– А кто?

– Ну, та женщина, которая к нему приезжала. Или еще кто-то.

– А сам Виталя, прикрываясь тем, что он официально умер, поехал в город и прикончил там Михаила?

– И Таисию, может, тоже он из окна вытолкнул?

– Почему бы и нет! – воскликнула Алена. – Мы же не знаем, чем Михаил с этим Виталей занимались. И во что они втянули Таисию, тоже не знаем. Она могла что-то такое об их делишках пронюхать, за что Виталя их обоих и устранил: и Михаила, и Таисию.

– Михаила – возможно, – подал голос Ваня. – Но Таисию – это точно не он. Ее-то за что? Я так думаю, Мишка свою невесту за дуру конченую держал. Ни в какие свои дела он ее посвящать бы не стал.

Но это была личная точка зрения Вани. А как там дела обстояли на самом деле, еще неизвестно.

Оказавшись в городе, подруги вновь остались в компании одного лишь Вани. Марат уехал к своему отцу, а потом к Таисии. Милочка еще в больнице вспомнила, что дома у нее есть свои дела, и от поездки в Павловск отказалась.

Ну а Алена с Ингой, окончательно вымотавшись за целый день, почувствовали, что буквально валятся с ног. К тому же они все трое были страшно голодны. В животе бурчало, как в старых водопроводных трубах. Слышать и ощущать это было не очень-то приятно.

– Хочу есть, – тоскливо произнесла Инга. – Умираю.

– И не говори. С утра на ногах.

– В животе прямо все в трубочку скручивается.

– Совсем забыла! – хлопнула по лбу Алена. – Нас ведь ждет Блумберг в ресторане!

За всеми сегодняшними многочисленными разъездами и делами подруги совсем забыли о том, что пригласили адвоката поужинать с ними вместе.

– А где он нас ждет?

– В «Бастионе». Слышала о таком? Дорогое место и очень пафосное.

Инга покачала головой. Нет, не слышала. Она не часто ходила по дорогим ресторанам или, если уж на то пошло, вообще по ресторанам. Предпочитала готовить себе сама. Качество еды, которую подавали в ресторанах, по большей части вызывало в ней разочарование. Если и не отравишься, то все равно надумаешься всякого.

Но если за компанию, то Инга была не против ресторанной еды. На миру, как известно, и смерть красна. Но будь она одна, спокойно покушала бы у себя дома. Правда, готовить после целого дня хлопот и беготни совсем не хотелось.

– А в этом «Бастионе» нас быстро накормят? А то бывает, что, пока блюдо приготовят, уже уходить пора.

Пока Инга стенала и сомневалась, Алена уже связалась с Блумбергом, переговорила с ним и бодро заявила:

– Все в порядке! К нашему приезду еда будет готова! Ты, Ваня, сядешь отдельно.

– Буду в пределах видимости, – по-военному четко отрапортовал охранник.

«Бастионом» оказалось новое заведение, специализирующееся на блюдах традиционной еврейской кухни. Тут подавали кошерную пищу, которую Блумберг уписывал с видимым удовольствием.

– Обычно после восьми вечера я ничего не ем, – сообщил он подругам, промокнув губы салфеткой. – Но сегодня заседание коллегии адвокатов, в которой состоит и ваш скромный слуга, несколько затянулось. Я пытался привлечь внимание своих коллег к тому, что уже слишком поздно, пора и честь знать, но мой глас не был услышан. Поэтому я вынужден извиниться за отсутствие пунктуальности у моих коллег.

– Ничего, мы сами были заняты.

В глазах Блумберга мелькнул интерес. Но расспрашивать он не стал. Вместо этого щелкнул пальцами официанту.

– Я осмелился сделать заказ и для вас тоже. Взял нам всем фирменную говядину в горшочке. Попробуйте, сразу поймете, что такое кошерная пища!

На взгляд Инги, поданное им тушенное с овощами и пряными травами мясо ничем не отличалось ни на вкус, ни на вид от точно такого же куска вырезки, приготовленного в любом другом месте. Но Блумберг твердо считал, что питаться надо согласно заветам предков и открытиям современной науки. И Алена с Ингой, рассудив, что вреда от такой кухни точно не будет, приступили к трапезе.

Мясо оказалось мягким. Они с удовольствием с ним расправились и почувствовали, что совершенно наелись. От второго горячего блюда они отказались. А вот Блумберг заказал себе еще фаршированную щуку, поданную ему в виде ломтя от целого рулета. Кусок плавал в бульоне, а все блюдо в целом больше напоминало суп. Уставшие, сытые и согревшиеся подруги почти дремали, наблюдая, как Блумберг расправляется со щукой, не забывая развлекать их разговором:

– Чтобы правильно приготовить фаршированную щуку, ее нужно почистить, снять с костей все филе, шкуру снять чулком, а голову отрезать. Потом из головы, плавников и костей сварить крепкий бульон, можно добавить другую мелкую рыбку для наваристости. Мясо щуки надо пропустить через мясорубку, лучше несколько раз, затем смешать с размоченной булочкой, зеленью. Фарш запихнуть обратно в кожу, зашить и варить получившуюся колбасу до готовности в рыбном бульоне.

– Очень трудоемкий процесс.

– Моя мама готовила щуку каждые выходные. Прекрасно помню, на все у нее уходило три с половиной часа, но результат того стоил! Мамину рыбу хвалила даже моя бабушка – папина мама. А она, откровенно говоря, была скупа для моей мамы на похвалы. А вот мама была совсем не такая. Она так мечтала, чтобы я наконец женился, что любила мою избранницу уже, так сказать, заочно.

Говоря о своей маме, Блумберг то и дело поглядывал в сторону Инги. Это не укрылось от глаз Алены, но оставило саму Ингу совершенно равнодушной. Она вообще не поднимала глаз от тарелки и казалась отсутствующей. Чтобы исправить невежливость подруги, Алена откликнулась на последнюю реплику Блумберга:

– Свекровь редко похвалит невестку. Это обычное дело. Ваши мама и бабушка не были исключением.

– Мама скончалась десять лет назад. Бабушка ушла еще раньше. Мне очень не хватает моей мамы, она была самым близким мне человеком. И когда ее не стало, я на многое взглянул иначе. В общем, теперь я хочу исполнить мамино самое большое желание. И я ищу себе подругу, которая бы умела и, самое главное, хотела готовить щуку по выходным.

– Пока не встретили?

– Я не женат – значит, не встретил.

Инга пропустила разговор своей подруги с адвокатом мимо ушей. Меньше всего на свете ее интересовали брачные и гастрономические предпочтения господина Блумберга. Если человек настолько зациклен на фаршированной рыбке, так женился бы на поварихе. Небось, в этом ресторане на кухне трудится какая-нибудь милая еврейская женщина, которая с радостью примет предложение руки и сердца. Если речь о сердце в данном случае уместна.

– Конечно, кто-то скажет, я мог бы взять в жены повариху из этого ресторана, – неожиданно произнес Блумберг, и Инга, вздрогнув, подняла на него глаза.

Она встретилась со спокойным, слегка насмешливым взглядом адвоката и окончательно смешалась. Он что, читает ее мысли? Как он понял, о чем она думает?