в то же время Андрей чувствовал, как внутри его начали щелкать часы, ускоряя отсчет секунд, словно он знал наверняка, что именно сейчас случится то ужасное, ради чего их принесли в жертву.

Это понимание и нетерпение, рожденное им, заставили Андрея оторваться от исследования подвала и поспешить к лестнице. Он поднялся по ней — кирха была пустой и гулкой, каждый шаг отдавался до потолка: значит, пол не очень толстый.

Андрей побежал к дверям кирхи.

Он не вышел, но, прижавшись к косяку, выглянул наружу.

И увидел, как через площадь, не напрямик, а прижимаясь к стенам домов, быстро идут Айно с Альбиной. Айно тащит еще и мешок — наверное, с остатками вчерашнего пира. Вот почему они задержались. И тут же Андрей услышал, как стрекочет, приближаясь, аэроплан. Почему-то в тишине Берлина этот звук показался особенно зловещим. Самого самолета пока еще не было видно, но страх перед ним заполнял воздух.

— Скорее! — закричал Андрей. — Скорее сюда! Бегите!

Айно услышал и подчинился настойчивому зову — он потянул Альбину за руку, и они побежали.

Андрей успел заметить, как в дверях одного из домов появился человек, неизвестный Андрею, он смотрел вслед Айно с Альбиной и потом перевел взгляд на кирху. Он также принимал решение. Решение было в пользу кирхи — он решил там спрятаться… Человек пошел через площадь, но неуверенно, оглядываясь, и Андрей всей шкурой понял, что человек не успеет.

Треск самолетного мотора все приближался. Айно втащил Альбину в кирху.

— Скорее! — крикнул Андрей. — Вниз! Они сейчас рванут!

Они побежали через кирху к ходу в подвал.

Андрей понял, что времени не осталось совсем, и он не стал спускаться по лестнице, а толкнул первой Альбину, она замешкалась, Андрей закричал на нее:

— Ну! Скорее же!

Айно кинул в черную дыру мешок и этим подсказал Андрею — что надо делать. Тот прыгнул вслед за мешком, стараясь рассчитать свой прыжок по глубине подвала, он сделал это, чтобы не занимать лестницу и дать возможность спуститься остальным, — он не рассчитал, упал в воду, стало страшно холодно, он попытался отползти в сторону, но видел при том квадрат люка и видел, как спускается Альбина, протянув руку кверху, как бы приглашая Айно. Андрей пытался подняться, но никак не мог — может, он сломал ногу?

Альбина уже достигла пола и замешкалась, почувствовав под ногами воду, — чисто инстинктивно, сама того не замечая, а Айно стоял наверху и ждал, пока она ступит на твердый пол, потому что боялся, что если он тоже наступит на лестницу, то лестница сломается и он упадет на Альбину.

И в этот момент раздался взрыв бомбы.

Андрей не знал, что это взрыв бомбы, — просто вдруг стало светло, и свет этот разгорался, проникая в глубь подвала, заставляя Андрея бессознательно отползать от него.

Но в то же время свет этот не мог ослепить — стены кирхи, частично рухнувшие от взрывной волны, и пол храма защищали их от лучей атомного света.

Андрей видел также, как медленно, будто в замедленном кино, ползет к нему Альбина, но до нее было далеко — ведь все действие заняло лишь секунду или две. И за эту же секунду погиб Айно. Андрей понял, почувствовал, почти увидел, как летевшие кирпичи стены сшибли его с ног и он мешком, бессильно, рухнул вниз в подвал.

А вокруг нарастал грохот, и он был тем сильнее, чем более тускнел свет. И вот уже не видна Альбина, и не виден Айно, и подвал темен, только не смолкают грохот и гудение в воздухе, насыщенном пылью и напоенном озоном.

* * *

Когда все утихло, все осталось в прошлом, Андрей смог подняться — глаза привыкли к темноте. Кирху или разрушило, или с нее снесло крышу, и потому, когда пыль осела, свет просочился в подвал через квадратный лаз. Андрею была видна Альбина, которая лежала в ледяной воде без чувств или мертвая, хотя почему бы ей быть мертвой? А вот Айно был мертв. Это было видно издали: половина головы была размозжена. Он опоздал прыгнуть на одну секунду.

Андрей присел на корточки рядом с Альбиной и попытался перевернуть, поднять ее, посадить. Альбина застонала — тихо и жалобно.

— Что с вами? — спросил Андрей. — Вам больно?

— Да, — ответила Альбина.

— Где?

— Мне везде больно… — И вдруг она встрепенулась и попыталась, упираясь руками в пол, подняться. — Где Айно? Что вы сделали с Айно? Вы убили Айно?

С неожиданной силой она вырвалась из рук Андрея и, оглянувшись, увидела тело Айно. Она наклонилась к нему и попыталась нежно приподнять его голову. Голова была тяжела и непослушна ее рукам.

— Помогите же! — крикнула она Андрею. — Айно плохо! Неужели вы не понимаете?

Андрей подошел и присел рядом.

— Я думаю, что он погиб, — сказал Андрей. Правой стороны лица не было — Андрей поднял безвольную кисть руки и постарался нащупать пульс. Альбина вытащила из кармана носовой платок и старалась, окуная его в воду у ног, промыть рану.

Андрей сказал:

— Альбина, не надо, это не поможет.

— Он очень сильный, — сказала Альбина, — он такой выносливый.

И в голосе ее было столько убежденности, что Андрей расстегнул ватник и рубашку Айно и приложил ухо к его груди в надежде услышать стук сердца.

Но Айно был мертв.

Альбина не хотела верить в это. Они перетащили Айно на сухое место, Альбина положила его голову себе на колени, она не требовала врача или помощи, она просто ждала, когда Айно оживет.

Не с кем было посоветоваться, что делать дальше.

Андрей понимал, что, вернее всего, после взрыва город будут обследовать — может, не сразу со всеми подробностями, но начнут сразу. Поэтому когда они услышали голоса людей, шумные, громкие, гулкие, возможно, пьяные, то они затаились в своей норе, правда, никто к ним не сунул носа.

Когда голоса умолкли, Андрей осторожно поднялся наверх и сразу оказался на улице: хоть часть стен кирхи сохранилась — они были косо срезаны и поднимались из груд кирпичей, которыми был засыпан бывший зал, не было крыши, и вместо неба, как декорация в романтическом спектакле, нависала живая подвижная лиловая туча, из которой начал сыпаться дождь. Андрей выглянул наружу и убедился в том, что Берлина более не существует, только груды камней — и так до горизонта. И нет вагонов, ангара, и главное — нет вышки. Все же это оказалась бомба! И такая, какой ранее не существовало, — это была бомба конца света.

Андрей спустился вниз. Альбина не спросила его,