девочки, например, вполне допускают такую возможность. Гарс же подозревает трех студенток, к счастью, вряд ли нас. Все-таки мы в Регесторе только три месяца и связями за пределами школы не обзавелись. Но главное — он будет искать виновниц, а на Граллера даже и не глянет. Если же я обвиню Граллера в домогательстве, все решат, что я пытаюсь расквитаться с надоедливым ухажером. Половина общежития в курсе, что он мне три месяца конфеты таскал. Тогда и правда не отмоюсь от такого позора.

— Ты, наверное, еще не успела со многими познакомиться, тем более со старшими курсами, но… Если вдруг что-то услышишь о наркотиках или какие-то девушки покажутся тебе подозрительными, дай знать. Хорошо?

Вот и приплыли. Ясно, зачем он ко мне подсел. Стукачей ищет. Граллер может сказать нам «спасибо». Надо было так влипнуть!

— Ладно, — быстро согласилась я, слишком быстро, но, к счастью, Форзак не заметил моей поспешности.

Тем временем дежурный ударил в гонг, а магистр, отпустив наших, теперь направлялся сюда. Камиль проследил за моим взглядом и помрачнел.

— Мне пора на бытовую магию. — Я вскочила, так и не доев завтрак. — Прости, что не могу и дальше составить тебе компанию.

Схватив сумку, заторопилась на выход.

— Еще увидимся, — донеслось мне вслед.

В дверях мы с Гарсом все-таки столкнулись, он уже хотел сказать какую-то гадость, но я на большой скорости пролетела мимо.

Спокойно пообщаться с подругами удалось только вечером.

— Форзак рассказал мне кое-что. Новости не очень хорошие.

Хельга пожала плечами:

— Хороших и не ждем.

Выслушав мой рассказ, обе приуныли.

— Повезло еще, что нас не поймали, — проворчала баронесса. — Иначе бы сидели мы с вами уже в какой-нибудь местной темнице. Говорила же, Оригу надо было сразу слать к лоранийским демонам с ее детективными играми! Сегодня столкнулась с Лиммером в лазарете, он навещал Граллера, скоро его отпустят.

— Как ему удалось обойти действие настойки?

Подруги выразительно переглянулись и странно поглядели на меня.

— Может, он не употреблял? — предположила Ингрид.

— Нет, не может! — Их скептицизм и неверие возмутили меня. — Я знаю, как выглядит человек под ярью.

Дин через день возвращался домой обкуренный. Все его барахло провоняло этой тошнотворной кислятиной. Я ее за версту унюхаю. Хельга с опаской покосилась в мою сторону:

— Наверное, настойка была некачественной…

Они мне не верили! Ну разумеется. Раз дело приняло серьезный оборот, то проще и безопаснее не верить.

— Знаете, что? — прищурилась я. — Если Монти откуда-то узнает, что в башне видели трех адепток, то…

Девочки все поняли.

— Да уж, — тяжело вздохнула актриса. — Он догадается, что это были мы.

— Поэтому выбора нет. Граллера необходимо разоблачить. Пока он все не узнал и не разделался с нами. Со мной точно — за то, что мне известна его маленькая тайна. Вряд ли этот гад рвется сесть в тюрьму или отправиться на плаху, или как тут у них казнят наркоманов…

Ингрид застонала:

— Мы здесь чужие! Неужели не понятно? Все, что мы делаем, нам же выходит боком.

— Как? — поморщилась актриса, проигнорировав малышку.

Я понятия не имела как.

— Не знаю. Будем дальше следить за Граллером. У вас есть другие идеи?

Баронесса упала на постель и накрылась подушкой, Хельга лишь покачала головой, но хотя бы никто не послал меня в бездну.

В конце недели Граллера выпустили из лазарета. Выглядел он паршиво — бледный, осунувшийся, но живой, сволочь. Говорили, он потерял много крови вследствие аллергии, но я в это не верила. То была реакция на ярь.

Все оставшееся время до зачетов Граллер самозабвенно учился. Где бы он нам ни попадался, с ним обязательно были книги, в которые он неотрывно глядел. Хорошо еще, что про меня он вроде как позабыл. Когда мы случайно столкнулись на лестнице, Монти просто поздоровался и пошел своим путем, ярью от него больше не воняло. Парень явно залег на дно, вел себя примерно, на лекциях первым отвечал на вопросы преподавателей, и те в нем души не чаяли.

Подруги тоже расслабились. Иногда они незаметно указывали на Граллера и выразительно приподнимали брови, мол, смотри, все же нормально, он исправился, больше к тебе не пристает. И только мы с Диль не верили, что однокурсник завязал. Ингрид называла нас сумасшедшими и призывала не совать нос в опасные дела. Хельга же, кажется, вообще позабыла обо всем и предавалась любовному роману с Джоном, часто ночуя где-то вне нашей комнаты.

Недели шли, и до зачетов оставалось всего ничего, когда Лиммеры, Бэл и Диль явились к нам помогать мне разделять сознание. Ага, посмотрим правде в лицо — явились за моими лекциями.

На улице третьи сутки бушевала метель, и даже путь в столовую превращался в испытание. Ставни были плотно прикрыты, а мы расположились на теплом полу в комнате, освещенной тремя желтыми светильниками. За неделю до зачетов баронесса вняла моим призывам и тоже села за конспекты по магическому управлению дирижаблями. Я же к тому моменту уже все выучила, оставалось только повторить.

Дверь без стука отворилась, и на пороге появилась отсутствовавшая два дня Хельга, за ее спиной маячили парни и Диль.

— О, кого это ветром принесло? — хмуро встретила я этих лентяев. — Хель, ай-ай-ай, где это ты провела прошлую ночь? Срам, срам, срам!

Подруга наградила меня укоризненным взглядом и натянуто улыбнулась.

— Мы пришли заниматься, о, главная зубрилка нашего курса, — усмехнулся Джон, за что чуть не получил подушкой по голове, но успел увернуться.

Компания расположилась на ковре, готовиться к зачетам никто не хотел, но дело пошло после крепкого чая. Вся информация списывалась из моей тетради, эти изверги завалили меня вопросами, на которые пришлось отвечать до самого вечера. Наконец, послав их далеко и надолго, я отправилась на ужин немного проветрить мозг. Ко мне присоединилась имперка.

Снег валил огромными хлопьями, задувал ураганный ветер. Бегом, перелезая через неубранные сугробы, мы добрались до столовой. Внутри почти никого не было, все желающие уже поели, да и отбой скоро.

— Какая ты умница, Яна. Магическое управление в моей голове совсем не укладывается, — заговорила Диль, усаживаясь за стол. — А вот спится у леди Павс хорошо.

От монотонного чтения директрисы в сон клонило всех, мне помогал лишь крепкий черный кофе без сахара, к которому я удивительно быстро пристрастилась.

— Вряд ли из-за зачетов кого-то отчислят, это не курсовые экзамены, другое дело — моя концентрация. Без Гарса все идет даже хуже, никак не могу заставить себя попрактиковаться, а если и начинаю, то больше десяти минут не выдерживаю.

— Джон и Ройс