— И не мечтайте, Вуазне, — отозвался Адамберг. — Ретанкур ни для кого не может быть примером, она наделена способностями, каких не бывает у обычных людей.

— Это точно, — серьезным тоном произнес Меркаде.

— Таким образом, слежка за братьями Клермон отменяется. Переключимся на другое.

— А поиски Мо? Мы их продолжим? — спросил Морель.

— Разумеется, да, это наша основная задача, но нескольких человек я снимаю с поисков. Мы с ними поедем в Нормандию. Нам передали ордебекское дело.

Данглар встрепенулся, и лицо его помрачнело.

— Так вы это сделали, комиссар?

— Не я. Капитан Эмери попал в отчаянное положение. Он решил, что там сначала произошло самоубийство, потом несчастный случай. А оказалось, это были два преступления. Его отстранили от дела.

— А почему дело передали нам? — спросил Жюстен.

— Потому что я был в тех краях, когда нашли первую жертву и когда было совершено нападение на вторую. Потому что капитан Эмери настоял на этом. И еще потому, что там, быть может, мы найдем подземный ход, ведущий в крепость Клермон-Брассеров.

Адамберг говорил неправду. Он не верил, что граф д’Ордебек как-то связан с могущественным кланом. Эмери наверняка сочинил эту историю, чтобы у него появился повод заняться ордебекским делом. Он отправлялся туда потому, что искушение побороться с Адским Воинством становилось у него почти непреодолимым. И еще потому, что в этой глуши легко будет спрятать Мо.

— Не понимаю, при чем тут Клермоны, — сказал Мордан.

— Там живет один старый граф, который может открыть нам доступ к ним. Он вел дела с Антуаном Клермоном.

— Ну, предположим, — сказал Морель. — А что там происходит? О чем идет речь?

— Там совершено убийство мужчины и попытка убийства пожилой женщины. Говорят, она не выживет. И объявлено о трех следующих смертях.

— Объявлено?

— Да. Потому что все эти преступления прямо связаны с одной вонючей бандой, это очень давнишняя история.

— А из кого состоит банда?

— Из вооруженных покойников. Они разъезжают там уже много столетий подряд и прихватывают с собой живых людей, у которых на совести преступления.

— Замечательно, — сказал Ноэль. — Значит, они в каком-то смысле выполняют нашу работу.

— Да, но слишком усердно: они убивают тех, кого забрали. Данглар, объясните вкратце, что такое Адское Воинство.

— Я не хочу, чтобы мы ввязывались в это дело, — пробурчал Данглар. — У вас тут, очевидно, есть какой-то личный интерес. Но я этого категорически не одобряю.

Данглар протестующе замахал руками, хотя ему самому было непонятно, откуда у него такое отвращение к ордебекскому делу. После того как он, сидя за столом с Адамбергом и Кромсом, подробно и с удовольствием описал им Воинство Эллекена, грозная кавалькада дважды являлась ему во сне. И эти сновидения отнюдь не доставили ему удовольствия: в них он смутно предчувствовал свою неизбежную гибель и всеми силами старался развеять это предчувствие.

— Вы хотя бы объясните почему, — сказал Адамберг, пристально вглядываясь в его лицо: в желании майора уклониться от необычного расследования он распознал подавленный страх. Данглар был последовательным атеистом, не признавал никакой мистики, и все же суеверие могло прокрасться в его душу по тем извилистым ходам, которые проделали в ней никогда не унимавшиеся тревожные мысли.

Майор, словно бы приободрившись, пожал плечами, а затем, как обычно в таких случаях, встал, чтобы рассказать коллегам из Конторы средневековое предание.

— Только побыстрее, Данглар, — попросил Адамберг, — не надо сейчас цитировать источники.

Но Данглар не внял этой просьбе: его доклад занял сорок минут, зато старинная легенда отвлекла его товарищей от унылой действительности, то есть от дела Клермон-Брассеров. Одна только Фруасси отлучалась на несколько минут, чтобы перекусить сухариками с паштетом. Остальные понимающе переглянулись. Все знали, что у нее в продуктовом тайнике появились деликатесные паштеты, в частности паштет с вешенками: кое-кто был бы не прочь их отведать. Но когда Фруасси вернулась и снова села на свое место, все коллеги слушали Данглара затаив дыхание. Особенно их впечатлило описание Свиты Эллекена, которая, по словам очевидцев, являла собой «огромляющее», то есть, объяснил Данглар, как громом поражавшее, зрелище.

— Это Лина убила охотника? — спросил Ламар. — Она будет казнить всех, кого узнала в своем видении?

— Она как бы выполняет приказ? — подхватил Жюстен.

— Не исключено, — вмешался Адамберг. — Жители Ордебека говорят, что в семье Вандермотов одни психи. Но в Ордебеке все в той или иной мере находятся под влиянием Воинства. Слишком давно эта компания обосновалась в тамошних краях, и не в первый раз люди становятся ее жертвами. Никто из тех, кто знает легенду, не чувствует себя в безопасности, а многие всерьез боятся Эллекена с его Воинством. Если человек, которого Лина назвала вторым, тоже умрет, в городке начнется паника. Но наибольший страх связан с четвертой жертвой, чье имя не было названо.

— Ага, и многим может прийти в голову, что речь идет именно о них, — заметил Мордан, делая пометки в блокноте.

— Тем, кто чувствует за собой какую-то вину?

— Нет, тем, кто знает, что за ними есть вина, — уточнил Адамберг. — Жуликам, негодяям, убийцам, которые не вызвали подозрений и не понесли наказания и которых визит Эллекена может напугать куда сильнее, чем полицейская облава. Потому что в Ордебеке Владыка Эллекен считается всеведущим и всевидящим.

— А о полиции думают прямо противоположное, — ввернул Ноэль.

— Предположим, — сказал Жюстен, любивший разложить все по полочкам, — предположим, некто боится, что именно он окажется четвертой жертвой, указанной этим самым Эллекеном. Четвертым «схваченным», как вы это назвали. Но какой ему интерес убивать остальных «схваченных»?

— Сейчас объясню, — ответил Данглар. — Есть одна маргинальная традиция, не получившая единодушной поддержки. Это поверье гласит: тот, кто исполнит волю Эллекена, имеет шанс получить от него прощение.

— В награду за услуги, — заметил Мордан, собиратель всевозможных легенд и сказок, аккуратно занося в блокнот подробности этой прежде неизвестной ему истории.

— Коллаборационистам всегда платят, — сказал Ноэль.

— Да, логика примерно такая, — согласился Данглар. — Но этот вариант появился недавно, в начале девятнадцатого века. Впрочем, есть и другая, не менее опасная гипотеза: какой-нибудь человек, отнюдь не считая себя четвертым «схваченным», а просто веря в обвинения Эллекена, может покарать виновных «для вящего торжества правосудия».

— Что могла знать Лео?

— Об этом можно только гадать. Когда она обнаружила тело Эрбье, с ней никого не было.

— Какой у нас план? — спросил Жюстен. — Мы, наверно, разделимся на группы?