В тот Великий День летом 2007 года в зале испытанийприсутствовало двенадцать ученых, но, если даже история с Рудди Фоггиа правдива– а Марк верил, что это действительно так, – он сомневался, что проговорилисьименно ученые. Скорее всего это сделал кто-нибудь из охранников, а может,технических работников, обслуживавших аппаратуру.

– Если я останусь в живых, приготовьте мне жаренную курицу сореховой подливкой, а уж потом я отсюда смоюсь, – это, по слухам, Фоггиа сказалперед тем, как шагнуть в первый портал и через мгновение появиться из второго.

Он вышел живым, но отведать жареной курицы ему не пришлось.За время, потребовавшееся ему, чтобы перенестись на две мили (по замерукомпьютера – 0, 000.000.000.067 секунды), его волосы стали совершенно белыми.Лицо Фоггиа не изменилось физически – на нем не появилось новых морщин, но привзгляде на него возникало неизгладимое впечатление страшной, почти невероятнойстарости. Шаркая ногами, Фоггия отошел от портала и, неуверенно вытянув впередруки, поглядел на мир пустыми глазами. Губы его дергались и шевелились, потомизо рта потекла слюна. Ученые, собравшиеся вокруг, замерли.

– Что произошло? – наконец вскрикнул один из них, и это былединственный вопрос, на который Фоггиа успел ответить.

– Там вечность! – произнес он и упал замертво. Позже врачиопределили инфаркт.

– Папа, я хочу знать, что случилось с мышками, – повторилаПатти. Возможность снова спросить об этом о нее возникла лишь потому, чтобизнесмен в дорогом костюме и до блеска начищенных ботинках начал вдруг споритьс сотрудниками джонт-службы. Он, похоже, не хотел, чтобы его усыпляли именногазом, и чего-то требовал. Люди джонт-службы старались как могли – уговаривалиего, стыдили, убеждали, – и это замедлило их продвижение вперед. Марк вздохнул.Он сам завел этот разговор – да, чтобы отвлечь детей от переживаний передджонтом, но все-таки завел, – и теперь придется его заканчивать настолько правдиво,насколько можно, без того, чтобы встревожить детей или напугать.

Он не станет, конечно, рассказывать им о книге Саммерса«Политика джонта», одна из глав которой – «Джонт под покровом тайны» –содержала подборку наиболее достоверных слухов о джонте. Описывалась тамистория Руди Фоггиа, и еще около тридцати случаев с добровольцами, мученикамиили сумасшедшими, которые джонтировались, не засыпая, за последние триста лет.Большинство из них умерли у выходного портала. Остальные оказались безнадежносвихнувшимися. В некоторых случаях к смерти от шока приводил сам факт выхода изджонта.

Эта глава в книге Саммерса, посвященная слухам и домыслам,содержала немало тревожных разоблачений: несколько раз джонт использовался какорудие убийства. Наиболее известный (и единственный документированный) случайпроизошел всего лет тридцать назад, когда джонт-исследователь Лестер Майклсонсвязал свою жену и затолкнул надрывающуюся от крика женщину в портал вСилвер-Сити, штат Невада. Но перед тем, как сделать это, он нажал кнопкуобнуления на панели управления, тем самым стерев координаты всех порталов,через которые миссис Майклсон могла бы материализоваться. Короче, миссисМайклсон джонтировалась куда-то в белый свет. После того как эксперты призналиЛестера Майклсона полноценным и, следовательно, способным нести ответственностьза свои действия, адвокат выдвинул новый вариант защиты: Лестера Майклсонанельзя судить за убийство, так как никто не может с определенностью доказать,что миссис Майклсон мертва. Это суждение создало ужасный образ некоего призракаженщины, бестелесной, но все еще разумной, продолжающей истошно кричать где-тов чистилище целую вечность… Майклсона все же осудили и казнили.

Кроме того, Саммерс полагал, что джонт-процесс используетсянекоторыми диктаторскими режимами для того, чтобы избавляться от инакомыслящихполитических противников. Некоторые считали, что мафия также имеет своинелегальные джонт-станции. В книге высказывалось предположение, что посредствомобнуленных джонт-станций мафия избавлялась от своих жертв, как живых, так имертвых.

– Видишь ли, – произнес Марк медленно, отвечая на вопросПатти о мышах и заметив, как жена взглядом предупредила его, чтобы он не сказалчего-нибудь лишнего, – видишь ли, даже сейчас никто точно этого не знает,Патти. Но эксперименты с животными привели ученых к выводу о том, что, хотя джонтфизически осуществляется почти мгновенно, в уме на телепортацию тратитсядолгое-долгое время.

– Я не понимаю, – обиженно сказала Патти. – Я так и знала,что не пойму.

Рикки, однако, смотрел на отца задумчиво.

– Они продолжали жить и чувствовать, – сказал Рикки. – Всеподопытные животные. И мы тоже будем, если нас не усыпят.

– Да, – согласился Марк. – Ученые считают именно так.

Что-то новое появилось во взгляде Рикки, Марк не сразупонял. Испуг? Возбуждение?

– Это не просто телепортация, да, папа? Это что-то вродеискривления времени?

«Там вечность! – подумалось Марку. – Что он хотел этимсказать, тот преступник, что он хотел сказать?»

– В каком-то смысле, да, – ответил он сыну. – Но этообъяснение ничего не объясняет, Рик, потому что мы не знаем, что такоеискривление времени. Тут дело, может быть, в том, что сознание не переноситсяэлементарными частицами, оно каким-то образом остается целым, единым инеделимым. А кроме того, сохраняет ощущение времени, наверно, искаженное.Впрочем, мы же не знаем, как измеряет время чистое сознание… Более того, мыпопросту не представляем себе, что такое чистый разум, без тела.

Марк умолк, встревоженно наблюдая за взглядом сына, которыйвдруг стал острым и пытливым. «Понимает, но в то же время и не понимает», –подумал он. Разум может быть лучшим другом, может позабавить человека, когда,скажем, нечего читать и нечем заняться. Но когда он не получает новых данныхслишком долго, он обращается против человека, то есть против себя, начинаетрвать и мучить сам себя и, может быть, пожирает сам себя в непредставимом актесамоканнибализма. Как долго это тянется в годах? Для тела джонт занимает 0,000.000.000.067 секунды, но как долго для неделимого сознания? Сто лет? Тысяча?Миллион? Миллиард? Сколько лет наедине со своими мыслями в бесконечном полевремени? И вдруг, когда проходит миллиард вечностей – резкое возвращение ксвету, форме, телу. Кто в состоянии выдержать такое?

– Рикки… – начал он, но в этот момент к нему приблизилисьсотрудники со своим столиком.

– Вы готовы? – спросил один из них.

Марк кивнул.

– Папа, я боюсь, – произнесла Патти тоненьким голоском. –Это больно?

– Нет, милая, конечно, нет, – ответил Марк вполне спокойнымголосом, но сердце его забилось чуть быстрее: так случалось всегда, хотяджонтировался он раз двадцать пять. – Я буду первым, и вы увидите, как этолегко и просто.