Ник опять шагнул ко мне и резко приподнял мою кисть.

– Вот эта! – сказал он, глядя в центр кисти. Я там не видела ничего, кроме белой кожи и чуть заметных прожилок вен. – Печать неведомой природы. Видимо, по ней он тебя и отследил.

– Что? – изумилась я. – Грегори тоже поставил на меня печать?

Встала и нервно рассмеялась.

– Ну вы даете! – сказала я, развернувшись к Нику.

Нет, ну правда, смешно ведь.

Я теперь дважды меченная. Опечатанная два раза.

Очень смешно. И очень противно и странно. Ведь ни один из них не спросил разрешения.

Альфа-самцы, собственники хреновы. Чтоб вас самих кто-нибудь пометил. Желательно – особо циничным образом. Например, так, как настоящие псы метят территорию.

– И не стыдно? – поинтересовалась я у опешившего Ника.

Видимо, моя реакция привела его в замешательство.

А что, мохнатый мой друг, ожидал, что я буду злиться на Грегори, но оправдывать тебя самого?

Между прочим, это из-за его, Ника, несанкционированной метки меня чуть не заточили в загородном сортире в качестве живой бомбы. А благодаря печати Грегори этот самый Грегори смог отыскать меня так быстро. Что, впрочем, не оправдывает и нашего таинственного вампирского олигарха.

– Мне? Стыдно? – возмущенно переспросил Ник. Даже помотал головой, видимо, пытаясь переварить мою реакцию. Потом серьезно сказал: – Если честно, мне – не очень. Я хотел защитить тебя. То, что мою метку увидел псих-отморозок Паша, – неприятная случайность. А вот этому вонючему олигарху никто не давал права метить мою тебя, Тина. Никто не давал ему такого права!

– Значит, так. – Я поднялась и автоматически уперла руки в бока, как делала мама, когда ругалась на меня маленькую. – Вы оба хороши! Мне не нравится, что меня метят без моего разрешения. И ты тут ничем… Ладно, Ник, положим, ты не такой подозрительный, как он. Но ты тоже поступил нехорошо!

Я быстро выдохлась. Усталость сегодняшнего дня сказывалась. Да и долго сердиться на парня, который просто очень нуждается в тебе, бесчеловечно. Поэтому закончила простой поучительной фразой.

– Ну ладно, положим, не очень хорошо, – согласился Ник, одарив меня понимающим взглядом. Мол, раз ты такая уставшая, я готов с тобой соглашаться. Я же такой весь сильный альфа-самец, пожалею бедную слабенькую самочку.

Тьфу.

Но я подумала, что можно воспользоваться ситуацией.

– Может, снимешь, а? Ну одной меткой меньше будет – мне уже не так противно… Да не хочу, чтобы каждый оборотень этого города думал, будто я девушка беты. Это вообще твое самоуправство!

– Тина, милая, тебя это ни к чему не обязывает, – начал успокаивать Ник. – Метка показывает, что ты под моим покровительством. Она вовсе не принуждает тебя ни к чему. В общем, не сниму, – закончил он. – Пока он не снимет, я не сниму точно.

– Упрямый мальчишка! – чуть не топнула ногой я. Подышала и опустилась обратно в кресло. – Ладно, рассказывай, что за метку поставил наш таинственный олигарх, раз она тебя так разозлила.

– Понятия не имею, – пожал плечами Ник, в очередной раз втянув воздух возле меня. – Это даже не магия. Это печать естества… Знак принадлежности. Как будто ты принадлежишь ему и находишься под его покровительством. Проклятье! И я понятия не имею, к какой расе относится тот, кто ее поставил. А ты? – Он вдруг уперся взглядом в меня. – Тина, а ты как думаешь, к какой расе относится он? Раз уж ты перестала считать меня и все остальное плодом своего воображения.

– Не знаю точно… – протянула я. – Но у меня есть соображения. В общем, так, Ник, я не одобряю вас обоих. В смысле ваше поведение.

Ник поморщился:

– Не нужно, пожалуйста, равнять меня с этим!

– А ты тогда не веди себя как «этот»! – Я назидательно подняла вверх палец. – И сейчас у тебя есть шанс заслужить мое доверие. Например, рассказать мне правду, зачем я тебе понадобилась. Тогда… – Я загадочно понизила голос, подобно Грегори Дарту. Надо же, его манера разговора, вернее, игра интонациями, очень заразна! – Тогда я поведаю тебе свои соображения.

– Хорошо. Я и сам собирался рассказать тебе правду, – неожиданно легко согласился Ник. – Может, пойдем на кухню? Я заварю чай. К тому же я пирожных купил. У тебя ведь вроде не дошло до десерта? В твоем аромате нет ноток девушки, отведавшей сладкого. – Пес улыбнулся.

– Пойдем, – вздохнула я.

Ну ничего не скроешь. Один – маг, другой – пес, который по запаху сечет, что ты ела и чем занималась.

Я поплелась за ним на кухню. Чайку и верно выпить не помешает. Особенно если такой вот альфа-самец (ну бета, но суть-то не меняется!) нальет мне его в чашечку, позаботится…

– И что же, ты считаешь меня своей истинной парой? – честно и устало спросила я, когда деловитый и чуть озабоченный Ник действительно поставил передо мной чашку с дымящимся чаем. Пах напиток чабрецом, видимо, волкопес купил новую заварку по дороге домой.

Ник мгновенно напрягся. Отвернулся, оперся руками на кухонный стол и глубоко подышал. Потом повернулся ко мне. Лицо его выглядело так, словно он собирался прыгнуть в бездну.

– Нет, Тина. Ты не моя истинная пара. Если бы я увидел в тебе свою истинную, был бы счастлив, это ведь величайшее благо для любого волка. И всяко не боролся бы с собой столько лет. Зачем? Но нет. Ты не моя истинная, Тина. Ты моя…

Он помолчал, сглотнул, все внутри его явно переворачивалось, скручивалось жгутами, закладывало горло. Похоже, ему просто невероятно сложно вслух сказать то, что он сейчас думал.

– Ты моя хозяйка, – выдохнул он наконец. – Будь проклята собачья часть моей натуры, но это так!

– Что? Какая хозяйка? – переспросила я изумленно.

Хозяйка… хм… как у собаки? Та, которая кормит, гуляет и треплет за ухом, та, которой пес служит преданно и искренне? Так? Но он же оборотень, а не простая собака!

– Такая. Как у собаки. Мой человек. Тот, кому пес служит, сосредоточение его жизни, ее смысл, – сквозь зубы ответил Ник. Выдохнул, видимо, ему удалось взять себя в руки. И сел с чашкой чая через угол от меня.

Дальше его слова полились свободно. Моему оборотню явно нужно было и выговориться, и открыться. Просто сказать самое главное значило с болью вырвать пробку из бутылки. Или, еще вернее, вскрыть плотину.

– Спросишь, как так вышло и почему мой пес выбрал тебя? Все просто. Я не выбирал тебя. Я любил своего отца-пса, но всегда предпочитал считать себя волком. Но кровь псов сыграла со мной свою обычную шутку, как бы ни пытались уберечь меня от этого родители. Помнишь, я сказал, что я наполовину пес и поэтому очень редкий вид?

Я кивнула.

– Так вот, псы редки, потому что, как ни берегутся, а в юности во второй ипостаси они встречают человека, которого запечатлевают как хозяина.