До выхода оставалось совсем немного. План Элдвина, конечно, был не без изъяна. В общем-то, кот мог запросто угробить друзей и себя заодно. Но в одном план оказался безупречен: Элдвину удалось создать неразбериху. На фоне того разгрома, что учинил гундозверь, на появление фамильяров никто толком и внимания не обратил. Казалось, путь к заветному выходу наконец свободен, как вдруг прямо на пути троицы из сгустка тьмы возникла призрачная гончая, свирепая и грозная. Скайлар-то было хорошо – она знай кружилась над всей этой бучей. А вот к лягуху и коту не спеша приближался собачий призрак, готовый вот-вот броситься.

– Миленький демон, славная собаченька… – просюсюкал Элдвин в надежде задобрить злобную тварь.

Тварь, похоже, задабриваться не желала.

Прямо над головой фамильяров пролетел отброшенный гундозверем гном-альбинос. Его железный шлем ударился о стену пещеры, и с громким лязгом бледный крошка-рудокоп повалился на землю. Одетая в перчатку рука все еще сжимала кирку. И тут Элдвина осенило.

Мысленным усилием он выдернул кирку из руки гнома и запустил ее по воздуху. Выше… выше… Вертясь, кирка направлялась к острым сталактитам, что висели у фамильяров над головой. Сталактиты светились, и стены пещеры тоже, – видно, были покрыты каким-то хитрым составом. Собрав всю силу мысли, Элдвин врезал острым концом кирки по одному из каменных отростков. Кирка вошла в известняк как в масло: ровно отрезанный каменный кинжал устремился вниз. Сверкающий кончик пронзил призрачную гончую, и тварь словно испарилась. Но убил ее вовсе не острый камень, а испускаемое им сияние.

Путь был свободен. Фамильяры ринулись из пещерного мрака наружу, в мрак ночной. Они очутились в карьере с неровными стенами. Облака по большей части скрывали луну, но кое-где среди камней мерцало что-то белое. Здешнюю растительность всю вырубили, остались только почерневшие пеньки на дне карьера – словно напоминание о темных делах, которые творили шаманы. Стены карьера были испещрены дырами – наверное, гномы добывали здесь редкие камни и минералы вроде обсидиана.

– Плакал Паксахарин обсидиан, – ухмыльнулся Элдвин. – То-то она порадуется.

– Она и так-то души в нас не чаяла, – хмыкнул Гилберт, – а теперь мы просто ее любимчики.

– Мы разгромили всего-то одну повозку, – напомнила Скайлар. – Наверняка уже куча таких повозок доставлена куда надо. И еще кучу вскоре доставят.

Элдвин снова приник к светящимся следам, и троица пустилась вверх по каменистому склону. Фамильяры выбрались из карьера; перед ними простиралась степь, продуваемая всеми ветрами. Эта часть пути обещала быть спокойной.

Элдвину все мерещился шорох гравия за спиной. Кот никак не мог отделаться от чувства, что кто-то следует за ними. Он оборачивался – раз, другой. Позади никого не было.

Когда Элдвин резко пробудился, было еще темно. Скайлар и Гилберт свернулись рядышком, прижавшись друг к другу. Все-таки в холодную запредельную ночь хочется быть к кому-нибудь поближе. Правда, Скайлар никогда в жизни в этом бы не призналась. Элдвиновы чуткие уши привыкли ловить самый тихий звук даже во сне. И сейчас ему показалось, что он отчетливо слышал шаги.

Элдвин сел и огляделся. Он не видел никого, кроме Гилберта и Скайлар; трое фамильяров были одни на открытой ветрам равнине к северу от Сталагмоса. Элдвин замер и прислушался. Он слышал только стук собственного сердца и посапывание Гилберта. Тихо-тихо, как можно тише, кот поднялся и пошел через траву туда, откуда доносился звук шагов.

Со всей этой свистопляской в Сталагмосе у Элдвина как-то не было времени поразмышлять о том таинственном коте – то ли живом, то ли призрачном. Кто бы он ни был, он спас троицу от гибельного приветствия дятлов Паксахары, да и от эхозверя тоже. Если это кот из Мэйденмира, почему он не показывается? А если это кот из Завтрашней Жизни, как он смог вернуться в этот мир и помогать им? В любом случае, возможно, этот кот притаился в траве в какой-то паре метров от Элдвина.

Внезапно Элдвин почувствовал что-то у себя за спиной. Теперь уж не до раздумий. И как он позволил кому-то подобраться так близко? Внимательнее нужно быть, не отвлекаться!

– Элдвин…

Подскочив, Элдвин обернулся. Перед ним сидел Гилберт.

– Гилберт, – вздохнул кот, – ну зачем ты вот так ко мне подкрадываешься?

– Я же тебя позвал, – ответил лягух. – А что ты тут делаешь?

– Мне кажется, за нами кто-то идет, – объяснил Элдвин.

В траве раздался громкий шорох. Это точно шаги – такое ни с каким ветром не спутаешь. Гилберт скакнул поближе к другу.

– Слышал? – квакнул он.

– Ш-ш-ш. – Элдвин прикрыл лапой лягушачий рот.

И вдруг из травы выскочило что-то четвероногое. Призрачный щенок из Сталагмоса! Он тут же напрыгнул на Гилберта и принялся яростно его облизывать.

– Что?! – завопил лягух. – Снова ты? Да хватит уже!

Элдвин облегченно вздохнул. Хотя в глубине душе он был разочарован: это уж точно не их таинственный спаситель.

– Да уйди ты! – хрипел Гилберт. – Щекотно же!

Щенок радостно скакал вокруг лягуха.

– Ну почему он не отстанет? – несчастным голосом спросил Гилберт.

– Скорее всего, он принял тебя за маму, – хихикнул Элдвин.

Гилберт попытался воззвать к щенячьему здравому смыслу.

– Я лягушка, – объяснял он. – А ты вообще темное облако в форме собаки. Между нами ничего общего.

Щенок в ответ еще раз облизал Гилбертову физиономию.

– Элдвин, Гилберт! – раздался голос Скайлар.

– Мы тут, – откликнулся кот.

Голубая сойка подлетела к зарослям травы.

– Нам, наверное, пора в путь, – сказала она, и тут взгляд ее упал на резвого песика. – А он тут что делает?

– Он сам увязался, – пожал плечами Гилберт. – Я его точно не звал.

Из-за горизонта пробились первые солнечные лучи. Едва они озарили равнину, маленький призрак стрелой кинулся к ближайшему кусту и забился в его тень, грустно поскуливая.

Фамильяры сделали вид, что не слышат жалобных завываний, и засобирались в путь, но щенок под кустом пронзительно завизжал.

– От чего он прячется? – спросил Гилберт.

– От солнечного света, – объяснил Элдвин. – Если на них падает свет, им тут же конец.

Щенок все скулил. У него не было ни носа, ни глаз, но все равно видно было, какой он напуганный и несчастный.

– О нет, – покачал головой Гилберт. – И нечего так смотреть. С нами ты не пойдешь.

Песик отчаянно взвыл.