событий и происшествий, я бы толькоожидал конца, когда тот приблизится ко мне.

Но в тот период своего ожидания неизвестно чего и кого –который завершился поездкой Хомера в Вермонт годом позже – он иногда беседовална эту тему с некоторыми людьми. Со мной и еще кое с кем.

– Она никогда не ездила быстро со своим мужем в машине,насколько мне известно. Но когда она ехала со мной, этот «Мерседес» мог просторазлететься на части.

Какой-то парень подъехал к бензоколонке и начал заливатьбак. Машина имела номерную пластину штата Массачусетс.

– Ее машина была не из тех новомодных штучек, которые могутработать только на очищенном бензине и дергаются туда-сюда, когда вы толькопереключаете скорость. Ее машина была из тех старых, со спидометром до сташестидесяти миль в час. У нее была очень веселая светло-коричневая окраска, и якак-то спросил Фелию, как она сама называет такой цвет – она ответила, что этоцвет шампанского.

«Разве это не здорово?» – спросил я – и она такрасхохоталась, словно готова была лопнуть от смеха.

Мне нравятся женщины, которые смеются сами, не дожидаясьтвоего разъяснения, когда и почему им следует смеяться, ты же знаешь это.Парень у колонки закончил накачку бензина.

– Добрый день, джентльмены, – сказал он, подходя кступенькам.

– И вам тоже, – ответил я, и он вошел внутрь магазина.

– Фелия всегда искала, как бы и где бы можно срезатьрасстояние, – продолжал Хомер, словно нас никто и не прерывал. – Она былапросто помешана на этом. Я никогда не видел здесь никакого особого смысла. Онаже говаривала, что если вы сумеете сократить расстояние, то этим такжесэкономите и время. Она утверждала, что ее отец присягнул бы под этимвысказыванием. Он был коммивояжером, постоянно в дороге, и она частосопровождала его в этих поездках, всегда стремясь найти кратчайший путь. И этовошло не только в привычку, а в саму ее плоть и кровь.

– Я как-то спросил ее, разве это не забавно, что она, содной стороны, тратит свое драгоценное свободное время на расчистку той старойстатуи в сквере или на перевозку мальцов на занятия плаванием, вместо того,чтобы самой играть в теннис, плавать и загорать, как это делают все нормальныеотдыхающие, – а с другой стороны – она едет по чертову бездорожью ради того,чтобы сэкономить какие-то несчастные пятнадцать минут на дороге отсюда доФрайбурга, поскольку мысль об этом вытесняет все прочее из ее головки. Этопросто выглядит так, словно она идет наперекор естественной склонности, еслитак можно выразиться.

А она просто посмотрела на меня и сказала:

«Мне нравится помогать людям, Хомер. А также я люблю водитьмашину, по крайней мере, временами, когда есть какой-то вызов, но я не люблювремя, которое уходит на это занятие. Это напоминает починку одежды: иногда выее штопаете, а иногда просто выбрасываете. Вы понимаете, что я здесьподразумеваю?»

«Думаю, что да, миссис», – сказал тогда я, здоровосомневаясь в этом, на самом деле.

«Если сидение за рулем машины было бы всегда мне приятно иказалось самым лучшим времяпрепровождением, я бы искала не кратчайших, а самыхдлинных путей», – сказала она мне, и это мне показалось очень смешным изанятным.

Парень из Массачузетса вышел из магазина с шестибаночнойупаковкой пива в одной руке и несколькими лотерейными билетами в другой.

– У вас веселый уик-энд, – сказал Хомер.

– У меня здесь всегда так, – ответил тот. – Единственное, очем я всегда мечтаю, это то, чтобы пожить здесь целый год.

– Ну, тогда мы постараемся сохранить здесь все в том жевиде, чтобы все было в порядке, когда вы сможете приехать, – заявил Хомер, и пареньрассмеялся.

Мы смотрели, как он отъезжает на своей машине смассачусетским номером. Номер был нанесен на зеленую пластину. Моя старухаговорит, что такие пластины автоинспекция штата Массачусетс присваивает толькотем водителям, которые не попадали в дорожные происшествия в этом странном,озлобленном и всегда бурлящем штате в течение двух лет.

«А если у тебя происходили какие-то нарушения, – говорилаона, – тебе обязательно выдадут красную пластину, чтобы люди на дорогеостерегались повторных инцидентов с твоим участием».

– Они ведь оба были из нашего штата, ты знаешь, – сказалХомер, словно парень из Массачузетса напомнил ему об этом факте.

– Да, я это знаю, – ответил я. – Тодды ведь были словно теединственные птицы, которые зимой летят на север, а не на юг. Это что-то новое,и мне кажется, что ей не очень-то нравились эти полеты на север.

Он глотнул своей минеральной и помолчал с минутку, что-тообдумывая.

– Она, правда, никогда об этом не говорила, – продолжалХомер. – По крайней мере, она никогда, насколько я могу судить, не жаловаласьна это. Жалоба была бы подобна объяснению, почему она всегда искала кратчайшихпутей.