высокой траве. Сон был очень нужен похмельному Паше, но Морфей не спешил забрать последнего в свое царство. Паша то и дело ворочался, пытаясь улечься удобнее. Тяжелое дыхание и подступы рвоты сопровождались кряхтением и вздохами, однако мысли наконец перестали быть осмысленными, завертелись, вспыхивая и угасая. Он все-таки погрузился в сон, спокойный, без видений.

Однако проснулся Павел с большим чувством беспокойства, плавно переходящим во всеобъемлющий ужас. Сердце бешено колотилось, разгоняя адреналин в крови. Но никаких видимых причин для такого он испуга не находил. И лишь подняв голову, Паша столкнулся взглядами с той самой причиной.

Уже через миг его передернуло, перед ним скалил зубы огромный волк. Зверь хищно рычал, однако не спешил идти в атаку. Паша хотел было отползти подальше, но уперся спиной в дерево, под которым спал. Волк окончательно убедился в том, что перед ним слабое и беззащитное существо, с этим убеждением он ринулся в атаку.

Перед глазами мелькнула раскрытая пасть усеянная острыми зубами, Паша беспомощно взмахнул рукой, чтобы хоть как-то защититься. Взмах сопровождался до боли знакомым звуком электрического разряда. Хлопок и стук упавшего на землю тела. Тела волка. Оно дымилось, словно его изжарили изнутри, как в микроволновой печи.

Рука, которой взмахнул Паша, так и осталась в защитном положении. Что-то изрядно нагрело ладонь, Паша поднес руку к лицу и разжал ладонь. В ладони лежал осколок копья. Когда и каким образом Паша успел его достать, он не помнил, но зато отлично понял, что именно осколок был источником разряда, который так удачно поразил серого гостя.

– Какой хороший камешек, – прошептал Паша. – Прости, приятель, но ты был агрессивен и получил по заслугам.

Последние слова он обратил к дымящейся туше волка. Интерес к камню разгорелся с новой силой: Паша принялся махать им, всячески импровизируя с жестами. В какой-то момент он даже подскочил и попытался сказать что-то вроде заклинания. К сожалению никаких волшебных языков он не знал, а лишь пытался подражать латыни. Однако со стороны его могли бы принять за бесноватого, что могло бы кончится весьма печально. В конечном итоге Паша решил, что камню необходима зарядка, и что метать молнии просто так тот все-таки не способен. Упрятав драгоценный осколок обратно, Павел вдруг вспомнил про слова волхва, брошенные вскользь.

– Ему нужны были зубы… – Паша не увлекался разговорами вслух с самим собой, но что-то в нем переломилось, – А у этого зубов хоть отбавляй!

Выдрать зубы на месте было нечем, к тому же Паша помнил, что волки имеют в обыкновении охотиться стаей, а потому было решено захватить тушу с собой, благо дом волхва был совсем недалеко. Зацепив тело волка найденной поблизости палкой, он потащил его к дому Еремея.

Волхв был во дворе и, видимо, принимал того самого гостя, о котором говорил накануне. Осторожно выглядывая из-за низкого забора, Паша наблюдал за волхвом. Тот обнимал гостя с большой радостью, будто не видел своего друга долгие годы. Впрочем, и гость не уступал в искренности улыбки и крепости объятий.

На вид гостю было около сорока лет, его короткую, но густую бороду лишь слегка тронула седина. Высокий лоб гостя, возвышающийся над кустистыми бровями, был изуродован чудовищным шрамом. Будто когда-то с этой головы хотели снять скальп, но это не удалось лишь чудом. Телосложением он был крепок, как подобает воину, но никак не скромному торговцу.

Одет он был весьма странно для этих мест. Туника темно-синего цвета, расшитая серебряной нитью и темные галифе. Вместо сапог на нем красовались низкие кожаные ботинки с продолговатыми носами. Так же он носил меч на поясе в кожаных ножнах. По всей видимости, у этого торговца не было никакой свиты и обоза, лишь два груженных под завязку скакуна, и еще один, оседланный для всадника. Никто не торопился разгружать лошадей, хоть и было видно, что бедные животные устали.

Паша так и остался незамеченным, тихо выглядывая из-за забора. Он не решался обратиться к волхву в такой момент, и как-то удрученно смотрел на слегка дымящуюся тушу волка. Он бы так и остался переминаться с ноги на ногу, стоя за забором, если бы волхв, будто предчувствуя появление Павла, не подошел к калитке.

– Чего пришел? – заметив Пашу, спросил Еремей.

– Вот, – отступив в сторону, показал на волка Паша, – ты говорил, что тебе нужны были зубы…

– Нужны, – поглаживая бороду, подтвердил волхв, – давай, тащи его сюда.

– Погоди, а сколько это стоит, я в счет долга его тебе отдам, – Паша, хоть и робко, но все же попытался быть коммерсантом.

– Хитрый какой… – чуть улыбнувшись, проговорил Еремей, – Сделаешь еще одно дело и будем в расчете.

«А говорил, что я сильно задолжал… Или он меня простил, или дело будет трудным»: думал Паша, волоча за собой тушу по двору.

За всем этим с некоторым интересом наблюдал гость волхва. Паша окинул его коротким взглядом, снова взглянул на груженых лошадей, и понял, что за дело ему предстоит. Снимать с животных тюки, которые на вид были очень тяжелыми, совсем не хотелось, но Паша был рад, что волхв относится к нему благосклоннее, нежели с утра.

Быстро пройдя мимо мужчины в темном одеянии, Паша быстро засеменил за волхвом, который скрылся за домом. Догнать его удалось лишь возле сарайчика, где они и остановились.

– Чем ты его так зажарил, неужто ты его съесть хотел?

– Нет… То есть я голодный, но волка я есть не хотел…

Волхв выразительно поднял брови, ожидая дальнейших объяснений.

– Ух… Дело было так, я заснул под деревцем тут неподалеку, когда проснулся, передо мной волк стоит, зубами клацает, – Пашу чуть передернуло от этих воспоминаний, – Я испугался. Сам не знаю как, но вот осколок этот его и зажарил, когда волк на меня бросился. Молнией.

Выслушав рассказ, волхв многозначительно хмыкнул. Поинтересовался, не видел ли Паша других волков. Получив отрицательный ответ, он приказал закинуть тушу в сарайчик. Захлопнув дверь, Еремей сказал:

– Теперь иди, помоги лошадей разгрузить, как управишься, ко мне подойдешь.

Паша лишь кивнул, и поторопился обратно во двор, к лошадям. Незнакомец с любопытством разглядывал Павла, отчего последнему становилось не по себе. Однако ни один из них не спешил заговорить. Зато они, хоть и в молчании, но вполне слаженно разгрузили лошадей и затащили тюки в дом. Паша, так и не вымолвив ни слова за это время, и, все так же молча, подошел к волхву.

– Вот, возьми эту бересту, – волхв вручил Паше в руки берестяную табличку, на которой было что-то написано, – Любава проводит тебя до