— Эксперты сами выскажут свое мнение, — прервал его Страун,— вы не можете дать нам компетентное заключение.

— Но я полицейский, и мне знакомы…

— Да-да, конечно, — проговорил Страун, — прежде чем будетвызван сотрудник баллистического отдела, я хотел бы заслушать ваши показанияотносительно этой пули. На ней, как вы видите, выгравированы какие-то знаки.Вам понятен их смысл?

— Да, сэр.

— Зачем они нужны?

— Они дают возможность идентифицировать пулю.

— Где эта пуля была вами найдена?

— Я достал ее из деревянной опоры ограды, изображенной нафотографии.

— Спасибо. Я думаю, нам пора пригласить следующегосвидетеля. Я предлагаю принять револьвер в качестве вещественногодоказательства номер один, фотографию — в качестве вещественного доказательстваномер два, пулю — в качестве вещественного доказательства номер три.

— Подождите, — обратился Мейсон к сержанту, приготовившемусявстать со свидетельского кресла, — господин прокурор, могу я задать нескольковопросов мистеру Голкомбу? Мне хотелось бы еще немного побеседовать с ним обэтой пуле.

— Прошу вас, мистер Мейсон.

— Когда вы впервые заметили пулю в столбе?

— Пуля в столбе вообще не видна, мистер Мейсон, чтобы ееразглядеть, ее надо сначала достать. У меня не было с собой инструментов.

— Когда вы впервые заметили в столбе пулевое отверстие?

— Сразу же после прибытия на место. В револьвере не хваталодвух патронов, значит, где-то поблизости должна была валяться вторая пуля. Яподумал, что она могла попасть в какой-нибудь предмет и там застрять. Тогда-тоя и обратил внимание на пробоину в столбе.

— И больше вы не искали?

— Где?

— Вы больше не осматривали место происшествия?

— Нет, почему же, осматривал. Но после того как пулянашлась, делать там особенно было нечего.

— Спасибо, у меня все, — проговорил Мейсон.

— Я бы попросил сержанта Голкомба уступить свидетельскоеместо Александру Рэдфилду, — произнес Страун. — Мистер Рэдфилд — эксперт изотдела баллистики.

— Да, пожалуйста, — одобрил судья.

Мистер Рэдфилд оказался высоким и худым молодым человеком соскуластым лицом и сероватыми глазами навыкате. Он двигался осторожно, а говоря,тщательно подбирал слова, словно боясь сказать что-нибудь лишнее. Произнесяприсягу, он представился как специалист в области идентификации оружия. Послеэтого Джофри Страун задал свой первый вопрос:

— Перед вами пуля, которую передал нам сержант Голкомб. Онафигурирует среди вещественных доказательств под номером три. Видели ли выраньше эту пулю, и если да, то где вы ее видели?

— Видел, сэр. Первый раз — на месте преступления. В столбебыла дыра, и сержант Голкомб извлек из нее эту пулю.

— Не могли бы вы указать нам на этой карте место, гденаходился столб?

Свидетель взял карту и поставил крестик в левом ее углу.

— Эта карта официальный документ, — проговорил Страун, —вернее, это копия с официальной карты. Я полагаю, никто не будет протестоватьпротив предложения присоединить ее к вещественным доказательствам, обозначивномером четыре.

— Защита согласна, — произнес Мейсон. Наклонившись к Нили,Мейсон прошептал: — Заявите хоть один протест. Пусть они знают, что вы тожеведете это дело.

— Лучше не надо, — шепотом ответил Нили, — я боюсь выступитьневпопад. Вы так мастерски расправляетесь с этим прокурором — он буквально незнает, с какой стороны ждать удара.

— Протест может быть любым, — настаивал Мейсон, — не мешайтеим описывать моменты, значимые для существа дела, — не важно, благоприятны этисвидетельства для обвиняемой или нет. Но если мы знаем, что какое-либо ихзаявление противоречит фактам, — смело протестуйте. Пусть дело перестанетказаться им таким очевидным, заставим их задуматься и пересмотреть своюпозицию. В конце концов, в зале сидит и смотрит на вас ваша невеста, да ирепортеры будут рады любому неожиданному повороту событий.

— Хорошо, я попробую, — согласился Нили, — дерните меня запиджак, если начну говорить что-нибудь не то.

Между тем допрос свидетеля продолжался.

— Вы безусловно знаете, что это за револьвер. Это такназываемый «кольт-кобра». Мы хотели бы поместить его среди вещественныхдоказательств под номером один.

— Да, сэр.

— Вы производили контрольный выстрел из этого револьвера?

— Да, сэр.

— Опишите эту процедуру, мистер Рэдфилд.

— Во время произведения контрольного выстрела дулоревольвера было вставлено в коробку с паклей, так что пуля застревает в ней,оставаясь при этом неповрежденной.

— Что происходит потом?

— Затем производится анализ пули.

— Какова цель этого анализа?

— Его цель — выявление характерных отметин на поверхностипули. Они подразделяются на две группы: общего свойства и индивидуального.

— Что значит «общего свойства»?

— Это царапины, которые появляются на пуле при прохождениичерез внутреннюю поверхность ствола. Все они имеют характерную ширину и глубинуи слагаются в определенный рисунок. Отметины общего свойства позволяют узнатьмарку и калибр оружия, из которого был произведен выстрел.

— А что такое «индивидуальные характеристики»?

— Это углубления, появляющиеся на пуле из-за неровностиствола. Невозможно представить себе идеально гладкую поверхность, и,разумеется, ствол каждого револьвера по-своему шероховат. То или иное сочетаниеэтих выступов или углублений встречается только однажды, таким образом, каждыйствол оставляет на пуле свои микроскопические отпечатки, по которым она можетбыть безошибочно идентифицирована.

— Скажите, было ли произведено сравнение контрольной пули спулей, извлеченной из столба ограды?

— Да, конечно, сэр.

— Что вы можете сказать о результатах этого анализа?

— Мы провели экспертизу общих свойств, равно как ииндивидуальных. Как специалист, я могу со всей уверенностью заявить: обавыстрела сделаны из одного и того же оружия.

— А пуля, найденная в теле жертвы? Ее доставили к вам влабораторию?

— Да, сэр.

— Вы имели возможность осмотреть ее?

— Должен сказать, что она оказалась в достаточной степениповреждена. Состояние ее не позволяет провести детальный анализ, но можноутверждать, что и на этот раз стреляли из револьвера того же типа — кольтатридцать восьмого калибра.