Повернув голову, он мгновенно заприметил знакомый дождевик.«Куда она несется, глупая?» — успел подумать он. Потом последовал удар, толчок,и женщина в дождевике отлетела в сторону. На секунду закрыв глаза, Артем тут жебросился на обочину, чтобы не упустить из виду автомобиль, улепетывавший сместа происшествия, но заметил только цвет — номера было не разглядеть.Впрочем, во время дождя все машины разъезжали по Москве грязными по самуюкрышу, так что в этом могло и не быть злого умысла.

Через некоторое время, завывая сиреной, подъехаламилицейская машина, и Артем решил, что не будет светиться возле тела — его шефвряд ли это одобрит. Тем не менее он пробыл на месте достаточно долго, чтобыузнать: женщина умерла практически сразу. Милиционеры извлекли из сумочкипаспорт Софьи и несколько раз произнесли ее фамилию вслух, так что никакихсомнений в том, кто стал жертвой наезда, у Артема не осталось.

— Это был темно-зеленый «Фольксваген», — горячоговорил какой-то мужчина, размахивая руками. — Не новый, точно. Номера всев грязи, я бы успел заметить, но там ничего нельзя было рассмотреть.

«Я бы тоже успел заметить», — подумал Артем. Забравшисьв машину, он позвонил шефу на мобильный, но тот не ответил. Тогда Артем поехалк себе домой и попытался напиться.

* * *

Глеб тем временем бегал по квартире, терзаясь раскаянием.Кроме беготни, внешне раскаяние выражалось в том, что он взлохмачивал себеволосы и время от времени дубасил кулаком по колену. Так что к ночи стал похожна хромого дикобраза. «Как я мог выбросить Вареникова с балкона? Что на менянашло? — спрашивал себя Глеб снова и снова. — Если Алла виновата, оназа все ответит, в том числе и за главного консультанта. Я-то зачем ввязался?!»

Когда в дверь позвонили, Глеб так струхнул, что почувствовалфизическую слабость и упал в кресло, затравленно глядя на дверь.

"Я ведь хотел поймать ее на месте преступления! —вспомнил он и тут же подумал о Софье. — Интересно, почему Артем не звонит?

Ах да, я же отключил мобильный!" В тот момент Глебуказалось, что любые контакты с внешним миром помешают ему сосредоточиться ирешить, что делать дальше. И вот Алла уже явилась домой, а он так ничего и непридумал. Бросить обвинения ей в лицо?

Или сделать вид, что он ни о чем не догадывается? «Да, времяобвинений еще не настало», — решил он и, чтобы скрыть свои черные мысли,попытался изобразить на лице ни к чему не обязывающую улыбочку.

Однако когда он распахнул дверь, эта улыбочка мгновенноиспарилась. На пороге стояла престранная парочка: его жена и какой-то тип вкамуфляжной форме — оба мокрые и ужасно грязные.

— Разрешите сдать с рук на руки, — улыбнулся тип,шутливо приставив два пальца к виску.

— Тебя что, выловили из канализации? — спросилпораженный Глеб Аллу, после чего перевел взгляд на ее сопровождающего:

— А вы, собственно, кто?

— Старший лейтенант Боровиков! — отрапортовал тот.

У Глеба мгновенно пропало желание острить. Он кривоусмехнулся и неловко отступил в коридор:

— Что ж, проходите.

«Алла сдалась… — подумал Глеб первым делом. — Или,может быть, нашли Вареникова? Вдруг женушка отравила его не до смерти? Вбольнице он пришел в себя и указал на меня как на убийцу? Он ведь мог не знать,что ему подсыпали яд. Просто почувствовал себя плохо, а потом я выкинул его стретьего этажа!» Подкошенный этой мыслью, Глеб едва устоял на ногах. Емупришлось даже опереться спиной о вешалку.

— Нет уж, — сказал Боровиков. — У меня ещекуча дел. Так что прощайте.

Было очень приятно, — добавил он, скрывая усмешку.

Алла ввалилась в квартиру и трусцой побежала в ванную. Глебпритаился возле двери, с тревогой слушая, как она стонет от наслаждения подструями горячей воды. Наконец не выдержал и вошел внутрь. В ванной было душно ипар стоял стеной, словно в настоящей бане.

— Так что с тобой случилось? — еще раз спросил он,перекрикивая шум воды.

Алла высунула голову из-за занавески:

— У меня заглох мотор, а лейтенант мне помог его отладить.

— Ты же недавно сдавала свою машину напрофилактику! — ехидно заметил Глеб.

— Ну, и какие ко мне претензии по этому поводу?

Алла надела купальный халат и перекрыла воду. Глебпосторонился, пропуская ее в коридор. Только сейчас его жена заметила, что унего за вид.

— Господи, что это с тобой? — спросила она,изумленно моргнув. — Ты похож на психа, вышедшего из кризиса. У тебясовершенно безумный взгляд. И что ты сделал со своими волосами? Почему онистоят дыбом?

— Ты говорила с Варениковым? — спросил Глеб,позабыв об осторожности и всех тех обещаниях, которые он себе надавал.

— Пыталась. Впрочем, это оказалось бессмысленным.Вареников был в стельку пьян.

«Ври больше! — подумал про себя Глеб. — Я ведьтоже с ним разговаривал. Он был в норме».

— Что-то после разговора с тобой он уже не показывалсяв зале, — еще раз закинул удочку Глеб.

— Наверное, Валерий Викентьевич простоотключился, — равнодушно заявила его жена и, бросив расческу на трюмо,мгновенно перескочила на другую тему:

— Знаешь, все-таки я тебе расскажу. Не могу молчать.

Со мной произошла престранная история!

— Что ты говоришь! — Глеб так ненатуральнооживился, что Алла это заметила и пристально поглядела на него:

— Все-таки с тобой что-то не так.

— С тобой тоже не все в порядке, — буркнул Глеб.

Алла в смятении упала в кресло и откинула голову на спинку:

— Ты прав, абсолютно прав! Со мной не все в порядке. Ясегодня такое сделала…

— Именно сегодня? — поинтересовался Глеб,мгновенно настораживаясь. «Неужели она сейчас расколется? Расскажет обо всехсвоих преступных деяниях?» — А раньше? До Вареникова?

— Не понимаю, что ты имеешь в виду. — Аллапокосилась на мужа с неудовольствием. — При чем здесь Вареников, вконце-то концов? Я пытаюсь поделиться с тобой самым сокровенным, а ты присталко мне со своим Варениковым!

— Делись, делись, — сказал Глеб с веселымотчаяньем. Он смутно себе представлял, что будет делать с женой, признавшейся вубийствах. Силой потащит в милицию? Или сдаст втихаря, в глаза обещая ейподдержку и защиту?

— Может быть, ты заметил, что я ушла из ресторанараньше тебя? — продолжала тем временем Алла, закидывая руки за голову.

— Говорят, тебя увела какая-то женщина в плаще.

— Глеб, ты не поверишь, но эта женщина — медиум.

Зрачки Глеба тут же сошлись на кончике носа, и он замогильнымголосом произнес: