Ник помолчал, словно раздумывал, сказать ли правду.

– Я не знаю, – наконец признался он. – Никто не знает. Я даже не знаю, точно ли оно произойдет.

– Но как нам быть? Я приютила пса, который меня спас. Это было моим долгом! Но держать дома собаку – это совершенно другое, чем жить с человеком. С молодым мужчиной! Ник, а если я, например, выйду замуж? Что тогда?

– За Грегори Дарта?! – взвился он.

– Да при чем тут Грегори Дарт! Ты понимаешь, что у меня не может быть личной жизни и у тебя, видимо, тоже, пока ты живешь у меня? И сколько это продлится, мы не знаем! Вдруг нам придется быть вместе до шестидесяти лет или вообще всю жизнь?

– Да, понимаю. Но я должен быть с тобой, в твоем доме. Иначе рехнусь, – ответил Ник. Снова очень пристально посмотрел на меня. – Я знаю лишь один выход, который разрешит все эти проблемы. Ты должна стать моей женщиной. Тогда вопрос решится в целом и навсегда.

Он произнес это твердо и невозмутимо, хоть его пристальный взгляд пытался проникнуть внутрь меня, искал там что-то. Очень навязчиво и властно искал…

– Что-о?! – изумилась я. – Вот просто взять и стать твоей женщиной?! Может, еще и замуж за тебя выйти? Ты с ума сошел? Мы совсем друг друга не знаем! И вообще…

Грегор

Я летел в ночном небе. Огни большого города горели внизу, протянулись стройными нитями дорог. Прожекторы подсвечивали исторические здания.

После всего, после Тининых губ под моими губами, лишь одно могло дать покой и свободу – полет. Полет, который я так редко себе позволял в этом мире, хоть ни одна живая душа не сможет уловить в небе мой силуэт…

Да, с Тиной все пошло не так, как я планировал.

Нет, я не желал ей зла и изначально. Девушка была для меня лишь инструментом. Очень ценным, тонким, единственно возможным механизмом, чтобы спасти себя. Но и делать ей особенно плохо я не планировал. За свою работу она даже заслужила бы мою благодарность и вознаграждение. С таким инструментом нужно обращаться бережно, филигранно. Не ломать, не насиловать волю по-настоящему.

Она должна полюбить меня, беззаветно, такого, какой я есть, и тогда все мои проблемы решатся. Потом я ушел бы, вознаградив Тину, насколько возможно.

Единственный вред, который она получила бы, – разбитое сердце. Но я не верю в разбитые сердца, в неспособность быть без кого-то, которую люди воспевают в своих песнях и книгах.

Все и без всех могут. Все могут быть без кого-то и без чего-то, как бы дорого оно им ни было.

Я тому хороший пример. Разве не больно мне от всего, что я потерял? Больно. Особенно было больно раньше, пока мое юное сердце горело. Но с любой болью можно жить.

Пока сердце бьется, можно жить и даже преуспеть, что бы ни творилось у тебя внутри.

А потом чувства начали ослабевать, и я уже почти не думал о своей потере.

Тина тоже справилась бы. А может, я просто загипнотизировал бы ее на прощанье, заставив забыть себя и все, что со мной связано. Несмотря на то что этот мир ослабляет мою ментальную силу, я даже толком читать мысли не могу, такая возможность у меня есть до сих пор. Это был бы маленький прощальный подарок маленькому ценному инструменту.

Но все пошло не так!

И беда не в ней… Хотя в ком же тогда? Конечно, в ней, раз это к ней так влечет меня.

В тот же миг, когда эта худая, изящная, отчаянная и очень умная девушка вошла в мой кабинет, я понял, что хочу, чтобы она была рядом.

Не ради своего спасения, а ради того самого, что заставляет людей думать, что они не могут без кого-то. Загадочного, странного влечения, желания приблизиться, лелеять и обладать одновременно.

Потребности в другом живом существе. Кто знает, почему именно в этом…

А потом я провел партию, так чтобы удержать ее и одновременно подстегнуть ее чувства, создать ту игру, что зацепит ее и заставит стремиться ко мне.

Должна полюбить таким, какой я есть? Вот я такой и есть. Игрок, странник. Давно таким стал. И это лучшее, что я мог показать ей сразу. Ведь начни я вести себя как любой из придурков-соблазнителей, и это буду уже не я. Она должна полюбить меня, а не маску. К тому же это было бы уже не добровольно.

Я провел партию, но кто бы знал, чего мне стоило отпустить ее, отправить в магазин, дать ей глоток воздуха. Еще сложнее было отвезти ее домой, а не в свой полуобустроенный особняк за городом, который я прикупил неделю назад. Не спрятать, а дать ей время без меня. Совсем сложно – потому что тогда я уже распробовал ее.

Но к тому моменту мне уже хотелось лишь одного – чтобы ей стало хорошо и спокойно. Это было важнее.

Пожалуй, все, что произошло, – слишком много для одной маленькой хрупкой девушки. И раз моя магия ей вредит, раз я пугаю ее, я должен хотя бы ненадолго отойти за кулисы, несмотря на то что холодное сердце кровоточит от этого.

Ха! Я взрезал крыльями мощный порыв ветра, поймал его и заложил круг над бескрайними лесами, что тянулись теперь подо мной. Большая страна, богатая страна. Когда летишь над ней, начинаешь ощущать свободу.

Ха! А ведь это «кровотечение» – настоящее чувство. Редкость для меня.

И еще… Это совсем выбивало почву из-под ног. Дело в том, что мне не просто хотелось прижать к себе ее трепещущую душу и хрупкое, нежное тело. Не в том, что каждое ее слово, адресованное мне, словно бы падало в холодную бездну, что давно живет внутри меня, и рождало в ней небольшое теплое пятно.

Не в этом дело…

С Тиной я ощутил давно забытое. Чувство, словно я не один.

Отсутствие одиночества, может быть даже – что-то вроде близости.

И это выбивало почву из-под ног! Это как сладкий наркотик, который хочется вколоть себе вновь и вновь. Уход от холодной и жесткой реальности в тепло на двоих.

Которого она не ощущает.

Пока не почувствовал это в тот момент, когда она села в мою машину, даже не понимал, насколько одинок я был.

Отделенный от всего и вся. Одиночка. Сильный, могущественный игрок. Тот, кто играет с планетами и мирам. Один на один.

Конечно, у меня есть Эрми. И Криппи – эта малышка всегда немного согревала меня. Но все это не то. Никто из бескрылых не поймет меня, не проникнет в душу.

А Тина проникла. Сама того не зная.

Проклятье! Или благословение.

Я не планировал так. А теперь планы рушились на глазах.

Я не смогу использовать девочку, о чем и сказал ей. Не смогу оставаться равнодушным. Скорее это она поманит меня близостью. И в любом случае я не буду обижать ее. Не буду разбивать ее глупое девичье сердечко.

Если ничего не выйдет, я просто уйду так, чтобы не причинить вреда ни ей, ни миру, в котором она живет. Прощальный подарок будет таким.