– С меня хватит!

Он схватил Селесту за руку и потащил к террасе. Все попытки девушки высвободиться он пресек, еще сильнее сжав ее пальцы.

– Отпусти меня! Что вообще на тебя нашло?!

Селеста пыталась вырваться, но безуспешно. Слишком хрупкая, она не могла сопротивляться Нату. Выйдя на террасу, они, к неудовольствию Натаниэля, оказались не одни. Несколько мужчин и женщин, собравшись в небольшие группки, стояли на улице и, увидев Натаниэля с Селестой, заинтересованно подняли головы. Окинув их мрачным взглядом, принц изменил свой план и потащил Селесту к лестнице, ведущей в сад. Она ухватилась за перила:

– Да отпусти меня, наконец! – в голосе девушки прозвучали истерические нотки, но от этого он не стал менее сердитым. Селеста снова рванула свою руку, и Нат отпустил ее, чтобы девушка не поранилась.

С него хватит. Взревев, Натаниэль быстро нагнулся и обхватил ее ноги, одним размашистым движением перекинув девушку через правое плечо. Испуганно вскрикнув, Селеста забарабанила кулаками по его спине.

– Ты ведешь себя невозможно глупо! Немедленно поставь меня на землю!

– Кто из нас двоих ведет себя глупо? – он дернул плечом, так что Селеста слегка подскочила в воздух.

Рыжая снова закричала, но потом ухватилась за него, чтобы не упасть. Но этого Нат все равно не допустил бы. Он крепко держал свою ношу. Когда они добрались до садов, избранный поставил Селесту на ноги.

Зеленые глаза Натаниэля встретились со взглядом девушки. Первым, что ему бросилось в глаза, был золотистый оттенок расплавленной карамели. В первый момент Нат, как всегда, поразился глазам Селесты и только потом увидел скрытые в них эмоции. Это был гнев, чистый, неприкрытый гнев.

* * *

Селеста

Снова встав на ноги, Селеста, спотыкаясь, отступила от Натаниэля на несколько шагов. Сердце билось так быстро, что она едва могла дышать. Жрица была в ярости. Руки Селесты сжались в кулаки, и ногти оставили на ладонях отпечатки в форме полумесяцев.

Что задумал этот сукин сын? Сначала он лишил всех права пригласить Селесту на танец, а потом еще и похитил, чтобы поговорить с ней.

Он тащил ее через весь бальный зал, как ягненка, которого ведут на бойню. Селеста чувствовала себя именно так. Теперь ей не хотелось разговаривать с ним вообще.

Что он творил? Натаниэль обладал наглостью поставить себя выше ее воли, а точнее – нежелания, воспользовался слабостью Селесты против его собственной силы. И все это – на глазах присутствовавшей на балу знати. Она была жрицей, черт побери! Он не имел права так обращаться с ней.

– Что на тебя нашло?

Селеста собиралась прочитать Натаниэлю такую лекцию, чтобы у того искры из глаз посыпались. Девушке хотелось выплеснуть на него свою ярость и все нарастающую боль. Этот парень не заслуживал ничего другого. Но, прежде чем жрица успела продолжить, Нат оборвал ее, подняв руку:

– Пожалуйста, помолчи минутку и послушай меня. После этого сможешь накричать на меня.

Властный тон Натаниэля вкупе с глупой ухмылкой на его лице заставили Селесту прищуриться. Чего ей хотелось, так это дать ему пощечину, однако она замолчала. Жрица видела, как Натаниэль, сглотнув, колебался. Потом их взгляды встретились.

– Я искренне сожалею о том, что сказал тебе в День Солнцестояния. И о том, как вел себя по отношению к тебе. Это было несправедливо.

Не в силах произнести ни слова, Селеста молча уставилась на него. Слишком много мыслей крутилось у нее в голове, чтобы она могла составлять связные предложения. Натаниэль извинился перед ней. И теперь Селеста не знала, что делать с его словами. Жрица была поражена тем, что Нат вообще раскаялся в своих поступках, и в то же время ощущала страшное разочарование от того, что только через две недели он набрался смелости приблизиться к ней.

– Элио и лорд Халид наговорили мне всякого… Вещи, которые смущали меня и заставляли сомневаться…

– Стоп! – Селеста подняла руку, чтобы прервать поток его слов, и сказала строгим тоном: – Не надо винить в своем поведении ни Элио, ни лорда. Что бы они ни говорили, вести себя так было твоим решением. Ты не можешь винить в этом никого, кроме себя.

Селеста скрестила руки на груди и с вызовом посмотрела на Натаниэля. Парень приблизился к ней на несколько шагов, и в его глазах вспыхнул гнев.

– Ты же не знаешь, что произошло.

– Мне и не надо. Это ты в тот день все испортил. Твои слова причинили мне боль. Ни Элио, ни лорда Халида! Твои!

Селеста толкнула его в грудь. Чувства, которые она все эти две недели старалась удержать в своем сердце, вдруг выплеснулись наружу. Печаль, сомнения, стыд и разочарование. Все одни слились в одну эмоцию. Злость. Она снова подняла руку. Второй удар пришелся Натаниэлю в лицо.

Его голова метнулась в сторону, и Селеста отчетливо увидела красное пятно на щеке от ее удара. Но ей было все равно. Удары приносили облегчение. Они уменьшали боль и избавляли от тоски.

Селеста хотела ударить еще раз, но, прежде чем рука девушки снова успела коснуться его лица, Натаниэль перехватил и удержал ее.

– Хватит.

Она ожидала увидеть злость в его взгляде. Ожидала, что его прекрасные зеленые глаза будут сверкать от гнева, но она ошиблась. Нат спокойно смотрел на Селесту, и его пальцы твердо, но нежно держали ее руки.

Дышалось с трудом. Селеста была так обозлена и обижена, как никогда раньше. Эмоции обрушились на нее, подобно лавине, и, глядя в глаза Натаниэлю, девушка почувствовала, как в ее собственных собираются предательские, жгучие слезы.

Он должен был увидеть ее слезы. Симея велела ей быть смелой. И Селеста собиралась последовать этому совету. Продолжая смотреть на него, жрица вырвалась из хватки Натаниэля.

Все, чего ты желаешь, находится по ту сторону страха.

Селеста, сколько себя помнила, всегда все обдумывала. Она никогда не принимала внезапных решений, тщательно все взвешивала. Она анализировала все за и против и действовала только в том случае, когда считала, что последствия будут приемлемы. Так что до сих пор ее разум всегда одерживал победу над сердцем.

Но сейчас, обратившись к своему сердцу, бившемуся быстрее, чем когда-либо прежде, девушка знала, что оно следует в ином направлении, нежели ее разум. Умом жрица понимала, что ей не стоит испытывать к Натаниэлю чувства.

Но если она слушала свое сердце, то оно вело ее прямиком к Натаниэлю. Хотя сама Селеста даже не была уверена, что вообще этого хочет. Ее сердце уже приняло решение, а Селеста понятия не имела, когда это случилось.

Она была вольна идти легким или трудным путем. Следовать своему разуму – или же сердцу.

Проглотив ком, застрявший в горле, Селеста приняла решение, впервые не задумываясь о последствиях.

– Сейчас я буду говорить, а ты – слушать. – Не будь девушка так ужасно взбудоражена и не утрать она способности ясно мыслить, следующие слова наверняка никогда не слетели бы с ее уст. – Я не планировала этого. Ничего из этого. Я и подумать не могла, что однажды смогу испытывать к тебе что-то, помимо неприязни. – При этих ее словах Натаниэль заметно вздрогнул, и Селеста заметила, как в его глазах промелькнуло сожаление. – Но именно это и произошло. Если бы ты был все тем же неисправимым высокомерным ублюдком, которым я долгое время тебя считала, твои слова никогда не смогли бы ранить меня. Тогда ты был бы мне совершенно безразличен. – Селеста следила за каждой реакцией Натаниэля. Она пыталась найти в его глазах отголоски чувств, но без своего дара казалась себе попросту слепой. Она не могла прочесть его. – Но это не так. – Голос Селесты стал едва различимым шепотом, и она отвернулась от Ната. – Возможно, ты прав. Я властная, упрямая и, может быть, эгоистичная, и да, я многого ожидаю от других. Но, по крайней мере, я принимаю себя такой, какая я есть. – Селеста снова повернулась к Нату. В ее глазах блестели слезы. – Ты же никого не подпускаешь к себе и, как только все усложняется, тут же сбегаешь. Когда тебе страшно, ты отталкиваешь от себя всех, для кого хоть что-то значишь. Твои слова при этом острее всех мечей этого мира и наносят такой же большой урон. Тебе безразлично, кого ты обижаешь. Тебе было наплевать, причинишь ли ты мне боль. Главное, чтобы ты остался невредимым.